Игорь Востряков - Золотое сечение (сборник)

А ну, стой! Скомандовала свеча твёрдым голосом. — Пропуск! Где ваш пропуск?

Не последовало ни звука, но в свечу ударил непроглядный вихрь снега, настоящая снежная буря! Свеча сопротивлялась как могла, но силы были не равны. И вскоре свеча почувствовала, что слабеет.

Я горячая девушка, я горячая девушка, — твердила она.

И вдруг до её слуха донеслось.

Дзынь! Динь-дон! Дзынь! Динь-дон!

Это пробили часы и на Землю опустилось Рождество. В тоже мгновение стихла снежная буря, пропали чёрные тени и наступила благословенная рождественская тишина.

Но вот с морозным скрипом распахнулась дверь и на крыльцо вышел кот с выводком маленьких котят и красавицей кошкой. Мимо них пробежала запыхавшаяся крыса с подарками для крысят. Выбежал маленький мальчик с огнями и хлопушками. Вслед за ним вышли шумные взрослые. Праздник продолжался до утра. Свеча радовалась вместе со всеми наступившему Рождеству!

Я горячая девушка! — кричала свеча и смеялась.

Закончилась ночь и пришёл на Землю светлый Рождественский день. В свете дня никто и не заметил, как погасла Рождественская свеча. Но все знали, что ровно через год, её зажгут снова и поставят на заснеженную дорожку, ведущую к дому.

У муравьев была Родина. Они любили ее. Это было небольшое озерцо с прозрачной водой, множество зеленых деревьев, мягкая трава да несколько муравейников.

И вот однажды муравьи с удивлением узнали, что на территории их Родины расположилось государство. Муравьи вышли на главную полянку своей Родины, чтобы посмотреть на своего нового соседа.

Какие-то жуки уже успели прибить к деревьям своды бесконечных законов, которые муравьи должны были немедленно исполнить. Когда же муравьи дружно закричали: «Не хотим мы ваших законов! Зачем они нам?»

На них набросились мыши-полицейские, вооруженные щитами и дубинками.

— Пусть придет к нам глава вашего государства! — взмолились побитые и униженные муравьи.

Явился президент государства, большой бурые медведь. Ни слова не говоря, он разорил пару муравейников, так как очень любил муравьиные яйца и удалился.

Государство довольно скоро из муравьиных детей сформировало огромную армию, которая кроме него самого никому не была нужна, так как на государство это никто не собирался нападать.

И стали наши муравьи жить. Они очень любили свою Родину и тихо ненавидили государство. А что оставалось делать? Если свалилась на их головы эта напасть, похожая на эпидемию тяжелой болезни, которой, хочешь не хочешь, а придется переболеть.

Однажды художник зашел к приятелю и увидел березовую чурку.

— Подари-ка мне ее! — попросил он. — Помоему в ней что-то есть!

— Что может быть в березовой чурке, кроме того, что она чурка! — засмеялся приятель. — Бери! Мне не жалко!

Так чурка перешла жить к художнику. Он очистил ее от грязи и паутины, поставил на стол, долго разглядывал, поворачивал к себе то одним боком, то другим.

— И все-таки в тебе что-то есть! — говорил он чурке. — Женщины народ загадочный!

Чурка молчала. Что она могла сказать на это, если чувствовала себя обыкновенной чуркой.

Шло время. Чурка молча стояла в углу мастерской и смотрела, как художник работает. А художник так привык к ней, что стал ставить на нее стаканы с чаем, бутерброды и пепельницы. Чурка пропиталась запахами хлеба, дешевой колбасы и окурков.

Когда к нему заходили приятели, художник неизменно говорил.

— Взгляните-ка на нее! Помоему в ней что-то есть! А?

Приятели соглашались.

— Да, — глубокомысленно изрекали они. — Это не простая чурка. В ней явно что-то такое проглядывает… Но что? — спрашивали они самих себя и не находили ответа.

У тщедушного, слабого здоровьем куска растворимого сахара была бабушка — леденцовая конфета. Однажды кусок сахара поскользнулся, упал в чашечку со сливками и стал таять. Бабушка не растерялась. Она схватила чашечку и сунула ее в холодильник. Внук тот час превратился в сливочное мороженое, стал знаменитым, объехал весь мир. И все благодаря своей находчивой бабушке.

Муха наняла слизняка, чтобы он прибрал у нее в доме.

— Вымой пол, — сказала муха, — всюду протри пыль, сними паутину!

— Я постараюсь, госпожа, протереть, вымыть и снять, — бодро сказал слизняк.

— Покрась двери, смажь маслом дверные петли.

— Я постараюсь покрасить и смазать, — кивнул слизняк.

— Отремонтируй телевизор и замени перегоревшие лампочки в светильниках!

— Я постараюсь отремонтировать и заменить лампочки, — согласился слизняк.

— Вымой посуду, почисти обувь и протопи камин!

— Я постараюсь почистить, вымыть и протопить, — зевнул слизняк, прикрывая рот ладошкой.

Когда поздно вечером муха вернулась домой, слизняк мирно спал на диване, но ничего не было сделано. Слизняк честно обещал хозяйке, что постарается. А, как известно, между обещаниями постараться и сделать, большая разница! Не правда ли?

Спал ленивец, спал и вдруг подумал.

— А не пора ли мне проснуться?

И проснулся.

— Не пора ли мне встать и позавтракать? — вновь подумал ленивец.

Встал и позавтракал.

— Вот это да! — засмеялся ленивец. — Чудеса да и только! Стоит мне подумать, как тут же все исполняется! А не пора ли мне прогуляться?

Встал ленивец с дивана и вышел на улицу.

— Ах, какая симпатичная уличная девушка гуляет по улице, — подумал он, — а не пора ли мне с ней познакомиться?

И познакомился.

— А не пора ли на ней жениться?

И женился.

— А не пора ли завести детей?

И завел.

— Что же это за прекрасное создание каждый раз мелькает впереди, опережая все мои действия? — подумал ленивец однажды и спросил. — Скажи мне, кто же ты? Без тебя я не сделал еще и шага!

— Не ужели ты до сих пор не догадался? — услышал он. — В этом мире все следуют за мной: счастливые случаи и трагедии, и даже твое ленивое тело, потому что я — мысль!

Однажды муха, попавшая в сеть к пауку, задала ему вопрос: «В чем смысл жизни?». Паук так задумался, что потерял осторожность и попал на обед воробью, а муха, разорвав сеть, улетела.

— Жизнь — это нечто мерзкое, ужасное, отвратительное, — бормотала улитка, — что-то надо делать. Жизнь необходимо изменить, но как?

— Начни с себя, — ответила жизнь.

Человек не мог чувствовать себя свободным, хотя страстно желал этого.

К нему приходила церковь и требовала ходить в храм, где он обязан был поклоняться божеству. В противном случае церковь обещала ему кары небесные.

К нему приходило государство и, установив бесчисленное количество законов, требовало исполнять их. За неисполнение законов, неизвестно когда и кем придуманных, государство грозило человеку самыми жестокими карами.