Олег Коряков - Тайна притока Конды

На десятый день наткнулся на охотничий тёс — лесную тропу от зарубки к зарубке. По большим и ровным стёсам я узнал сильную и ловкую руку знакомого манси Кирилла Дунаева. До юрт оставалось уже совсем немного — меньше двадцати километров.

Последние пять или шесть километров я преодолевал сутки. Это выходит… Один километр за четыре часа. Четыре метра в минуту. В двадцать пять раз медленнее обычного. Вот какая арифметика.

Хватаясь за деревья, шатаясь, я еле-еле перебирал ногами.

Упаду — и не могу встать. Ползу. Ползти тоже было очень трудно.

Когда я услышал лай собаки, у меня покатились слезы, и я хотел побежать. Рванулся и упал. Упал и, хоть убей меня на месте, не могу ни встать, ни пошевелиться. Такая была обида!..

Отдышался еле, приподнялся на четвереньки — и дальше.

Мой вид, наверное, был очень страшен. Худой — одни кости — бледный, грязный, заросший, исцарапанный, трясущийся от слабости и волнения, в одежде, изодранной в клочья, подползал я к юртам.

Крайней была юрта Кирилла Дунаева. Я добрался до неё и, не вставая с четверенек, постучал.

— Кто там? — из-за двери спросила меня Авдотья, жена Кирилла.

— Это я — Борис.

— Борис?!

— Ну да, я… Открой, Авдотья.

— А зачем ты пришёл, Борис?

— Авдотья, мне плохо… Поесть… Открой…

— Иди в урман, тебе там ходить надо.

Моя давнишняя знакомая, обычно очень приветливая и гостеприимная, она препиралась со мной минут десять. Мужа её дома не было, все мужчины из юрт ушли в тайгу, искать меня. Потом оказалось: Авдотья думала, что это был не я, а явилась из мира мёртвых моя тень.

Вот какая была история.

После этого я месяца два болел. Распух весь, цынга мучала. Откуда-то достали мне две сырые картофелины — на четыре приёма. Очень хорошее лекарство, помогло…

А на Ухе я думаю побывать ещё. Только, надо полагать, экспедиция эта сейчас повторится совсем в другом виде. Несколько лет назад у меня был гость из тех краёв. И кто, вы думаете?

Входит в комнату низкий, приземистый человек в унтах, в куртке из оленьей шкуры. Уже в годах. Снял шапку, говорит: «Здравствуйте». А я смотрю на него, вижу что-то знакомое в лице и никак не вспомню, кто такой.

— Однако, не узнаёшь Номина? — говорит.

— Илья?!

Улыбнулся, головой закивал. А мне всё не верится, что это он. Побрит, волосы пострижены «под бокс». И выговор чистый.

— Ты как в Свердловск попал?

— Приехал вот. Командировка.

— Садись, пожалуйста, гостем будешь.

Илья оказался по-прежнему не слишком многословным.

— Приехал — моторы надо получить, — объяснил он. — Потом — книги. Дунаева Авдотья новый приёмник просила. Потом…

— Постой, постой. Какие книги, моторы?..

Он удивлённо взглянул на меня своими большими светлыми глазами, потом улыбнулся, видимо, поняв моё недоумение.

— А я моторист. Мотористом работаю.

Когда я спросил, не для себя ли он книги покупать собирается, Илья чуть не обиделся и не без гордости сказал:

— Какой такой советский человек, который читать не умеет!

— А Езин, шаман, читать разрешает? — не удержался я от лукавства.

И тут, боюсь, я потерял изрядную долю доверия ко мне в душе Номина. Он отвечал с укоризной:

— Однако, ты плохо головой думаешь. Сам говорил ещё когда: шайтана нет, и шамана не надо. Не знаешь разве? Нет их у нас сейчас. А старик — худой это был человек, обманщик — помер…

После этой встречи я и подумал, что экспедиция моя будет совсем не такой, как двадцать лет назад.