Феликс Зальтен - Бемби

— Спокойно, — повторяла мать. — Только не бежать! Когда мы найдем лаз, тогда беги, беги изо всех сил. И помни, дитя мое: ты не должен обращать внимания на меня. Что бы ни случилось со мной… даже если я упаду… помни одно: бежать, бежать изо всех сил!

Мать расчетливо, шаг за шагом, продвигалась вперед, не обращая внимания на то, что творилось вокруг.

Взад и вперед носились фазаны, с размаху зарывались в снег, тут же выпрастывались и мчались дальше. Вычерчивая зигзаги, прискакала вся зайчиная семья, присела и враз дружно заскакала дальше.

Никто не произносил ни слова. Измученные страхом, оглушенные непрерывными раскатами грома, лесные обитатели словно утратили разум.

Лес немного проредился, и впереди, в плетении кустарника, засияла светлая щель. А позади, приближаясь с каждой секундой, раздавался барабанный постук по стволам деревьев, треск ломаемых сучьев, раскатистое "Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!.."

Дорогу оленям перескочил друг-приятель заяц с двумя сородичами. Бум-та-ра-рах! — прогремел гром. Бемби увидел, как заяц на бегу перекувырнулся, показав светлое брюшко, и остался лежать. Он дернулся раз, другой и затих. Бемби в страхе остановился. Но тут раздался чей-то крик:

— Они идут!.. Прочь отсюда!.. Скорее прочь!..

Громкий шорох широко распластанных крыльев, свист, рыдание, шелест оперенья — это всей стаей поднялись фазаны. А громовые удары рвали воздух в клочья. Было слышно, как глухо шлепались на землю сбитые птицы, как отряхивались те из них, кому удалось спастись.

И вдруг Бемби услышал чью-то незнакомую поступь и оглянулся. То был Он. Он возникал изо всех кустов, ближних и дальних. Отовсюду, куда ни кинешь взгляд, круша все на своем пути, барабаня по стволам деревьев, ломая кустарник, со всех сторон надвигался Он.

— Пора! — сказала мать. — Вперед! Не прижимайся ко мне, держись чуть поодаль. — Одним прыжком достигла она лаза и, взметнув столб снега, выскочила наружу. Бемби ринулся следом. Гром гремел над самой его головой; казалось, раскалывается небо. Ничего не видя перед собой, Бемби мчался вперед. Лишь одно неистовое желание владело им: вырваться из этого грохота и чадного дурмана, спастись, спастись во что бы то ни стало, иного не было в его сердце. Он бежал. На какой-то миг Бемби привиделось, будто мать упала, но, возможно, это только показалось ему. Пелена застилала глаза. Гонимый страхом, мчался он вперед, мчался без памяти, без чувств, без разума…

Но вот он миновал пустое пространство, и другая чаща приняла его в свои объятия. Позади еще звучали крики, гремели выстрелы и в ветвях что-то пересыпалось, будто начинался град. Затем все стихло.

На снегу лежал умирающий фазан со свернутой шеей, крылья его слегка трепыхались. Услышав шаги Бемби, он чуть дернулся и прошептал:

— Вот и всё…

Не обратив на него внимания, Бемби пробежал мимо. Вскоре, запутавшись в густом валежнике, он вынужден был сдержать шаг. Нетерпеливо принялся он нащупывать тропу и вдруг услышал:

— Бемби!

Бемби круто остановился. Голос принадлежал кому-то из его племени.

Снова прозвучало:

— Бемби!.. Это ты?..

В стороне от тропы по самую шею увяз в снегу Гобо. Видно, он совсем выбился из сил и уже не пытался стать на ноги.

Охваченный горячей жалостью, Бемби кинулся к своему другу.

— Где твоя мама, Гобо? — спросил он задохнувшись. — Где Фалина? — Бемби говорил быстро, возбужденно, нетерпеливо, страх все еще стучал в его сердце.

— Мама и Фалина побежали дальше, — покорно ответил Гобо. — Я упал, и они вынуждены были оставить меня здесь. Я не могу идти дальше, но ты должен бежать. — Он говорил тихо, но серьезно и рассудительно, как взрослый.

— Вставай! — крикнул Бемби. — Вставай, Гобо! Ты довольно отдохнул. Вставай! Идем со мной!

— Нет, оставь меня, — тихо сказал Гобо. — Я не могу подняться, у меня нет сил. Правда, Бемби. Я бы охотно исполнил твое желание, но я не могу.

— Что же с тобой будет? — с тоской спросил Бемби.

— Не знаю. Наверно, я умру, — просто сказал Гобо.

И тут снова послышались выстрелы и крики. Бемби весь подобрался. Что-то затрещало в заросли, затопало по снегу и вдруг обернулось юным Карусом. Заметив Бемби, Карус крикнул на бегу:

— Вперед! Не останавливаться! Кто может — вперед!

Он исчез, но его стремительный бег повлек Бемби за собой. Бемби даже не сознавал, что бежит, прошло какое-то время, прежде чем он, не оборачиваясь назад, крикнул:

— Прощай, Гобо!

Но он был слишком далеко, чтобы Гобо мог его услышать. До самого вечера носился Бемби по гремящему, грохочущему лесу. Лишь с наступлением темноты все утихло. Легкий ветерок выдул прочь отвратительный запах, успевший проникнуть в самые укромные уголки леса. Первым, кого встретил Бемби, был Ронно. Он хромал сильнее обычного.

— У подножия большой сосны, — принялся рассказывать Ронно, — лежит лисица в предсмертной агонии. Я только что проходил мимо. Ужасно видеть ее мучения. Она прогрызла снег и сейчас грызет землю…

— Вы не видели мою маму? — спросил Бемби.

— Нет, — испуганно ответил Ронно и тут же отошел.

Уже поздней ночью Бемби повстречал тетю Неттлу с Фалиной. То-то была радость!

— Вы не видели мою маму? — спросил Бемби.

— Нет, — ответила Фалина. — Я даже не знаю, где моя собственная мама!

— Вот те раз! — весело сказала тетя Неттла. — Я, кажется, получила нежданный подарок! Я-то радовалась, что мне никогда больше не придется иметь дело с детьми, и вдруг у меня на шее сразу двое! Премного благодарна!

Бемби и Фалина засмеялись.

Потом разговор зашел о Гобо. Бемби рассказал, в каком положении застал его, и обоим стало грустно, глаза их наполнились слезами. Но тетя Неттла не дала им поплакать.

— Прежде всего мы должны позаботиться о еде. Это же неслыханно — за целый день у нас не было маковой росинки во рту!

Тетя Неттла повела ребят к кустарнику, на котором еще сохранились пожухлые, полузасохшие листья. Сама она не прикасалась к еде — она хотела, чтобы Фалина и Бемби хорошенько поели. Затем она потащила их на другое место, где из-под снега торчали кусточки травы. "Вот здесь хорошо… Нет, вот здесь лучше…"

Иногда тетя Неттла принималась ворчать:

— Чужие дети! Какой вздор! Вечно ты, Неттла, попадаешь в глупейшие истории!..

Вдруг все они увидели тетю Энну и кинулись ей навстречу.

Фалина вне себя от радости высоко подпрыгивала, напевая:

— Мамочка!.. Мамочка!..

— Тетя Энна! — кричал Бемби.

Но тетя Энна плакала, она казалась до смерти измученной.