Маргарита Фадеева - Приключения Петрушки

— Аленка.

— А почему ты такая маленькая? — полюбопытствовал Петрушка.

Девочка опустила голову и стала ковырять землю носком красного башмака.

— Материалу на меня не хватило, — объяснила она. — Но мой отец, кузнец Игнат, говорит, что когда заработает побольше денег, он попросит Трофима перешить меня, чтоб я была большая, как все. Я очень хочу быть большой.

— Не огорчайся, — утешил Петрушка. — Лучше быть маленькой, но хорошей и доброй, чем таким большим и злым, как сын судьи Киря.

Ребята вместе отправились бродить по улицам. Они выбрались за город и увидели на цветущем лугу женщину. Вокруг нее сидели пять девочек, очень похожих друг на друга. Все горько плакали.

— Что они делают? — затявкал Тузик, который еще многого не знал и не понимал.

— Они плачут, — тихо ответила Аленка. — Наверно, у них большое горе.

Петрушка подошел поближе и сразу узнал крестьянку, у которой судья хотел отобрать пряжу.

— Какое у вас горе? Может быть, мы вам поможем, — проговорил Петрушка.

— Горе у нас большое. У моего мужа на войне оторвало обе ноги, и Формалай приказал его выбросить на свалку.

— Их можно пришить, — робко предложил Петрушка. — Я попрошу отца, и он, конечно, сделает новые ноги.

— Конечно, можно. Но разве Формалай разрешит Трофиму чинить старых солдат? Царю сшить новых солдат гораздо легче да и выгоднее: новых солдат всегда можно заставить воевать и выполнять все приказы.

— Но мы все равно спасем вашего мужа. Как его зовут?

— Ванька-Встанька, — печально ответила женщина. — А я крестьянка Матрешка. А это мои дочери. Они тоже Матрешки.

— Не горюйте. Мы обязательно вам поможем, — пообещала Аленка.

— У вас доброе сердце, детки. Это хорошо, когда у детей добрые сердца, — сказала Матрешка.

Поздней ночью пять темных фигур, крадучись, выскользнули из дома кузнеца. Это были кузнец Игнат, трубочист Яша, огородник Терентий и ткач Сидор. Пятым, держась за руку Игната, вприпрыжку бежал Петрушка. Его тоже взяли на это опасное ночное дело. А Аленка осталась дома, потому что она была совсем маленькая, и к тому же девочка.

Впереди всех бежал Тузик. Он втягивал носом воздух и весело махал хвостом.

Кузнец Игнат и его друзья долго шли по узким улицам, стараясь идти там, где было темнее. Они пересекли дворцовую площадь и подошли к высокой стене. Тут была свалка. Входили на свалку через толстые железные ворота.

День и ночь на этих воротах висел огромный замок, потому что Формалай боялся, как бы израненные солдаты, изношенные каменщики, потрепанные крестьяне не вырвались оттуда и не потребовали для своей починки нового полотна, ваты, картона, красок и ниток. Возле ворот взад и вперед ходили часовые. Через каждый час обходили они территорию свалки и проверяли, все ли в порядке.

Прижавшись к стене, кузнец, трубочист, огородник, ткач и Петрушка подождали, пока солдаты отойдут подальше, и тогда кузнец Игнат сказал:

— Мы все перелезем через стену, а ты, Тузик, оставайся здесь, а если что случится — подай голос.

— Гав-гав, — пролаял Тузик.

— Лезем, — скомандовал кузнец и встал у самой стены. Ему на плечи взобрался огородник, на огородника взгромоздился ткач, а на самый верх этой живой пирамиды взобрался ловкий Петрушка. Мальчик привязал веревку к толстому зубцу стены, и по ней один за другим его старшие товарищи взобрались наверх, а потом спрыгнули вниз.

Тузик остался один за стеной. Очень тоскливо стоять ночью на улице одному и ждать. Но тут мимо него пробежала черная кошка, собачья натура Тузика не выдержала, и он залился лаем.

— Бежим обратно, — прошептал кузнец своим друзьям. — Что-то случилось.

Осторожно ступая, они пошли назад. Игнат выглянул из-за стены и тихо спросил:

— Тузик, что произошло?

Собака прижалась к стене, виновато опустила голову и хвост.

— Я нечаянно залаял на кошку. Я больше не буду.

— Ты уж, Тузик, пожалуйста, потерпи, не лай на кошек, не подводи нас. Мы скоро придем.

И пятеро друзей опять ушли в темноту. Там, среди корзин и ящиков, в которых хранились износившиеся куклы, они с трудом отыскали корзину, которую привезли с недавнего поля боя. На самом верху в ней лежал Ванька-Встанька.

Теперь Тузик стоял тихо. Кошка два раза пробежала мимо него, но он даже не двинулся с места. Ему было очень стыдно, что он чуть не подвел своих друзей.

Неожиданно из-за угла показались солдаты. «Залаять или не залаять?», подумал Тузик. — Залаешь, кузнец Игнат и его друзья прибегут, а солдаты их увидят и схватят. Лучше подождать, когда они снова уйдут в обход».

Опустив хвост. Тузик прижался к стене, но солдаты уже заметили его.

— Какая хорошая собачка! — сказал один из солдат. — Как раз мне очень нужна такая.

Солдат нагнулся, схватил Тузика за шиворот, сунул его за пазуху, и часовые двинулись дальше.

Тузик молчал, боясь подвести своих друзей. А кузнец Игнат и его товарищи в это время уже притащили Ваньку-Встаньку к самой стене и совещались, что делать дальше.

— Тузик! — тихонько позвал кузнец.

— Тузик! — повторил ткач Сидор.

Никто не отозвался. «Что случилось, или опять он погнался за кем-нибудь?» — раздумывал Игнат, но медлить было нельзя. Вот-вот наступит рассвет, и тогда они погубят не только спасенного Ваньку-Встаньку, но и себя. Они с трудом перенесли Ваньку-Встаньку через стену, взвалили его на плечи (он ведь не мог идти сам) и тронулись в обратный путь.

Теперь они шли еще осторожнее и чаще оглядывались, потому что становилось светлее, и каждый боялся, как бы это путешествие не кончилось для них плохо.

«Но куда же девалась бедная собака? Что с ней случилось? Не мог же Тузик оставить своих товарищей в трудную минуту?» — думал Петрушка.

Но вот они приблизились к дому Трофима. В окне горел свет. Трудолюбивый мастер, видимо, еще не ложился спать. Петрушка легонько постучал в окно.

— Папа, это я, Петрушка, — проговорил он шепотом. — Открой.

Мастер Трофим открыл дверь, осветил крыльцо светлячком.

— Папа, мы спасли Ваньку-Встаньку. Мы утащили его со свалки, — начал Петрушка.

Едва мастер Трофим услышал слово «свалка», как ноги у него задрожали от страха, он бессильно прислонился к стене. А Петрушка продолжал:

— У него оторваны обе ноги. Почини его. Пусть у Матрешкиных дочерей будет отец.

— Верно, почините его, мастер Трофим, — вступил в разговор кузнец. Доброе дело сделаете.