М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга первая

- Ерунда, — сказал Дюк вслух еще небрежнее. — И вообще, сэр, куда вы так торопитесь? Времени вагон.

- Мда? — хмуро спросил Д.Э.

- Да, — подтвердил М.Р. — Вон, целая жизнь.

Замызганная дверь комнатенки в темном углу гостиничного коридора распахнулась.

- До свидания, дорогой господин Сальная Тряпка!

Дюк склонился в любезном поклоне. Он специально забежал попрощаться.

- До свиданьица и вам, господин Арлингтонская Сосиска! Кок ответил еще более любезным поклоном, прижав к груди руку.

- Ржавый якорь вам в корму, сэр! — светски прибавил

Д.Э.

- И вам того же, и вам! — приятным тоном отозвался кок.

- Возблагодарим Господа, Отца нашего, за милосердное избавление? — предложил Джейк.

- Возблагодарим, моя прелесть, возблагодарим!

Оба, кок и палубный, возвели очи потолку и молитвенно сложили руки.

- Отец наш небесный, — ангельским голосом сказал Джейк, — муки твоей искупительной жертвы сопровождают нас на рассвете и на закате, ежедневно и ежечасно. Ежедневно и ежечасно. Ежедневно и… в общем, спасибо тебе, Господи, за то, что ты решил сделать перерыв.

- Посмотри на этого богохульника, — вступил кок. — Грешника. Бестолочь бестолковую. На эту рожу наглую.

- Рожа-то причем? — удивился Джейк. Но кок его не слушал.

- Взгляни на его руки, Господи, — продолжал он. — Это руки

- Дерзновенно разящие? — предложил Д.Э.

Сальная Тряпка отвел взгляд от потолка и с уважением посмотрел на него.

- И посмотри на меня, терпеливца. А? Пусть этот поганец понесет заслуженную кару.

- За что? — возмутился Джейк. — Разве я не образец христианской кротости и благосмирения?

- За мои муки, — скорбным шепотом отозвался Сальная Тряпка.

- Только, Господи, не забудь, — вступил Дюк, — и про мои муки. Которые я нес, э-э… как там было?

- Ежедневно и ежечасно, — подсказал компаньон.

- … ежедневно и ежечасно, на рассвете и на закате вот от этого одноногого джентльмена.

Подноса под рукой у кока не было, но была сковорода — ее ручка как раз торчала из мешка, который валялся у двери. «Бам-м-м…», — сказала сковорода.

- Прощайте, мои голубчики! — сказал кок и быстро закрыл дверь.

Коуэн, едва получив деньги, напился пьян и продолжал это занятие, и искатели приключений, подхватив сундуки, вышли из гостиницы.

Десять дней проторчали они в Нью-Бедфорде, пока просоленные и просмоленные, получили расчет — пятьдесят шесть долларов на брата (за вычетом выданного «Джозеф и Вильямс К. Кинг» кредита и целой кучи штрафов) и совет от Коуэна отправляться в Сан-Франциско, где, по его словам, можно было устроиться получше и заработать побольше. Это время двое джентльменов опять шатались по кабакам с Ко-уэном, Сальной Тряпкой. Еще Д.Э. купил-таки нормальные штаны, в морской лавке недалеко от гостиницы, из такой же брезентовой ткани, что и штормовка. М.Р. посмотрел, оценил и прибарахлился тоже.

- Ой, — сказал вдруг М.Р. так, словно ему было не пятнадцать, а пять, — цирк!

- Ага, — кивнул Д.Э.

Он стоял и рассматривал, щурясь, яркий балаган, что в два счета развернули какие-то люди. Двое джентльменов, не сговариваясь, побрели к балагану.

Сказать правду, этот бродячий цирк был не самым лучшим цирком в мире. Два клоуна угощали друг друга пинками, испуская фонтанчики подозрительно обильных слез. Полная дама в серебряной юбочке заставляла пуделя прыгать через обруч. Старик с обезьяной, одетой в нарядное платьице, заставлял свою партнершу жонглировать яблоками. Время от времени обезьяне удавалось надкусить одно из яблок, и тогда старик с комически огорченным видом заламывал руки. В общем, ничего особенного. Но для компаньонов после года на китобое это было фантастическое зрелище. Они хлопали, не жалея ладоней. И тут на арену вышел фокусник, одетый в черное трико, облегавшее его от шеи до пят. Костюм дополняли серебристые короткие шаровары, надетые поверх трико, и такой же колпак на коротко остриженной голове. Для начала фокусник достал из кармана белую палочку, которая на глазах изумленной публики тут же стала красной.

- Не найдется ли у кого-нибудь из вас банкноты, скажем, в пять долларов? — поинтересовался он как бы между прочим.

- Держи карман! — ответили ему.

- Как бы не так!

- Ищи других дураков!

- Нет? — слегка огорчился фокусник. — Впрочем, ничего другого я и не ожидал.

Он обернулся к конферансье.

- А вы, любезный Бартоломью?

Тот покачал седой головой и развел руками, показывая, что и он в такие фокусы не очень-то верит.

- Уверяю вас, господа, это абсолютно безопасно! — улыбка фокусника была иронической.

Но никто не вызвался и на этот раз.

- Ну и что же, — промолвил циркач. — Обойдусь, честное слово.

Он вынул из кармана купюру и показал публике.

- Пусть будет двадцать, — сообщил он. — Двадцать долларов. Теперь, с вашего позволения, я ее подожгу. Конферансье, дайте мне конверт. Уж конверта-то вы, надеюсь, не пожалеете? Благодарю. А теперь, господа…

Конферансье собственноручно опустил купюру в конверт, заклеил его и показал публике.

- Хорошо ли вы заклеили? — с сомнением поинтересовался фокусник. — Это очень важно, Бартоломью. Ну-ка, ну-ка… Превосходно. А теперь, господа…

Он чиркнул спичкой и поджег конверт, держа за край. Через несколько секунд на его ладони лежал пепел, лишь очертаниями напоминавший то, чем только что был.

- Voila! — произнес циркач, протягивая ладонь. — Неприятно терять деньги, правда, господа? Сейчас мы исправим это маленькое недоразумение.

Он описал в воздухе красивую дугу, прихлопнул пепел, дунул — и показал публике совершенно целую купюру. Ему зааплодировали.

- Подстроено! — крикнул чей-то голос. — Я видал такие штуки. Они там брызгают специальную жидкость.

- Желаете повторить? — поинтересовался фокусник. — Только на этот раз купюра будет вашей. Ну как, хотите или боитесь?

- Вот еще, — сказал голос. — Чтоб вы ее спалили и меня же подняли на смех?

- Сэр! — крикнул Джейк. — Скажите, а десять долларов вас устроит?

- Вполне, юноша, вполне, — с готовностью отозвался фокусник.

Компаньоны, расталкивая локтями зрителей, пробрались на манеж. Лицо циркача покрывал слой белого грима. Глаза были обведены черным, придавая фокуснику некоторое сходство с грустным Дракулой. Но выражение этих глаз и рта, и голос, и жест затянутой в белую перчатку руки… Тонкая улыбка тронула выкрашенные белым губы.

- Благодарю вас, — произнес фокусник. — Итак, господа, десять долларов!

Он сложил купюру, подал ее конферансье, который немедленно извлек еще один конверт и повторил приготовления.

- Voila!

И конверт загорелся.

Жест был повторен в точности, хлопок был не менее эффектным, но с ладони циркача слетели лишь серые хлопья и осыпались на манеж.