Мария Халаши - На последней парте

Этука оглянулась на нее. Кати тотчас погрузилась в рассматривание собственных ног, которые, пожалуй, и вправду представляли собой достойное внимания зрелище. Не для Кати, конечно, она-то со своими ногами давным-давно освоилась, но для Этуки и для всех остальных, которым не каждый день приходится видеть на будапештских улицах босые ноги.

Кати чувствовала: сейчас что-то должно произойти. В ней смутно шевельнулось решение выскользнуть на улицу следом за вот этим согнувшимся в три погибели старичком. Но она все же осталась.

А Этука теперь то и дело посматривала на нее, словно кто-то дергал ее голову за веревочку. Сердце у Кати бешено колотилось. "Сейчас, вот сейчас она скажет: убирайся!" - думала она.

Но Этука сказала другое:

"Послушай, вот тебе шестьдесят филлеров 3 , принеси мне вечернюю газету".

"Так ведь рано еще", - предупредительно заметила Кати.

"Ничего не рано! А газетчик тут же, на углу, стоит..."

Кати взяла деньги и медленно-медленно пошла к двери, чтобы Этука не подумала, будто она торопится сбежать с деньгами.

Но Этука не догадалась, почему эта смуглянка двигается словно улитка.

"А чуть-чуть побыстрее ты не можешь?" - сердито окликнула она Кати.

В мгновение ока Кати предстала перед нею уже с газетой.

"Тебе сколько лет?" - приветливо спросила кассирша.

Кати только плечом вздернула: по ее мнению, этой красивой девушке должно быть решительно все равно, сколько ей лет.

"Ты что, разговаривать не умеешь?" - опять рассердилась Этука.

"Десять", - выдохнула Кати и уже настроилась вернуться на свое место за телефонной будкой, уверенная, что Этуке совершенно не о чем больше говорить с ней. Но у Этуки нашелся еще вопрос:

"Хочешь мороженого?"

"Как сказать, - задумалась Кати. - Если мороженое форинт стоит, тогда не хочу, потому что у меня нет форинта, ну, а если она мне бесплатно остаток какой-нибудь хочет дать, тогда ладно. Только с чего бы ей угощать меня бесплатно мороженым?"

А кассирша тем временем оторвала чек и протянула в окошко. Кати оторопело уставилась на нее.

"Тебе не надо платить за это!" - подбодрила Этука остолбеневшую Кати.

О, если не надо!.. Кати птицей рванулась к стойке.

Другая девушка приняла у нее чек. Кати еще от телефонной будки приметила, что вокруг глаз у нее совсем черно. "Побили, наверное", - решила Кати и поглядела на нее с участием. Побить ее, может, и побили, но чернота вокруг глаз была не оттого, - Кати это тотчас поняла, как только подошла поближе к стойке. Просто девушка карандашом нарисовала вокруг глаз большие круги: наверное, настоящие ее глаза не очень ей нравились.

Девушка с подкрашенными глазами спросила Кати, какое она хочет мороженое - ванильное или шоколадное, но ответа не получила и положила в вазочку одно ванильное. Кати спохватилась только тогда, когда мороженое уже было у нее в руках. Она чуть не заревела: ведь ей-то хотелось шоколадного! Но что поделаешь! Сама прошляпила; кроме себя, пенять не на кого...

Эх, да разве все это опишешь Лаци на таком крохотном клочке бумаги! Кати беспомощно вертела в руках маленький Конверт. Так ничего и не придумав, она спрятала конверт за кофту. Потом нашла на ступеньке какую-то щепку и нацарапала ею на лестничной стене:

НАДЬХАЮ

2

Кати впорхнула в кондитерскую. Официант Йожи пошел ей навстречу, низко кланяясь; полы его белой полотняной куртки при этом взлетали, как крылья гусей, готовящихся к отлету.

"А мы уже заждались тебя, Катика, ведь сколько дней не видали!" - говорил Йожи, а сам вынимал из кармана огромный красный гребень.

И он тут же стал расчесывать Катины волосы, белокурые и длинные, до самого пояса. Маргитка сидела в углу на на красивом троне, к которому вела лесенка, покрытая красным бархатным ковром. Увидев Кати, она вскочила и побежала к ней прямо по ковру.

"Я посажу тебя на самое лучшее место", - сказала она и вдруг подняла ее и посадила на стойку, где продавали мороженое.

И тут, откуда ни возьмись, появился Лаци Надьхаю. Он остановился возле Кати и стал дергать ее за руку, чтобы она и ему дала попробовать мороженого. Кати страшно испугалась, что Маргитка сейчас выгонит их обоих. А Надьхаю все сильнее дергал ее за руку...

Кати открыла глаза. Тетя Бёшке трясла ее изо всех сил.

- Да вставай же! До каких пор можно спать! Быстренько, быстро! Пойдем записываться.

Кати понуро выбралась из постели.

- Где твой прошлогодний табель? -- спросила тетя Бёшке.

- Там, где орехи...

- Где это? - так и вскинулась нетерпеливая тетя Бёшке. Кати не ответила, просто вышла молча на кухню и подняла крышку ящика. Она завладела этим ящиком, потому что тетя Бёшке пользовалась только одним его отделением - держала там дрова, - другое же, отгороженное фанеркой, оставалось пустым. Сюда Кати сложила все свои самые важные вещи: лесные орехи в красном клетчатом мешочке; подарок бабушки; синюю, как небо, шелковую шаль, которая когда-то была мамина; нанизанные на веревочку дикие каштаны, пустую раковину от улитки и прошлогодний табель. Кати выудила табель и отнесла его в комнату тете Бёшке. Правда, до этого она сунула за пазуху полученный вчера белый конверт, который перед сном спрятала в ящик.

Тетя Бёшке заглянула в табель и только охнула:

- Боже милостивый!

Кати натянула кофту, надела юбку, всю в больших розах, и с веселой гримаской вытянулась перед тетей Бёшке.

- Пошли! - сказала она.

Какой крик подняла тут тетя Бёшке, лучше и не вспоминать!

- ... Сейчас же раздевайся и отправляйся на кухню мыться! - приказала она.

"Ну, если она и с Лали, с женихом своим, будет так обращаться, то и трех дней не пройдет, как она уж вернется", - горестно подумала Кати. Тетя Бёшке вышла за ней следом на кухню, так что пришлось и в самом деле взять таз, плеснуть в него воды и поставить на скамеечку. Всей спиной Кати чувствовала, что тетя Бёшке не спускает с нее глаз, поэтому ей не оставалось ничего иного, как опустить руки в таз и поболтать их там в холодной воде. Наконец, с крайней неохотой, она взялась и за мыло. Но мыло, как видно, было на ее стороне, потому что тотчас выскользнуло из руки и, прокатившись по каменному полу, влетело прямо под ящик.

"И пропадай там пропадом!" - посоветовала Кати и уже потянулась за полотенцем.

- Ты что же, и не собираешься мыло поднимать?! - обрушилась на нее тетя Бёшке.

Кати, как человек, которому решительно некуда спешить, удобно устроилась на корточках подле ящика и неторопливо стала шарить под ним рукой. Вдруг она вытащила маленькую кастрюльку и очень обрадовалась; быстренько поймала муху и с кастрюлькой пошла к крану, чтобы набрать воды и поучить муху плавать.