Игорь Востряков - Золотое сечение (сборник)

Он вошел в магазин и купил водку. Бедный сапог. Он и не знал, что ангелы не продаются в магазинах. Ангелы, когда это необходимо, приходят сами.

Надо сказать, что водка никогда не сопротивлялась. Она всегда была покорна и отдавалась любому вся, без остатка. О, это была опытная блудница! Она всегда знала что делает.

Сапог выпил своего чистого «ангела» до дна и вдруг почувствовал, что тоска по утраченной любви усилилась настолько, что стала почти невыносимой. От отчаяния он готов был прыгнуть в бездну и разбиться, только бы не чувствовать этой нестерпимой сердечной боли.

— Ты уже забыл меня, мой милый? — спросила прозрачная капелька со дна бутылки.

— Кто ты? — удивился сапог.

— Я твой ангел, которого ты купил в магазине.

— Я забыл о тебе! — воскликнул сапог. — И как я мог забыть? Я иду, мой ангел! Я иду!

Он вернулся к витрине. А там опять стояла она. Светлая, чистая и смотрела только на него. Он немедленно купил ее. Не успел сапог уйти, как на витрину кто-то поставил новую бутылку. Потому что тело этой хищницы заполнившее миллиарды бутылок терялось где-то в бесконечности. Она опутывала собой всю Землю. Ее мучила только одна жажда, убивать таких наивных, помешанных на любви, как резиновый сапог.

Она и убила его, когда он, полуразвалившийся, полуслепой, слизнул прозрачную каплю из последней в своей жизни бутылки.

Тело его долго лежало среди отбросов. Пока однажды, специальная команда мусорщиков, не похоронила его на дне большой мусорной ямы.

Однажды чайные ложечки объединились в группу фанаток команды «Черпак» и стали ездить за своим «Черпаком» повсюду.

— Черпак, чемпион! Черпак, молодец! — выкрикивали они и выглядели полными идиотками в глазах партии, которая боролась за чистоту муравьиной расы на территории своего муравейника.

Как только какой-нибудь зазевавшийся муравей из соседнего муравейника появлялся на их территории, члены партии тут же хватали его, били, кусали и выбрасывали вон!

— Пусть же чистой будет страна! Всем чужим объявляется война! — скандировали они и конечно же выглядели полными идиотами в глазах ворон, которые верили в гигантского орла.

— Гигантский орел покарает всех неверующих в него! — кричали вороны. И выглядели полными идиотками в глазах березовых поленьев, которые верили в очищающее действие гигантского пламени.

— Гигантское пламя покарает всех не верующих в него! — кричали поленья и выглядели полными идиотами в глазах чайных ложечек.

А совсем рядом, на микроскопической травинке, сидела божья коровка. Она с удивлением смотрела на суету фанаток, партий и концессий, и думала о том, что не бывает ни своих, ни чужих территорий. Что этот светлый и, похоже бесконечный мир принадлежит всем без исключения: маленьким и большим, старым и молодым, желтым и зеленым и даже великому числу самых странных групп, объединений и партий, которые выглядят полными идиотами в глазах остального населения этой великолепной, солнечной планеты!

Однажды стоял такой сильный мороз, что две батареи центрального отопления прыгали на одной ножке, чтобы согреться.

Однажды было так жарко, что два стаканчика с мороженым купались в городском фонтане, без трусиков.

Однажды таракан решил полакомиться супом и забрался в кастрюлю. Генеральский повар, увидев таракана, плавающего в супе, испугался генеральского гнева и вылил суп за окно.

Под окном лежала генеральская собака, на спину которой попал горячий генеральский суп.

Ошпаренная собака взвыла и укусила артиллериста, ожидавшего сигнала, чтобы выстрелить из орудия в честь, прилетающего на самолете, президента какой-то африканской страны.

Так как орудие выстрелило раньше положенного времени, то весь заряд угодил в президентский самолет, идущий на посадку.

Вместо ожидаемых мирных переговоров, оскорбленное африканское государство немедленно объявило войну, после чего начались военные действия.

Порою, даже маленький таракан, совершив необдуманный поступок, способен изменить ход всемирной истории.

Что само по себе удивительно! Не правда ли?

Однажды сноп ржаных колосьев понравился вороне.

— Немедленно подстригись! — приказала ворона.

Сноп подстригся.

— А теперь побрейся!

Сноп побрился.

— А теперь сними этот дурацкий пояс!

Сноп снял пояс и рассыпался.

Однажды свежая, молодая вода вышла замуж за чайника. Он то и дело доводил ее до кипения, а потом вода медленно остывала и вновь доходила до кипения.

— Ах! — шептала она, нежась в чайнике. — Это божественно! Такого мужчины у меня еще не было!

Но однажды воде встретился хрустальный графин. Она в одно мгновение наполнила его до краев. Новый муж, в отличии от прежнего был холоден, но элегантен.

— Ах! — восклицала вода. Это восхитительно! Такого мужчины у меня еще не было!

Вода была так влюблена, что не видела ничего. А ее хрустальный красавец уже давно стоял на краю стола. И вот однажды…

— Ах!

Графин кувыркаясь полетел вниз. Ударившись, он разлетелся на тысячу хрустальных брызг.

— Боже мой! — шептала вода, растекаясь по полу. — У меня опять новый муж! И этот муж просто необъятен! Такого мужчины у меня еще не было!

От ее признаний у старого пола не дрогнула ни одна доска. Ему было все равно.

— Ах! — еле слышно шептала вода, медленно испаряясь. — Я, кажется, опять влюблена! И влюблена безответно, ах!

Червь древоточец грыз деревянный памятник. Памятник был древний и очень, очень ценный, поэтому древоточец гордился своей работой.

— Когда же меня наградят? — однажды возмутился он и высунулся наружу.

Награда не заставила себя долго ждать.

— Цвирк! — крикнул дятел. Клюнул и проглотил древоточца. Он тоже гордился своей работой.

Построила ворона гнездо и стала таскать в него все что ни попадя: и монеты, и блестящие гвозди, и иконки, и бусы, и стекляшки, даже золотые часы принесла. А как гордилась она своим гнездом. На соседей и не смотрела, потому что ни у кого из них не было такого богатства.

— Зачем тебе, ворона, столько вещей? — спросил ее однажды старый воробей, живший неподалеку. — Все равно ничего с собой не возьмешь! Туда, куда ушли твои родители и куда скоро уйдешь ты, на золото никто и не посмотрит!

— Что же там ценится? — спросила ворона. — Скажи мне и я куплю!

— Твоя собственная душа, — сказал воробей, — а душа не покупается и не продается!

— Врешь! — не поверила ворона.