Анна Кардашова - Белый баран

Оба засунули руки глубоко в карманы и смотрят на воду.

Тёмная вода шлёпает в пристань. Она немного качается под ногами — непрочно как-то стоять.

— Какая холодная вода! — говорит Андрей.

— Пароход! — кричит Петя.

Белый пароходик поворачивается боком, волны сильно бьют в пристань. Пароход плотно прижался к причалу, и люди стали шагать прямо на палубу. Они отдавали женщине, которая стояла на пароходе, билеты и проходили. А Петя и Андрей проскочили у неё под руками.

И вот между пароходом и пристанью появилась чёрная полоска воды. Ещё можно перешагнуть её и — назад! Но вот она всё шире, шире… Уже не перешагнуть, не перепрыгнуть!

Андрей ухватился за Петю — лучше домой!

Пете и самому очень хочется домой, но он говорит Андрею:

— Мы к Белому барану плывём, а ты — домой! Пойдём посмотрим, как вода бьёт из-под винта.

Вода выбивалась из-под парохода крутым горбом и пенилась. А от парохода в стороны расходились волны и сильно били в берега.

Мальчики посмотрели, посмотрели и пошли под навес.

Петя увидел дверь, за ней — узенькую лестницу вниз, оттуда шло тепло. Петя заволновался — там наверняка машина! Он быстрым шагом направился к лестнице.

— Куда ты? Я с тобой! — Андрей бежал за ним.

Петя обернулся. Ему сейчас Андрей был вовсе ни к чему. Что он понимает в машинах? Но ведь он Андрею вроде папы!

— Идём! — Петя взял Андрея за руку и стал тянуть его вниз по лестнице.

Толстый Андрей не мог быстро спускаться, а Пете было некогда — внизу машина! И он тащил и дёргал Андрея.

— Сюда нельзя ходить! — крикнул вдруг кто-то снизу.

Петя с испугу сильно дёрнул Андрея, тот свалился.

— А-а-а! Я ушиб коленку-у!

Что тут делать? Андрей лежит на ступеньках и ревёт, а снизу на них кричат. Петя попробовал поднять Андрея — тяжёлый!

— Вставай скорее! — крикнул Петя.

В это время снизу появилось чьё-то чёрное лицо. Петя, не помня себя от страха, схватил Андрея и изо всех сил потащил вверх. И вдруг он почувствовал, что его тоже хватают чьи-то руки. Тут уж мальчики заревели оба.

— Ну, что реветь-то, я же вас не съем! — говорил чёрный человек, таща их обоих наверх.

Он поставил мальчиков на пол. Они посмотрели на него, и Пете человек очень понравился. Лицо у него было не чёрное, а только немного замазанное чёрным. На нём была полосатая матросская рубашка, и пахло от него очень хорошо — машиной.

— Вы машинист? — спросил Петя.

— Точно, угадал! — ответил тот. — Что, ушибся? — спросил он Андрея.

— Зажило! — сказал Андрей.

— Ну, раз зажило, я пошёл к своей машине, а вы идите к своим мамам.

— Мы одни! — крикнул Петя, но машинист не слышал, он уже был внизу.

— Хочу к маме! — захныкал Андрей.

«Сейчас заревёт», — подумал Петя.

— Зачем тебе к маме? Ты со мной, и мы плывём на пароходе к Белому барану, ты ведь сам захотел.

— Захотел, — сказал Андрей грустно.

Петя не стал говорить, что он хочет к бабушке. Не маленький! А на самом деле он уже давно очень хотел к бабушке…

Ни Петя, ни Андрей не знали, что Петина бабушка и мама Андрея стояли на набережной совсем близко от пристани и думали: что делать? Они посмотрели на милиционера посредине мостовой. Одной рукой он поднял полосатую палочку — стоп, машины! Другой рукой показывал пешеходам — можно идти!

Петина бабушка и мама Андрея подошли к милиционеру.

— Вы не видели двух мальчиков? — спросили сразу мама и бабушка. — Двух мальчиков, в жёлтой шапочке и голубом шлеме?

Милиционер приложил руку к фуражке и сказал:

— Да, совсем недавно два таких малыша переходили дорогу.

— Дорогу? Одни! — ахнули мама и бабушка.

— Думается мне, что они спустились на пристань, — добавил милиционер, — а то куда же ещё им деться?

— Наверное, так и есть, — догадалась бабушка, — это они отправились к Белому барану.

А мальчики в это время приближались к другому берегу. Пароходик ткнулся в пристань — приехали!

Вот он, Белый баран! Стоит на своём белом камне, вверх поднял мордочку, а рога, тяжёлые, завитые, положил на спину. А солнце уже не выскакивает из-за туч, баран не яркий, а серый. Ветер треплет ветки деревьев, срывает листья, они ударяются о выпуклую грудь и поднятую мордочку барана. Он невесёлый, и Петя невесёлый — ведь с ними нет мамы. И всё-таки Петя рад, что навестил Белого барана, своего и маминого приятеля. Пете не хочется уходить от него. Мама стояла вот тут, где сейчас стоит Андрей. Стоит и хнычет: «Домой!»

— Сейчас! — Петя ещё раз посмотрел на барана. Скоро, скоро его забьют досками. Барану будет ещё скучней, ему будет темно! Бедный Белый баран! Но ведь это не навсегда! Придёт весна, доски снимут, и баран засверкает на солнце, и Петя придёт к нему с мамой. С мамой и папой.

— До свидания, баран! — Петя помахал ему рукой.

— Домо-ой! — тянул Андрей.

Петя посмотрел на реку: ни лодки, ни парохода. На чём же переправляться домой?

— Не плачь! — сказал Петя Андрею. — Сейчас придёт пароход.

А когда он придёт, Петя и сам не знал.

Стало темнее. Дул холодный, порывистый ветер. Петя крепко держал за руку Андрея и повторял:

— Не плачь, не плачь!

Но ему самому очень хотелось заплакать.

И вдруг, совсем не оттуда, куда смотрел Петя, появился пароход. Петя крикнул:

— Бежим! — и потащил Андрея вниз.

А тот, как нарочно, еле плёлся. Петя, стиснув зубы, всё тащил и тащил его за руку и всё оглядывался: упадёт, опять коленку расшибёт!

Пароход уже плотно прижался боком к пристани, а мальчики ещё не добежали.

— Скорее! — кричал Петя. — Пароход уйдёт без нас!

Но кто это быстро-быстро взбирается на горку им навстречу?

— Мама! — крикнул Андрей.

— Бабушка! — крикнул Петя.

Бабушка только в первую минуту была доброй. Она схватила Петю и стала целовать. А когда они ехали на пароходе, бабушка сидела, отвернувшись, как будто Петя не её мальчик, а совсем чужой.

А дома, когда Петя, умытый и причёсанный, вошёл в комнату к деду, тот и не взглянул на него. Он сидел у стола и смотрел в газету.

Бабушка молча поставила перед Петей тарелку. Что же это? Они даже и не поговорят с Петей? Он был так рад, что вернулся, но как скучно, когда все молчат!

«Нет, — думал Петя, — мама с папой так никогда бы не сделали».

— Когда же приедут папа с мамой? — спросил он.

— Ты думаешь, папа с мамой похвалят тебя за то, что ты натворил? — сказал дед.