Саадул Кануков - Девочка из Ленинграда

— Из Ленинграда она. Эвакуированная, — пояснял повар. — Моя помощница.

— А я-то голову ломал: отчего, думаю, борщи стали такие вкусные у нашего сухопутного кока? Бывало, приготовит так, что скулы воротит.

Солдаты весело рассмеялись.

— Но-но! — грозно прикрикнул на них ефрейтор.

Наполнив котелки и ведра, бойцы шли в свое отделение, взвод. Вылив последний черпак в котелок какому-то замешкавшемуся солдату, повар постучал по пустому котлу:

— Все. Отбой! — И стянул с себя белую поварскую куртку.

— Ну вот, дочка, и накормили наших солдатиков. Теперь — домой, — сказал старшина и вдруг замер.

Невольно прислушалась и Рая. Она уловила знакомый, подвывающий гул моторов.

Старшина бросился к кабине. Крикнул шоферу:

— Заводи! Немедленно! — Повернулся к Рае: — Дочка, сюда!

Он подхватил девочку под мышки и втолкнул в кабину.

Шофер отчаянно нажимал на стартер, но машина не заводилась.

— Давай заводную ручку! — крикнул ему старшина.

После третьего рывка мотор взревел, но уже было поздно: его звук потонул в гуле приближавшихся вражеских бомбардировщиков. Старшина подбежал к кабине, крикнул Рае:

— Ко мне!

Девочка вывалилась из кабины прямо старшине на руки. Шофер рванул машину и понесся не то в какое-то укрытие, не то обратно в Нальчик. А старшина и Рая укрылись в траншее.

Самолеты, не сбросив ни одной бомбы на укрепления, пролетели к городу. Но там их встретил шквал зенитного огня. И тогда, развернувшись, они атаковали траншеи.

Один за другим взрывы сотрясали землю. Взметнувшиеся в воздух камни, кусты, разнесенные в щепки бревна падали в окоп. Старшина прикрыл собой девочку.

Трижды заходили самолеты на цель, и казалось, все будет сметено, смешано с землей, превращено в прах.

Рая не знала, сколько прошло времени — час, два, три. Только как-то сразу стало тихо-тихо. И от этой тишины стало еще страшнее: казалось, все вокруг было мертвым, кроме нее, Раи. Но вот послышался голос: «Улетел, гад!» А вслед за ним знакомый голос над самым ухом:

— Поднимайся, дочка. Слава богу, целы.

Рая открыла глаза, увидела улыбающееся лицо старшины.

— Живы! — повторил он, стряхивая с себя землю.

В окопе было сумеречно.

— Дядя Вася, разве уже вечер? — удивленно спросила Рая.

— Нет, дочка. Это от пыли и дыма потемнело. Видела, как свирепствовал? Хотел землю вверх дном перевернуть, зверь!

И в самом деле над окопом скоро посветлело, в траншеях уже была обычная обстановка. Бойцы приводили в порядок свое «рабочее» место, осматривали оружие, садились на патронные ящики, закуривали и, настроившись на мирный лад, перебрасывались шутками. Казалось, что и не было жестокой бомбежки и что навсегда миновала смертельная опасность.

— Ну, дочка, а нам с тобой можно теперь отправляться домой, — сказал старшина. — Только вот где машина наша, леший ее знает! Ну да пешочком доберемся…

Но тут в окоп спрыгнул молоденький солдат-связной и что-то тихо сказал командиру роты. Потом, козырнув, побежал дальше по траншее. Командир, поправив пилотку и одернув гимнастерку, вскочил на патронный ящик, крикнул:

— Ребята… товарищи бойцы! Немцы прорвали оборону в Баксане. Продвигаются к Нальчику под прикрытием танков. Приказываю подготовиться к бою.

Рая видела, как при этих словах командира дядя Вася посмотрел на нее не то виновато, не то растерянно.

Девочка не поняла значения этого взгляда. А старый солдат знал: кроме танков, будут и бомбардировщики-истребители. У немца уж так заведено: сначала идут самолеты, потом танки, а уж потом пехота. От этого порядка аккуратный немец не отступит и на этот раз. Идти сейчас с девочкой в Нальчик опасно: фашистские летчики настоящие разбойники: могут обстрелять из пулемета с бреющего полета. Так что лучше остаться в окопе, принять бой, чем очутиться в открытой местности.

Солдаты готовились к бою. Клали возле себя гранаты, бутылки с зажигательной жидкостью, примерялись к брустверу. Готовился к бою и дядя Вася.

Рая чувствовала, как пробегают по спине мурашки. Как с каждой минутой становится страшнее…

Старшина Сергеев оказался прав: сначала окопы бомбили с воздуха. Поскольку один налет уже был и немцы считали, что рубеж вполне обработан для атаки, на этот раз самолеты сбросили всего лишь несколько небольших бомб и ушли обратно. Теперь надо было ожидать танки.

Ждать пришлось недолго.

Едва стих гул моторов бомбардировщиков, как послышался рев и скрежет стальных чудовищ.

Старшина подбежал к Рае:

— Дочка, ложись на дно окопа. Не смей подниматься. Слышишь?!

Он снова занял свое место. Рядом с ним расположился усатый кабардинец с противотанковым ружьем и молодой солдат с автоматом и связкой гранат.

На какое-то время установилась тишина, словно машины провалились сквозь землю. И это были самые томительные, самые напряженные минуты. Но вот моторы снова взревели, задрожала земля.

— Танки! — вскричал молодой солдат. И было непонятно, что в его голосе — не то испуг, не то дерзкий вызов врагу и готовность встретить смертельную опасность в глаза.

Танки шли на небольшой скорости, правильным строем, словно на параде. Тяжкий гул их валом накатывался на траншеи. Рая почувствовала, как тело ее само собой начало дрожать: не то от холода каменистого дна окопа, не то от страха. Вот до ее слуха донесся голос командира роты: «Огонь!»

Больше Рая уже ничего не слышала. Над ее головой, над окопом, над траншеями — казалось, над всем белым светом повис страшный грохот. Стреляли из пулеметов, противотанковых ружей, били орудия, рвались снаряды…

Но вот стрельба мало-помалу прекратилась, и Рая услышала чей-то ликующий голос:

— Улепетывают, гады! Что, скушали баклажанчиков в стальной кожуре? Тю-тю-тю-у!

Это, сорвав с головы пилотку, кричал что было мочи молоденький боец.

— Молодец, Хамзат! — Он хлопнул по плечу бронебойщика-кабардинца. — Два танка, как два яичка, кокнул! А вон третий кто-то поджег!

Рая не вытерпела, вскочила, встала на патронный ящик, глянула за бруствер. Верно: неподалеку от окопа замерли два танка, справа горит третий. И Рая почувствовала, что ей стало не так уж страшно…

А между тем бойцы готовились к отражению новой атаки.

И действительно, минут через тридцать все началось сначала.

Но на этот раз танки шли уже не с той самоуверенностью. Они двигались зигзагами, рыскали, ища слабое место в обороне. Но всюду их встречал меткий огонь бронебойщиков и артиллеристов.

Потеряв еще три машины, враг снова откатился назад.

Снова бурно торжествовал молоденький боец:

— Ага, отведали стального пирожка с пороховой начинкой! Сунешься еще — угостим огненным чайком из бутылочки! Связочку вот этих бубликов подарим! — потряс он гранатами. — Прямо под гусеницы, чтоб без хлопот достать! А то и в самую башенку подадим! Правда, Хамзат?