Екатерина Мурашова - Гвардия тревоги

— Ну, тогда пирога, наверное, уже нет, — лицемерно вздохнул Дима и скомандовал: — Фаина, ищи Таю!

Болонка бодро протрусила по коридору и тявкнула под дверью кладовки.

Михаил Дмитриевич с удивленным лицом прошел за ней, открыл дверь и за руку вывел из кладовки упирающуюся Таю с распухшим от многочасовых рыданий лицом и спутанными волосами.

— Здравствуй, Тая, — вздохнул Дима и слегка посторонился, видимо, опасаясь возможного взрыва Таиных эмоций. — Пойдем, я провожу тебя в ванную. Тебе это, кажется, даже нужнее, чем мне…

— Дима… — всхлипнула Тая. — Они тебя отпустили…

— Им пришлось, — усмехнулся Дима. — Против спецназа мало кто устоит… Пойдем, а то ты похожа на домового из бабушкиной кладовки…

В ванной Тая подошла к раковине и замерла, ожидая, что Дима уйдет. Дима не уходил. Прогнать его из его собственной ванной Тая не решалась. Тогда она, не оборачиваясь (от волнения Тая не соображала, что Дима видит ее лицо в зеркале), завела светскую беседу на отвлеченную тему.

— Послушай, Дима, а почему у вас в кладовке собраны такие странные вещи? Я видела там утюг с углями, стиральную доску, старый телефон с диском и рожками и даже какую-то черную печку с трубой… Это что, для какого-то музея?

— Нет, не для музея. Это бабушкины вещи, мы перевезли их с прошлой квартиры. Видишь ли, бабушка считает, что наша цивилизация слишком зависит от бесперебойного энергоснабжения. И если ток перестанет течь по проводам, все окажутся просто беспомощными. Она — нет. У нее в кладовке собраны вещи, которые можно было использовать и без электричества. Все подлинные, даже печка-буржуйка, которая кого-то из родственников грела во время блокады…

— Но телефон работает на электричестве! — тут же сообразила Тая.

— Телефонный кабель автономен. Это старая модель телефона, без современных электронных деталей. По словам бабушки, она не поддается помехам и может работать даже после ядерного взрыва…

— С ума сойти, — сказала Тая и, склонившись над раковиной, плеснула себе в лицо холодной водой.

— Послушай меня, Тая, — Дима сделался серьезным, и девочка тут же поддалась его настроению. — Насколько я сумел понять намерения моего отца, теперь меня на неопределенное время посадят под домашний арест. Что будет дальше — неизвестно. Сейчас я напишу тебе на бумажке одну вещь, и ты как можно скорее передашь ее Маше Новицкой или Кириллу Савенко. Лучше всего, если они разобьют шифр на несколько частей и каждую часть выучит отдельный человек. После этого бумажку нужно будет уничтожить…

— А что это такое? — спросила Тая. — Эта бумажка? Мне можно знать?

— Можно. А ты хочешь? Подумай как следует.

— Да нет, кажется, не очень хочу, — подумав, ответила Тая.

— Очень хорошо, — Дима вздохнул с облегчением и достал из кармана блокнот и карандаш. — А ты все-таки умойся пока. И высморкайся как следует. Не бойся, я на тебя не смотрю.

Маша сидела в кресле, завернутая в полосатый банный халат Полины, и смотрела прямо перед собой. Прямо перед ней сидел на корточках Тимка Игнатьев. Так получалось, что она смотрела на него.

— Маш, давай я тебе волосы расчешу и косу заплету, — предложила Вика Стогова. — а то потом так запутаются, что вообще будет не расчесать.

Маша не пошевелилась и ничего не сказала.

— Давай расческу, — сказал Вике Тимка.

— Зачем? — удивилась Вика.

— Я сделаю! — утвердил Тимка и стал осторожно, прядь за прядью, расчесывать Машины волосы.

Когда расческа запутывалась, девочка чуть заметно морщилась. Полина, сидя на диване напротив, внимательно смотрела на Тимку и Машу и одобрительно кивала головой, повторяя: «Вот и хорошо, вот и хорошо…» От Тимкиных механических, повторяющихся действий Маша как будто постепенно оттаивала и много после, минут через десять, не глядя положила пальцы ему на запястье:

— Зачем ты? Давай, я сама могу…

— Мне нравится, — сказал Тимка. — Я с самого начала хотел…

— С самого начала? — слегка удивилась Маша.

— Ну да, с первого сентября, — кивнул головой Тимка и улыбнулся. — Помнишь, ты мне пересесть предложила? Я тогда почему-то представил себе, как я твою косу заплетаю… Ты не бойся, я умею косички плести, еще в детском саду научился…

— Хорошо, — кивнула Маша и облизнула снова уже после ванной запекшиеся губы. — У тебя руки спокойные. Как у мамы. А у Люды и Аси — нервные какие-то. Мне не нравится, когда они мне косу заплетают. Людка говорит, что у меня волосы как солома…

— Врет она все. У тебя волосы как мед. Сладкие, текут и пахнут…

Тимка зажмурился, снова открыл глаза, поднял на ладони тяжелую прядь Машиных волос и прижался к ней губами. Девочка как будто ничего не заметила.

Александра Сергеевна взяла сумку на колесиках и отправилась в магазин за продуктами. Дима предлагал свою помощь. Помощь не приняли.

После ухода пожилой дамы мальчик достал из кладовки стремянку, залез на нее и соединил телефонные провода в давно замеченном месте. Он был способнее своего отца как математик, но технические способности у них были приблизительно равны. Что разъединил один, второй вполне мог соединить.

Убедившись, что линия работает, Дима сложил стремянку и понес ее обратно в кладовку. Телефон зазвонил. Дима прислонил стремянку к стенке и взял трубку.

— Я слушаю.

— Дима, это ты? — голос Кирилла Савенко.

— Да, по-видимому, я.

— Ты не болеешь? Тебя не зовут к телефону, да и вообще никто не берет трубку.

— Проблемы на линии. Как дела в школе?

— Нормально. Мы можем увидеться?

— Если честно, то меня не очень выпускают из дома. Но как раз сейчас никого нет. Может быть, ты зайдешь ко мне?

— Только так? Не хочется нервировать твоих… Как я понял, вряд ли кто-нибудь из них хочет меня видеть.

— Да, это правда. Ты сейчас где? Я приду.

— Жду тебя на Мытнинской, возле парадной.

— Договорились. Жди.

По крышам Дима шел почти спокойно. «Ко всему можно привыкнуть», — философски подумал он и прикинул вывод на Калифорнию.

Голубь узнал его, слетел на плечо и стал ворковать, переминаясь красными морщинистыми лапками.

Федор, невысокий приземистый мужичок с добрым морщинистым лицом, чистил клетки. Поздоровался и перестал обращать на мальчиков внимание.

Дима и Кирилл сели на приступку у входа на голубятню. Морозный верховой ветер лизал и пощипывал щеки.

— Тебя увозят? — спросил Кирилл.

— Мы уезжаем, — поправил Дима. — Я выиграл сертификат на обучение, воспользоваться им — это рационально. Иначе получается абсурд — зачем участвовал, ведь все было известно заранее?

— Конечно, — согласился Кирилл. — Ты прав. Ты талантливый математик и едешь туда, где тебе будет лучше.

— А что у вас?

— Наш абсурд заключается в том, что ситуацию держит Полина. И долго она не протянет…