Иван Логвиненко - Багряные зори

Теперь Божко уже нервно перелистывал страницу за страницей.

— «…На сегодняшний день арестовано сорок шесть активистов, которые несомненно причастны к подпольным группам (список прилагается). Во время проведения арестов и обысков изъято десять боевых единиц вооружения, в частности: гранат — четыре, пистолетов — три, винтовок — две, обрезов — один. Кроме того, дополнительно найдено большое количество опасной пропагандистской литературы. Допросы третьей степени не принесли желанных результатов, что, безусловно, подтверждает упрямство и принадлежность арестованных к подпольной организации. Так, например, допрошенный самым серьезным образом коммунист Борко трижды терял сознание, а когда приходил в себя, каждый раз жалел о том, что не успел убить меня, крайсляндвирта Рейма, бургомистра Пустового и шефа Ольшаницы Кнейзеля. По-видимому, он имел связь с другими, до сих пор, к сожалению, еще не выявленными нами бандитами. Вел Борко себя крайне дерзко, грозил нам, что мы не избежим наказания и все до единого будем уничтожены.

Поскольку в районном городке нет возможности изолированно разместить большое число арестованных преступников, прошу вашего распоряжения в отношении дальнейшего проведения следствия…» Толково написано, ничего не скажешь. У меня нет ни одного замечания, — сказал Божко.

— Можно подписать? — спросил его Сокальский.

— Подписывайте и немедленно отсылайте с нарочным. Всех нас ожидает награда. А о своем «надежном человеке», Шагуле, не жалейте. Инструктор из Берлина нас учил во Львове: свидетель должен молчать как могила. Только мертвый не говорит; и не предаст! Запомните это, Михаил Кононович! И не забывайте слов полицайфюрера: «Не тот враг страшен, что перед нами, а тот, кто среди нас». Внутренний враг самый опасный!

Привели Анну Семеновну в полночь.

Юбка из мешковины, окрашенная черной бузиной, на плечи накинута выцветшая кофта, в больших мужских ботинках; ежась от холода, переступила она порог кабинета.

В комнате было тепло и уютно. И только жалобное завывание ветра в трубе напоминало о бешеной пурге.

Следователь вышел из-за стола, посмотрел с сочувствием на арестованную и грустно произнес:

— Вижу, Анна Семеновна, вы попали, как бы сказать, в тяжелые обстоятельства. Но, думаете, мне легко вас допрашивать? Садитесь, пожалуйста.

Анна Семеновна удивленно посмотрела на следователя. «Божко!» — узнала она и устало присела на стул, не сводя с него глаз.

— Поймите меня. Выбросьте из головы недобрые мысли обо мне и разговаривайте со мной, как с равным. Вы ж видите — протокола я не составляю и не собираюсь составлять. Поверьте моему слову: плохого я вам не желаю и даже готов постоять за вас… Вас я хорошо знаю и потому буду откровенным. Нам известно, с какой целью вы остались здесь, известно о вашей деятельности, связях, о ваших друзьях. Могу заранее вам сообщить, что после окончания следствия всех их ждет смертная казнь. Но у меня есть возможность вас спасти.

— Это тоже входит в ваши личные планы?

— Это входит в наши общие планы, — поправил учительницу следователь.

— Какой ценой?

— Выслушайте меня внимательно и подумайте над тем, что я буду говорить. Только, пожалуйста, не торопитесь с выводами. Но и не задерживайтесь с ответом. Ваша жизнь, ваше будущее в ваших руках. Поэтому хорошо взвесьте всё. И не советую отказываться.

— Не петляйте, как заяц, пан следователь. Что вам нужно? Божко молчал. Внимательно вглядываясь в арестованную, он с трудом подбирал слова для дальнейшей беседы, хоть и готовился к разговору и продумал его до мельчайших подробностей. В своем воображении Божко строил планы так искусно, как паук ткал свою паутину в темном углу. Любовался этой сетью, ее новыми узорами, которые сам старательно придумал.

— В трудное время мы живем, — вздохнул Божко. — Кругом разруха, голод… Нелегко было немецким солдатам освободить Украину от врагов. Есть сведения, что в самое ближайшее время с большевиками будет покончено. Дни коммунистического режима сочтены. Наши освободители на Волге уже приближаются к Каспию. После победы великий фюрер нам поможет на руинах построить разрушенное хозяйство, вернуть Украине утерянную славу — славу казацкую. И кадры для Украины мы должны готовить уже сейчас. Мы должны создать свою интеллигенцию, преданную не идеям коммунизма, а идеям национализма.

— По-видимому, пан следователь, вы хотели сказать — фашизма?

— Вот-вот! Великий фюрер и его союзник Дуче, руководствуясь именно этими идеями, привели свои народы к победе. Конечно, и у нас здесь были государственные деятели, которые посвятили свою жизнь делу освобождения Украины, отрыву ее от России. Вспомните гетмана Мазепу, пана Выговского.

— Те были предатели…

— Нет-нет! Просто наш народ не понимал, кто ему желает добра. А сейчас наступил новый период. Создались благоприятные условия, и мы должны воспользоваться этим.

— Каким образом?

— Мы должны помочь освободителям в борьбе против нашего общего врага.

— В чем заключается моя помощь?

— Отказаться от своих коммунистических взглядов и полностью перейти на нашу сторону. Отказаться не на сходках, не выступлением в печати. Отречение это должно быть тайным и произойти здесь, в этом кабинете. А для того чтобы мы были уверены в вашей помощи, вам необходимо рассказать о всех подпольщиках, назвать пароли, явки, имена связных. А потом… потом мы организуем вам побег. Будете свободной, будете работать с теми, кто еще остался на воле, конечно, под нашим руководством. Все подпольное патриотическое движение здесь, на Украине, должны возглавить мы — этого требуют интересы и будущее всей независимой Украины. Вот почему так важно направить его в нужное для всех нас русло.

— И таким образом я обязательно сохраню свою жизнь?

— Не только. После окончательной победы нам необходимо будет организовать свое суверенное правительство, новую власть как в центре, так и на местах. В зависимости от того, кто какой вклад внесет в дело освобождения, тот и займет соответствующий пост. Только от вас зависит, на какую ступень вы подыметесь.

— А если я не знаю никаких подпольщиков?

— Не может быть. Мы вас проверим. И если правда, вы с нашего разрешения создадите новые подпольные группы. Вас уважают, вам верят и за вами пойдут. Однако всей деятельностью подпольщиков руководить будем мы, через вас.

— Значит, пан следователь, ценой предательства я куплю себе жизнь. Правильно я вас поняла?

— Не надо громких слов. Верностью и преданной работой на пользу независимой Украины вы обретете достойное для вас место в новой жизни.

— Разрешите мне взвесить ваши предложения, перед тем как дать окончательный ответ? — спросила Анна Семеновна.