Радий Погодин - Земля имеет форму репы (сборник)

Когда его шум затих в отдалении, жеребенок Миша сказал:

— Терентий, ты знаешь, кто сидит в тыкве? Оказывается, там просто одинокий маленький мамонт.

— Ма… Кто?

Мышонок Терентий разволновался. От волнения его голубая шерсть стала синей.

— Мы его спасем! — Мышонок поддернул трусики и спросил шепотом: Миша, ты умеешь спасать мамонтов?

— Миша не умеет, — сказала прабабушка Агриппина.

Прабабушка сидела под яблоней, вязала шапку с помпоном.

Мышонок Терентий вытаращился на нее: мол, откуда она?

Прабабушка спрятала вязанье в корзинку.

— Терентий, ты меня удивляешь. Какая прабабушка усидит дома, когда ее правнук кричит и вопит у реки?! — А что касается мамонтов — спасать их не умеет никто. Их никогда не спасали.

— Как же нам быть? — спросил мышонок Терентий.

Прабабушка Агриппина пожала плечами.

— Теперь я пойду домой, — сказала она. Посмотрела на тыквы жаркого спелого цвета. Вздохнула: — Кончается лето… — И, стараясь не горбиться, пошла.

И все же как спасти мамонта?!

— Ты не умеешь, я не умею.

— Одна голова хорошо — две головы лучше.

— Значит, вдвоем мы гораздо лучше не умеем спасать мамонта.

Друзья размышляли над этим очень трудным вопросом, пока не услышали странный звук: «Уф-ффф…»

Посмотрели на тыкву, которая росла вниз, а из нее маленький мамонт торчит — голова, плечи и передние ноги наружу. Ресницами хлопает и тяжело отдувается.

— Как же ты вылез? — спросил жеребенок Миша. — Разве мамонты могут лазать по стенам тыквы?

— Уф-ффф, — запыхтел мамонт. — Извините. Меня кто-то подталкивает и выталкивает. Но здесь моему животу узко.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий бросились в сарай, упавший в траву.

Отыскали веревку.

Обвязали мамонта.

Дернули что есть мочи.

Мамонт ни с места. Друзья потянули еще раз. Опять что есть мочи. Но сил у них не хватило.

Тут послышалось тонкое бодрое пение. Вокруг жеребенка Миши и мышонка Терентия шныри зашныряли, зашмыгали. И прямо перед ними из ничего возник мормыш Свиря.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик ухватились за веревку.

Мормыш Свиря постучал по тыкве согнутым пальцем, вздохнул и скомандовал:

— Дружно… Рр-разом!

Веревка натянулась — загудела. У тыквы треснула горловина. Мамонт шлепнулся на землю и затрубил радостно.

А вместо тыквы, которая росла вниз, лежала на земле тыква расколотая, вся в глине — усталая очень.

— Ах, какое высокое небо! — шептала она. — Ах, как птицы поют. Кончается лето…

Ни царапин, ни ушибов у мамонта не оказалось. Малыши падать умеют. Этому их учить не нужно.

Маленький мамонт смотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия большими глазами. Глаза у него были такие ясные, такие доверчивые, что жеребенку Мише и мышонку Терентию вдруг очень захотелось стать посмелее, повыше ростом, подобрее и покрасивее. Ресницы у мамонта были длинные. Коротенькие клыки загибались кверху. Казалось, мамонт широко улыбается.

Но если присмотреться, мамонт улыбался застенчиво.

— Здравствуйте. Взрослого имени у меня нет, а мама зовет меня Гдетыгдеты, — сказал он. — Вы не знаете, где моя мама?

— К сожалению, не знаем, — ответили ему жеребенок Миша и мышонок Терентий, смущаясь.

— Кто же разрешит мне съесть тыкву? — грустно спросил Гдетыгдеты.

— Мы! — дружно воскликнули жеребенок Миша и мышонок Терентий. — Ешь на здоровье.

Гдетыгдеты поблагодарил и принялся есть тыкву.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий стояли неподалеку и размышляли, как объяснить маленькому мамонту его чудесное появление на свет и то, что он остался без мамы.

А он, съев тыкву, подошел к жеребенку Мише и мышонку Терентию и спросил:

— Извините. Вы еще не узнали, где моя мама?

— Нет, — сокрушенно ответили жеребенок Миша и мышонок Терентий.

— Как жаль. Кто же мне разрешит съесть вторую тыкву?

— Пожалуйста, ешь, — разрешили ему жеребенок Миша и мышонок Терентий.

Мамонт Гдетыгдеты сказал: «Большое спасибо» и пошёл есть вторую тыкву.

А когда съел, вздохнул устало и сонно.

В небе летел самолет.

По шоссе мчался автобус междугородный «Москва — Ленинград».

Мамонт Гдетыгдеты проводил их взглядом и еще раз вздохнул.

— Извините, — сказал. — Вы все еще не знаете, где моя мама? — Он помигал длинными ресницами и объяснил: — Я всегда сплю, прислонившись к маминой ноге.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий посмотрели на свои ноги.

— Извините, — вздохнул Гдетыгдеты.

Тут послышался ласковый переливчатый смех — смеялась Мишина речка.

— Иди сюда, Гдетыгдеты, — сказала она. — Перед сном нужно умыться. Даже обязательно, если маленький мамонт съел две большие тыквы.

Пока Гдетыгдеты умывался, Мишина речка рассказывала ему сказку. А когда он умылся и отряхнулся всей кожей, речка сказала:

— Прислонись к стволу яблони.

Он прислонился. Яблоня наклонила ветку, на которой висело единственное яблоко.

Гдетыгдеты съел его и уснул, улыбаясь.

А Мишина речка сказала тихо:

— Может быть, мамонты и не вымерли, может быть, они превратились в деревья. В те, что одиноко стоят посреди полей и лугов.

— Миша, что же нам делать теперь? — спросил мышонок Терентий.

Тут раздался велосипедный звонок и вкатил Попугаев Вовка.

Увидав мамонта, Вовка замер.

На велосипеде замереть трудно — Вовка тут же упал носом в тыкву. Но даже не закричал скандальным голосом, не пнул тыкву ногой.

— Вот это да! — прошептал он. — Выходит, я врун. Я сказал милиционеру товарищу Марусину, что тут хищный зверь. Что вас он уже растерзал.

— А тебе кто сказал?

— Известно кто — Индрик.

Милиционер товарищ Марусин шел вместе с Вовкой, но Вовка на велосипеде, конечно, обогнал пешего.

— Нужно составить рапорт и немедленно послать его по начальству, сказал милиционер товарищ Марусин, оценив обстановку.

— Тебя, — он повернулся к Вовке, — попрошу сохранять тайну. Вас, обратился он к жеребенку Мише и мышонку Терентию, — попрошу оставаться здесь и на всякий случай прикрыть маленького мамонта мешковиной. У вас имеется мешковина?

— Найдем в сарае, упавшем в траву, — сказал жеребенок Миша.

— Желаю вам всего наилучшего. — Милиционер товарищ Марусин повернулся круто и зашагал в город, обеспокоенный судьбой мамонта.

Вслед за ним Попугаев Вовка умчался, тоже торопясь очень.

— Ты не можешь мне объяснить, чего они так растревожились? — спросил мышонок Терентий.

— Боятся, чтобы мамонт не заболел ангиной, — ответил ему жеребенок Миша. — Если он заболеет, его будет трудно лечить. Мамонты — не слоны, они не привыкли к лекарствам.