Виктория Вартан - Арминэ

— Аревик! — крикнул отец Давида. — Аревик, выйди-ка из дому!

Мать вышла во двор, нарядная и аккуратно причесанная, готовая идти в гости.

— Вот, полюбуйся на своего красавца. Погляди, во что он превратил новый костюм.

Мать, увидев Давида, испуганно ахнув всплеснула руками:

— Вай, боже мой! Кто это тебя так?!

И взгляд ее сначала задержался на пыльных, всклокоченных волосах и распухшей губе сына, потом, скользнув по измятому, с оторванными погончиками и карманом костюму, с изумлением остановился на грязных исцарапанных ботинках.

— Кто… тебя так? — растерянно повторила она, вновь подняв глаза на сына.

Давид опустил голову и утер рукавом нос. Он терпеть не мог, когда его жалели, именно в такие минуты ему больше всего хотелось реветь.

— Как же, расскажет он тебе! Он же упрям, как ишак! — сказал отец и, махнув на Давида рукой, снова уткнулся в газету.

— Ладно, потом разберемся. А теперь пошли переодеваться, не то опоздаем в гости, — сказала мать и, взяв мальчика за руку, повела в дом.

И поскольку у Аревик всегда хватало времени и терпения на сына, то спустя пять минут Давид выложил матери все, что приключилось с ним в это воскресное утро.

— Представляешь, мам! Три раза получил взбучку! И все три раза — ни за что ни про что! — со слезами в голосе воскликнул он в конце своего рассказа.

Возвращаясь из школы домой, Давид вдруг заметил Волчка, сиротливо сидевшего у ворот Армена и Сурена. Он подошел к собаке, почесал ей за ушами и ласково заговорил. Волчок, благодарно виляя хвостом, радостно закружился вокруг мальчика.

Это была охотничья лайка, которая принадлежала Руслановым, приехавшим со своими двумя сыновьями в гости к Петросянам — соседям Давида. Накануне отъезда Руслановых Волчок внезапно тяжело заболел, и хозяева вынуждены были на собственной машине вернуться в Ленинград без него. Они не могли отсрочить свой отъезд, поскольку не хотели, чтобы Олег и Юра опоздали к началу школьных занятий. Но и отправиться в такой далекий путь с больной собакой они не решились: это было рискованно. Выход из затруднительного положения нашел отец Армена и Сурена, дядя Арташес.

«Слушай, Петя-джан, — сказал он на ломаном русском языке своему гостю, — оставь Волчока у нас. Я позову ветеринара, и он будет лечить. Не беспокойся, мальчики будут хорошо за ним посмотреть. А зимой, во время зимних каникул, когда я приеду к вам вместе с Арменом и Суреном в гости, мы привезем и вашего Волчока. Хорошо?»

Спустя две недели Волчок с помощью местного ветеринара был уже на ногах, но очень скучал по своим хозяевам. Он жалобно поскуливал, мало ел, а иногда часами напролет неподвижно лежал под деревом, уставясь прямо перед собой.

Вообще-то это был пес как пес, и, если бы не Сурен, никто никогда и не догадался бы, что Волчок глупая собака. Как-то Сурен предложил устроить соревнование между Волчком и Санасаром, собакой Давида. Санасар выполнил все команды Давида, а Волчок не понял ни одной — даже элементарных «Лежать!», «Встать!» и «Фу!». Он недоуменно смотрел в глаза Сурену и, силясь понять, что ему говорят, поднимал то одно ухо, то другое или же наклонял голову набок, однако так до него и не дошло, что же от него хотят мальчики. Стоял дурак дураком и тупо глядел на них своими грустными глазами.

После этого случая Армен и Сурен стали презирать Волчка за его глупость, почти не обращали на него внимания и даже прозвали беднягу Дмбо, что по-армянски означает «тупица». Кормить они его кормили, а вот играть — не играли. Иногда Давиду казалось, что Волчок страдает от одиночества, от пренебрежительного отношения своих временных хозяев, и мальчик его часто ласкал.

Вот и сейчас Давид наклонился, погладил одиноко сидевшего у забора Волчка, потом толкнул калитку соседей, чтобы впустить пса к ним во двор, но она оказалась заперта изнутри.

— А что, их нет дома?

Волчок поднял острую морду к Давиду, растерянно захлопал глазами, мучительно пытаясь понять мальчика, но, разумеется, по своему обыкновению, ничего не понял.

— Ах ты глупыш, глупыш. — И Давид снова ласково потрепал Волчка по голове. Потом, приподнявшись на носки, он крикнул через ограду во двор: — Сурен! Армен!

Но во дворе никого не было видно. «Наверное, еще не пришли из школы, — подумал Давид. — И бабка их, как всегда, заперлась и отдыхает на своей тахте».

— Видать, их нет дома, — проговорил Давид и посмотрел на поднятую к нему морду пса. — Ах ты, бедолага… Ничего-то ты не понимаешь, ничего-то ты не соображаешь… Небось трудно тебе приходится в жизни, да? — Волчок наклонил голову. — Ладно, пошли ко мне в гости. — Давид выпрямился, поманил собаку рукой. На этот раз Волчок понял мальчика, покорно последовал за ним.

Едва Давид открыл калитку, как Санасар с радостным лаем бросился к нему, стараясь лизнуть своего маленького хозяина в лицо или же хотя бы потереться о его ноги.

— А у нас сегодня гость, — сказал Давид, показывая рукой на Волчка.

Санасар, словно поняв слова своего хозяина, подошел к стоящему поодаль Волчку, вытянул морду, добродушно обнюхал того. Волчок в ответ завилял хвостом.

Оставив собак во дворе, Давид вошел в дом, поел, потом вынес кое-что поесть и псам. Наигравшись с ними вволю, Давид взял в руки книжку, которую учительница русского языка велела прочитать дома вслух. Начало она прочитала вслух в классе сама, а конец рассказа велела дочитать дома. «Интересно, нашелся мальчик, которого отряд потерял в лесу?» — подумал Давид и открыл книжку на нужной странице.

— «Но тут вожатый, — громко начал читать Давид, стараясь произносить русские слова без армянского акцента, — заметив, что ребята разбрелись по лесу, забеспокоился. „Надо собрать их вместе, — подумал он, — а то неровен час, еще кто-нибудь может заблудиться в лесу“. „Ко мне, ребята, сюда! — крикнул вожатый. — Ко мне!..“». И…

Давид прервал чтение, он поднял голову: к нему со всех ног мчался Волчок. Пес, взметнув облако пыли, остановился перед ним с таким видом, словно ожидал следующей команды: уши торчком, в глазах напряженное внимание. С секунду Давид удивленно смотрел на собаку — и вдруг догадался. Решив проверить свою догадку, Давид отложил книгу, встал.

— Лежать, Волчок! — скомандовал он на русском языке. Волчок лег на землю.

— Встать!

Волчок послушно вскочил на ноги. Санасар стоял рядом и удивленно таращился на своего хозяина: он ничего не понимал, для его слуха, наверное, команды на русском языке звучали такой же тарабарщиной, какой звучали для Волчка команды на армянском.

— Сурен! Армен! Идите-ка сюда! — подбежал Давид к ограде, как только услышал из соседнего двора голоса вернувшихся братьев. Мальчики подошли близко к забору.