Маргарита Фадеева - Приключения Петрушки

На берегу синего моря, в зеленой долине, раскинулось кукольное царство. Правил этой страной тряпичный царь Формалай Большой, а подданными были тряпичные куклы. Как обыкновенные люди, они могли плакать и смеяться, есть хлеб и голодать, любить и ненавидеть. Главным городом этого царства был Формалайск, а самой известной улицей в нем была та улица, на которой жил мастер Трофим. Мастер Трофим все умел делать. Он мог сшить пахаря или каменщика, починить плотнику отрубленный нечаянно палец или подарить корову большой семье, в которой росли маленькие дети.

А еще смастерил он из двух кусков дерева удивительную куклу — Матрешку. Потом сделал еще одну, чуть поменьше, потом третью еще меньше… и, наконец, шестую, самую маленькую. И сказал довольно:

— Вот какая ты хорошая, Матрешка. Все твои дочери будут всегда с тобой вместе. Выйдешь в поле одна, а пшеницу жать вшестером будете, мигом управитесь. В лес за ягодами пойдешь — глазом моргнуть не успеешь, как целое ведро наберете. А уж если песню ты затянешь — пять голосов подхватят. Отличная песня получится.

Мастер Трофим с удовольствием мастерил бы и других необыкновенных кукол. Но увы! Он этого не делал, потому что Формалай воевал с морским царем Чудо-Юдо, и ему требовалось много солдат. После каждого сражения солдат становилось меньше. Всех раненых свозили в одно место, которое называлось свалкой, и бросали там, а мастеру Трофиму посылали новый материал, новые тюки ваты, катушки ниток.

— Новых солдат сшить легче, — говорил обычно Формалай, — чем чинить старых. Работай, Трофим! За мной не пропадет.

И мастер трудился: работал целыми днями и даже ночами. Царь так часто просил Трофима быстрее шить солдат, не задерживать работу, что однажды мастер тоже решил обратиться к нему с просьбой.

В этот день он надел свой парадный костюм, почистил ботинки, пригладил свои льняные волосы и отправился во дворец. Формалай еще спал на золотой кровати, выставив из-под одеяла волосатые ноги. Будить Формалая строго воспрещалось, но Трофим достал зеркальце и пустил солнечный зайчик прямо в глаза царю. Формалай чихнул и проснулся.

— Великий царь, — поклонился ему в ноги мастер Трофим. — Я хочу сшить себе сына. Дай мне, пожалуйста, материала.

— Зачем тебе сын? Он будет мешать тебе работать.

— Нет, он не будет мешать, — возразил мастер. — Наоборот, он станет помогать мне, а когда я заболею или устану, он будет ухаживать за мной.

— Нет, — опять ответил Формалай, который вообще не любил что-либо давать.

Но мастер снова и снова просил Формалая. Он говорил, что ему скучно одному жить на свете, что некому передать свое мастерство, что в веселой беседе с сыном у него будет лучше спориться работа. Но Формалай все равно не уступал. Трофим рассердился.

— Тогда я не буду шить солдат, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Это испугало Формалая.

— Ладно, — остановил он Трофима. — Бери два метра материала, полкуля ваты и одну катушку ниток.

— Мало. Не хватит на сына. Выйдет грудной ребенок. Нянчиться с ним надо, а работать будет некогда.

— Ладно, — опять уступил Формалай. — Бери четыре метра полотна, два куля ваты и четыре катушки ниток.

Мастер Трофим три дня не выходил из дома и не вставал из-за стола. Он шил себе сына. Сына, которого научит своему ремеслу, который по вечерам будет читать ему книжки, утром принесет воду умыться, а вечером поможет убрать мастерскую.

Мастер Трофим любил горячее солнце, и поэтому волосы своему сыну сделал из рыжей, как огонь, овчины. Старику нравились безоблачное синее небо и синие волны моря, на берегу которого стоял город, и поэтому на глаза сыну он выбрал две яркие синие пуговицы. А рожицу сделал веселой и улыбающейся. «Веселый человек, — бормотал чуть слышно Трофим, — легче переносит печаль и все невзгоды». Потом мастер сделал синий колпак с колокольчиком, красную рубашку и принялся кроить штаны.

— Ай-ай! На штаны не хватило немного материала. Что делать? — Трофим положил сына на кровать и склонился над ящиком, чтобы найти подходящий лоскуток.

А кукла вскочила на ноги и побежала к зеркалу. Посмотрела на себя, звонко захохотала и показала себе длинный-предлинный нос обеими руками.

— Подожди, негодник! — остановил ее мастер. — У тебя еще штаны не дошиты.

— Пожалуйста, дошивай, — сказала кукла. — А я кто?

— Ты — мой сын.

— Ой, как здорово, — мальчик рассмеялся, захлопал в ладоши и снова спросил: — Как меня зовут?

— Как зовут? — повторил Трофим. «Вот так штука, — промелькнуло в его голове. — А я и не подумал, как назвать своего сына. Есть хорошее имя Петрушка. Пусть моего сына зовут Петрушкой». — Тебя зовут Петрушка, громко сказал мастер.

— Петрушка! Ура! Петрушка! — Сын волчком завертелся по комнате. — А сколько мне лет?

— Двенадцать, — буркнул Трофим, которому не нравилось, что Петрушка вертится. — Такой большой, а все еще вертишься, как веретено.

Мастер Трофим хотел рассказать Петрушке, как долго пришлось уговаривать Формалая, чтобы он разрешил его сшить, рассказать о своей жизни, работе. Старый мастер хотел сказать Петрушке, что нужно быть честным, добрым и справедливым. Но сын не стал его слушать. Он выглянул в окно, увидел стоявшее под самым окном дерево и выскочил во двор.

— Я бегу на улицу гулять! — крикнул он отцу и убежал.

— Ну и сын, — вздохнул мастер. — Думал, что будет помощником, а он сразу за озорство.

До самого вечера Петрушка не показывался дома. Трофим не раз выглядывал в окно, открывал дверь и громко кричал:

— Петрушка, домой пора! Домой пора!

А сорванец Петрушка даже не откликался. Весь день он просидел на дереве и жадно разглядывал город, раскинувшиеся за рекой луга, темный лес, синевший за лугами, и большое-большое синее море.

— Мне очень нравится этот огромный мир, — тихо сказал он мастеру, вернувшись домой. — Но я не хочу быть один. Я хочу, чтобы у меня был брат или сестренка, хотя бы очень маленькая.