Борис Костюковский - Зовут его Валерка

— По цели били? — спрашивает дядя Саша.

— По козам, — отвечает ему дядя Витя.

С ним Валерка познакомился совсем недавно.

— Петрович стрелял дуплетом и промазал. Его даже козы топтали, — говорит дядя Витя и смеётся.

В стороне с ружьем стоит дядя Петя, и Валерка бежит к нему.

— Дядя Петя! — кричит он. — Вы видели коз? Вы стреляли в них?

— Видел, — смеётся Петрович, — они меня чуть в землю не втоптали. Красивые, черти, бегут так, словно стелются по земле, а шерсть у них ну прямо как осенний мох.

— А почему не стреляли? — интересуется Валерка.

— Не смог. Так просто, бабахнул пару раз для острастки, когда они салфетки показали мне.

— Какие это салфетки?

— У диких коз нет хвоста, а на этом месте растёт белая шерсть, пушистая такая, вот её-то и называют салфеткой.

— Слушай ты его… Не хотел он стрелять! Жалко, вишь, ему козочку стало, — неожиданно вмешался в разговор один из подошедших охотников. — Ты вот ему байки заливай, — показал он на Валерку, — глядишь, он тебе и поверит, а я стреляный воробей.

Петрович, по-прежнему улыбаясь, перезарядил ружьё и хлопнул охотника по плечу.

— Тебя-то я и не стал бы убеждать: ты же варвар и не поймёшь…

И тут все напустились на дядю Петю:

— Лучше скажи, что струсил.

— Братцы, он же уснул, а козы его разбудили, вот он с перепугу и дал дуплета.

— Эх, Петрович, Петрович, — укоризненно покачал головой усатый дядька, — не думал я, что ты такой мазила, а ещё фронтовик.

— Да я вполне серьёзно вам говорю, что не хотел стрелять по козам, — стал убеждать Петрович.

Но ему, кроме Валерки, никто не верил.

Даже дядя Саша и тот с любопытством поглядывал на Петровича и хитровато посмеивался.

— Дядя Петя никогда не обманывает, — не выдержал Валерка.

— Помолчи, — оборвал его усатый охотник. — А тебе я всё равно не верю, — сказал он Петровичу.

— Значит, не верите? — спросил дядя Петя, слегка прищурив глаза. — А ну бросай кому шапку не жалко.

— Да хоть две — всё одно смажешь.

— Бросайте, — потребовал Петрович.

Два парня сорвали с головы шапки и, смеясь, подбросили их.

Петрович быстро вскинул ружьё, и раз за разом прогремели два выстрела.

Валерка видел, как шапки летели вверх, потом стали падать к земле и как какая-то сила снова их подбросила вверх.

Парни кинулись к своим шапкам. Они уже больше не смеялись. Их шапки были так изодраны и продырявлены, что даже вата из них вылезла.

— Знатно стреляешь, — одобрительно покачал головой усатый охотник, — видать, и вправду пожалел ты коз.

Все сразу притихли и с уважением начали разговаривать с Петровичем.

Валерка с восхищением смотрел на дядю Петю. Правильно он сделал, что не убил коз: им ведь тоже хочется жить. Когда Валерка вырастет, тоже ни в кого стрелять не будет. Лучше всего стрелять в тире.

Все остальные гоны прошли впустую, и Валерка втайне радовался, что так никого и не убили.

Поездка на охоту была сюрпризом. Такая уж у дяди Саши привычка. Нравится ему устраивать сюрпризы.

Валерка теперь хорошо знает, что такое сюрприз. Он даже сам недавно преподнёс дяде Саше такой сюрприз, что дома весь вечер смеялись и долго не могли забыть это.

Как-то пришёл он из школы и сообщил за ужином:

— А у меня для вас есть сюрприз.

— Какой? — спросил дядя Саша.

— Я получил единицу! — радостно выпалил Валерка.

У дяди Саши даже лицо вытянулось от неожиданности.

— Да-а… — протянул дядя Саша, — это действительно сюрприз.

И тётя Лена тоже укоризненно на него смотрела.

— Да это же не такая единица, — торопился разъяснить Валерка, — она хорошая, она все равно что пятёрка.

— Я что-то о таких единицах не слышал, — с сомнением сказал дядя Саша.

— Как — не слышали? Нам врач показывал буквы, а мы читали их. Сначала одним глазом, потом другим. У нас почти все получили единицы, даже Ощеулов и Новикова. А одна девочка подумала, что это плохо, и заплакала, и врач ей сказал: «Не плачь: моя единица по зрению — всё равно что пятёрка в классе».

Дома сразу согласились с Валеркой, только предупредили его, чтобы он у Дарьи Емельяновны единиц не получал.

А дядя Саша, когда тётя Лена что-нибудь для него делала, стал говорить:

— Спасибо. Леночка, ставлю тебе единицу.

Валерка не часто радует своих близких сюрпризами, зато на его долю выпадает их много.

Недавно ему купили лыжи, и дядя Саша обещал взять его с собой на прогулку, как только выпадет снег.

Снег появился совсем неожиданно — такого Валерка ещё никогда не видел. В Крыму тоже выпадал снег, но тут же таял. Всегда мокрый и серый, он никогда не закрывал всю землю, и, конечно, по такому снегу на лыжах не пойдёшь. Мама и бабушка выходили во двор, подставляли под снег ладони и умывали лицо. Когда мама не болела, у неё были такие красные щёки, как у маленького Витьки. От снега они ещё больше краснели…

Проснулся Валерка, по привычке выглянул в окно, ещё позёвывая от сна, да так и остался с открытым ртом.

Земля, крыши домов — всё белое. Даже на зелёных ветвях сосны крупными шапками лежал снег.

Валерки быстро выбежал на улицу. Ярко светило солнце, но оно уже не жаркое; под его лучами искрится снег, словно камушек в мамином кольце. Тепло на улице, а снег не тает. Валерка хватает пригоршнями снег и натирает щёки.

— Ну, вот и пришла зима, — смеясь, говорит дворничиха, отгребая большой деревянной лопатой снег от подъезда. — Ты нос, что ль, отморозил?

— Я умываюсь! — неизвестно отчего орёт Валерка.

Хорошая зима в Ангарске, гораздо лучше, чем в Крыму.

Первый снег выманил на улицу всех Валеркиных друзей.

— Давайте лепить бабу, — предлагает Шишпорёнок.

Валерка не умеет делать бабу, но оказывается, это очень просто. Стоит только слепить небольшой ком снега, а потом кати его по земле, и он прямо на глазах растёт.

Работа кипит быстро, и вскоре посредине двора стоит большая снежная баба.

Ребята из угольков сделали ей глаза, рот, нос и даже бусы. Баба получилась смешная и важная. Валерка любуется ею, а и это время большой снежок надвигает ему шапку почти на глаза. Оглянулся Валерка, а Женька так доволен своей проделкой, что даже повизгивает.

— Ах так! — возмущается Валерка и, скатав снежок, запускает им в Женьку.