Геннадий Блинов - Операция «Бременские музыканты»

Около своего дома Маняшка остановилась.

— Я сейчас, — сказала она.

Вернулась девчонка надутая, с зареванным лицом.

— Вот, — сунула она Петьке, большой мякиш хлеба. — А меня мама не пускает…

Дорогу к утячьей ферме Петька приблизительно знал с Маняшкиных слов. Ферма совсем рядом, за березовой рощей, на берегу озера… Он вышел из деревни и неторопливо зашагал по проселочной дороге. Грустно было Петьке. Он незаметно проглотил душистый мякиш: и голод стал мучить еще сильнее.

Он миновал березовый перелесок и вышел на луговину, там и сям заросшую тальником. Приглядевшись, Петька заметил неподалеку плетеный навес, покрытое лопухами лилий и ряской озерце. Только загадочных уток он так и не увидел. Зато услышал пронзительный свист и съежился, затаившись за кустом. Теперь свист повторился в другом, потом — в третьем месте. Петька на всякий случай присел в траву.

— Колян! Ты тревогу поднял? — донеслось до него. — Опять ворона?

— Хуже. Какой-то вроде подозрительный промелькнул и сразу скрылся, — ответил Колян.

— Может, Васька нашу бдительность проверяет? Или тебе почудилось…

— Не-е, — неуверенно протянул Колян. — Подозрительный…

— Тогда давай пульнем по кустам из рогаток, — предложил товарищ Коляна.

Петька лег на землю, боясь пошевельнуться. Хватит с него приключений. И зачем только он потащился в это Утячье гнездо? Нужно-то оно ему…

По кусту забарабанили мелкие камешки — стреляли из рогаток.

— Почудилось, — твердо решил товарищ Коляна. — Побереги пули. Может, вороны нагрянут…

Колян сопел где-то совсем неподалеку от Петьки.

— Не почудилось. Подозрительный. Васька что говорил: вороны-воронами, а от лесных бродяг и музыкантов беречь утят особо…

Петьке показалось, что Колян вот-вот наступит на него. И Добавочка не выдержал, пополз, осторожно раздвигая высокую траву. Под ним что-то зачмокало, одна рука сорвалась с кочки и погрузилась в теплое месиво. Петька сделал отчаянный рывок и почти по пояс очутился в воде, сплошь покрытой болотной ряской.

— Говорил, не почудилось! — услышал он над собой торжествующий голос Коляна. — А ну, поднимайся!

Над Петькой стояли трое мальчишек. Добавочка смахнул с лица скользкую зелень и встал, по колено увязнув в тине.

— На утят охотился? — ехидно спросил товарищ Коляна. Петька затряс головой, разбрызгивая вокруг ржавую болотную воду.

— Темни, — усмехнулся Колян. — Смотрите, все штаны в перьях. Признавайся, сколько утят задавил?

— Не давил. Я их даже не видел.

— Поведем к Ваське. Он разберется…

Петьку конвоировали двое. Третий, Колян, остался охранять лагерь.

— По-моему, этот утятник из музыкантов, — сказал один из охранников. — Который на заслонке играл…

— Кажись, тот чуток потолще был, — возразил другой…

Петька молчал.

Не стал оправдываться он и перед Васькой. Тот презрительно осмотрел Петьку с ног до головы и спросил:

— В курятник, что ли, лазил? Курощуп трусливый. Смотреть на таких противно…

Он привел Добавочку в школьную ограду и сказал Кларе Сергеевне:

— Заберите этого утятника!

Отряд сидел за столом. Ароматно пахло борщом со сметаной. Петька, переступая с ноги на ногу, смотрел в землю. С его одежды все еще стекала болотная жижа. Клара Сергеевна зачерпнула из миски половник наваристого борща, поставила чашку на чурбак, стоявший в отдалении от стола, и тихо сказала:

— Умывайся да садись ешь, горе-повар.

Но кусок застревал в горле. Пожалуй, первый раз в жизни Петька ел без аппетита.

Уже под вечер он вернулся с речки, где стирал одежду, и вошел в класс. Мальчишки о чем-то весело разговаривали. При появлении Петьки они замолкли. Добавочка тихонько лег на свой матрац. Он даже не обиделся бы, пожалуй, на взбучку, но все словно набрали воды в рот. Они просто не хотели замечать Петьку. Он для них перестал существовать. Это больше всего угнетало повара. Петька чувствовал себя совершенно чужим среди недавних приятелей. И ему хотелось заплакать, во всем признаться, заверить ребят, что теперь с ним, Петькой, ничего подобного не случится. Едва сдерживая слезы, он начал:

— Ребята, честное слово, я…

— И он еще дает честное слово, — возмутился Алька. — Как будто не договаривались жить по правде. Пойдемте, пацаны, в другой класс. Не хочу я с этим…

Мальчишки молча забрали матрацы и вышли. Петька остался один. Он уткнулся в подушку и заплакал. Петька понимал, что кругом виноват сам, но от этого легче не становилось.

Он вздрогнул, почувствовав на плече чью-то теплую ладонь.

— А ты поплачь, поплачь, Петя, — услышал голос Клары Сергеевны. — Я когда была поменьше, тоже что-нибудь натворю — и поплачу ночью. И легче становится. А потом будто по-новому начинала жить…

— Я не плачу, — всхлипывая, сказал Петька. — Я просто так.

Засыпая, он все еще чувствовал на своем плече теплую руку, и ему становилось легко и уютно.

За каких-то полдня о Яшке-Механике по деревне разнеслась добрая молва, и все это благодаря Нюшке Колковой. А дело было так. Яшка шел по улице и как всегда рассматривал валявшиеся на земле железяки и прикидывал, где бы их можно использовать. В это время из ограды выскочила Нюшка и сказала:

— Я знаю, что ты Механик. Мне ваша вожатая посоветовала попросить тебя приемник поглядеть…

Яшка немного помялся. По ремонту радиоприемников опыта у него было немного: один раз дома он разобрал «Рекорд», а собирать приемник пришлось приглашать мастера из ателье. Пока тот работал, Яшка крутился рядом и кое-какие премудрости успел уловить.

И сейчас он решился попытать счастья. В доме у Колковых среди пышных фикусов поблескивал лакировкой новенький телевизор «Рубин», а на широком подоконнике стоял повидавший виды батарейный радиоприемник «Родина».

— Лето и зима, — показал он сначала на телевизор, потом на радиоприемник.

Нюшка поняла, что Механик удивился странному соседству радиотехники.

— Вот-вот, — закивала девочка. — Я своим говорю: надо ехать на центральную усадьбу, а они ни в какую. А на усадьбе всегда электричество.

И еще Нюшка рассказала, что телевизор в доме смотрят не часто. Только тогда, когда работает движок. А движок моторист заводит от случая к случаю. Постоянно ссылается на поломки. Вот и сегодня будто бы уехал в город за запчастями. Он в неделю по три раза ездит. Только в деревне никто не верит, что моторист заботится о движке. Он вообще хочет удрать в город.