Алан Милн - Воспоминания мисс Уотерлоу

Мисс Уотерлоу лежит в кроватке. Миссис Уотерлоу целует дочку и желает ей спокойной ночи:

— Храни тебя Господь, моя дорогуша-дорогая, сладкая моя девочка.

Мисс Уотерлоу загадочно улыбается в ответ. «Сейчас я останусь одна, — думает малютка, и смогу поразмышлять о всяких забавных вещах». Миссис Уотерлоу не сводит глаз с дочери.

— Благодарю тебя, Господь, за то, что ты послал мне такое сокровище, — шепчет она. Не важно, что будет со мной, но, пожалуйста, Господи, защити от невзгод ее.

Мисс Уотерлоу думает: «Вот возьму и притворюсь, что я большая, как лупа, и никто не может меня поймать, такая я огромная. Здорово, правда?»

— Спокойной ночи, дорогая. Добрых снов, мое сокровище.

Мисс Уотерлоу пытается что-то вспомнить… что-то очень красивое… только это было так давно, что она забыла, с чего все началось, прежде чем успела вспомнить, чем все закончилось.

— Моя прелесть, когда ты так смотришь на меня, мне хочется плакать. О чем ты думаешь, малышка?

Мисс Уотерлоу нипочем этого не скажет. Впрочем, может, и миссис Уотсрлоу тоже была там тогда.

— Храни тебя Господь, любимая, — шепчет мама и гасит свет.

Девочка остается одна.

Мисс Уотерлоу уже год. Это очень солидный возраст. Часто, лежа на спинке, девочка думает о тех малышах, которым еще нисколько, и смеется. Когда ей было шесть месяцев, мистер Уотерлоу посвятил ей стихотворение и как-то вечером гордо вложил листок в ручонку дочки. По недоразумению лист со стихами засунули в щель форточки, чтобы окно не дребезжало по ночам. Пусть стихи и пригодились для дела, но мистер Уотерлоу все же не мог скрыть разочарования. Миссис Уотерлоу, само собой, очень сокрушалась, когда поняла, что стряслось, но было уже поздно. А мистер Уотерлоу заявил: стоит один раз согнуть стихи, и этого уже не исправить. К счастью для всех, две последние строчки сохранились, их оторвали, чтобы бумажка была подходящей толщины. Вот они:

На самом-то деле мисс Уотерлоу могла говорить, только не хотела. Она решила дождаться, когда ей исполнится полтора года. А все потому, что у нее было столько прекрасных воспоминаний, только ей не всегда удавалось их вспомнить. Нельзя же думать и говорить одновременно. Год с четвертью она просто полежит на спинке и повспоминает… а когда все хорошенько припомнит, то расскажет об этом взрослым. Но чтобы заговорить, нужна тренировка.

Вот малышка и тренировалась каждую ночь, когда оставалась одна.

И сейчас она тренируется.

— Тедди! — окликает девочка.

Плюшевый медведь, задремавший на полу в ногах кроватки, проснулся и поднял голову.

— Что такое? — ворчит он.

— Ты спал, Тедди?

— И да, и нет.

— Я забыла, была я или не была, — шепчет мисс Уотерлоу.

— Ну, что ты забыла?

— Как называется такое милое-милое — ты понимаешь, что я имею в виду, — я-то знала, да вот вдруг… — а ты один помнишь — что это за слово?

— «Сгущенка», — подсказывает Тедди.

— Вряд ли, — сомневается мисс Уотерлоу.

— Наверняка. Точнее не скажешь.

Девочка вздыхает. Так трудно подобрать точное слово!

— Может, я им ничего еще и не расскажу, — грустно произносит мисс Уотерлоу. — Может, у них и слова такого нет.

— Может, и нет, — соглашается Тедди. — Странные они люди. — Мишка постепенно просыпается. — Возьмем, к примеру, «сгущенку». Вроде оно, а на самом-то деле и нет. Поэтому-то я с ними больше и не разговариваю. В их словах пет сочности, нет, я бы сказал, аромата. Изюминки нет.

— Мне нужно слово…

— Спи-ка лучше, — советует мишка, он и сам уже снова клюет носом.

— Неужели я так никогда и не смогу им объяснить? — задумчиво спрашивает мисс Уотерлоу.

— Никогда, — сквозь сон бормочет Тедди. — Они перепутали все слова.

Мисс Уотерлоу погружается в волшебные воспоминания о золотом крае, куда ей уже никогда не вернуться. Когда-нибудь она им все о нем расскажет., только не теперь… не теперь… не теперь…

Вздохнув, девочка засыпает.