Альфред Бётхер - Поведение — двойка

— Представьте себе, вот мы все едем в трамвае, а этот Гопе позволит себе такое перед всем народом, — заявила она. — Ну как я буду смотреть в глаза людям?

— Ужасно, — сказала фрау Линден, покачав головой.

Когда начался последний урок, ее решение уже созрело. Она вызвала Андреаса.

Андреас встал.

Фрау Линден перелистала его дневник и сказала:

— Я написала твоим родителям, что ты в последнее время ведешь себя совершенно нестерпимо. Ты получишь выговор за плохое поведение. Кроме того, ты получишь единицу за прилежание. К сожалению, я вынуждена лишить тебя посещения театра. Как я могу взять с собой такого невоспитанного мальчика? Это правда, что ты грозился избить фрау Кронлох?

— Нет, я только сказал: «Смотрите, как бы вам не надрали…»

Фрау Линден соображала, что же ей теперь делать с Андреасом. В классе царила полная тишина, слышно было только дыхание ребят. Наконец фрау Линден протянула Андреасу дневник:

— Возьми.

Андреас подошел к ее столу, взял дневник и повернулся, чтобы идти к своей парте.

— Подожди. — Она положила три марки на край стола. — И деньги возьми. Теперь садись. И не смей больше отрывать нас от работы.

Как только кончился урок, Андреас вскочил.

Он подбежал к фрау Линден, укладывавшей в портфель книжки и тетрадки, и громко сказал:

— Это не я был виноват, что я так сказал фрау Кронлох…

— Что сказал?

— Ну, про уши…

— Опять не ты виноват? Так ты никогда не исправишься! Боюсь, что еще немного — и ты начнешь снижать успеваемость.

Тут Андреас заплакал. Ему было обидно, что его не берут в театр, а главное, он не знал, как ему исправиться. Он пошел к своей парте и стал собирать портфель.

Почти все ребята уже вышли из класса.

Теперь вышла и фрау Линден.

В дверях она еще раз обернулась и сказала Андреасу:

— А возьмем ли мы тебя в следующий раз, это будет зависеть только от тебя самого. Тебе надо исправиться, Андреас. Ты ведь мальчик из интеллигентной семьи… Ты согласен?

Заплаканный Андреас кивнул.

Но хотя он все осознал, он был в полной растерянности.

У инженера Гопе тоже выдался трудный день. Когда у него два месяца назад взорвался «вокзал», ему недолго пришлось искать свою ошибку.

Как мы помним, вместо белой кашицы, которой все так ждали, там появился твердый зеленый ком. Кашица не образовалась потому, что не получился порошок. А порошок не получился потому, что один стеклянный аппарат не сработал. Он оказался испорченным. Находился он в пяти метрах от «вокзала» и был соединен со всем агрегатом, как один из вагончиков длинного-предлинного поезда.

Этот стеклянный аппарат был важнейшей частью всего агрегата — в нем происходило нечто удивительное. И инженер-химик Гопе, и его сотрудники называли этот аппарат «стеклянным дворцом».

Дело в том, что в жидкости, похожей на смолу, содержалось два различных вещества. А чтобы образовать порошок, они должны были соединиться. Но оба вещества ничуть к этому не стремились. Они ненавидели друг друга. Они отталкивались друг от друга и устраивали такие «драки», что даже ученому, химику Гопе становилось страшно.

Для того чтобы соединить эти химические вещества, и придумал инженер-химик Гопе свой стеклянный аппарат. Здесь через них пропускали электрический ток — с виду это было похоже на синюю молнию. Вещества на мгновение как бы теряли сознание, а вместе с ним и взаимную ненависть. В результате этого электрического удара они соединялись, а когда вновь приходили в себя, то оказывались единым веществом.

Это было бы просто чудо, если бы это чудо совершилось. Но тут-то и произошла осечка — чудо не совершилось.

В течение апреля «дворец» три раза возобновлял свою работу, но синие молнии почему-то превращались в потрескивающие искры, а потом и вовсе наступало молчание.

Стеклянный аппарат, который инженер Гопе три раза переделывал, оказался слишком слабым, чтобы много часов подряд соединять химические вещества. Починка аппарата стоила каждый раз очень дорого, а продукции все не было. Но хуже всего было то, что больные люди всё ждали и ждали нового лекарства.

Инженер-химик Гопе с горечью чувствовал себя за все это ответственным. Тогда его завод обратился к одной западногерманской фирме, которая прославилась на весь мир тем, что выпускала такие «стеклянные дворцы». Фирма эта послала на завод своего представителя. Дирекция завода и инженер Гопе шесть часов подряд вели с ним переговоры. В конце концов они заключили контракт: западногерманская фирма обязывается прислать заводу хорошо проверенный аппарат, а завод обязывается заплатить фирме четыре тысячи марок из денег, выделенных правительством на покупку заграничных аппаратов.

Итак, все было подготовлено, чтобы лекарство начало поступать с завода на склады. Инженер Гопе разобрал почти десять метров своей «железной дороги». Он ждал получения аппарата, чтобы снова смонтировать эти десять метров, по теперь уже «начисто».

В тот час, когда Андреаса лишили посещения театра и записали ему в дневник длинное замечание, на заводе был обеденный перерыв. Инженер Гопе обедал в столовой и беседовал со своим соседом по столику о том, сколько бензина расходуют автомашины разных марок. И вдруг на стене появился световой сигнал, означавший, что инженера Гопе вызывают в дирекцию. Он тут же отставил в сторону стакан с компотом и вышел из-за стола.

В кабинете директора, кроме самого директора, сидели еще главный инженер и коммерческий директор завода. Все трое крепко пожали руку отцу Андреаса. Чувствовалось, что дело у них серьезное и спешное.

Директор завода тут же прочел ему письмо западногерманской фирмы. Оно состояло всего из нескольких фраз. Фирма предлагала расторгнуть договор. Она не имеет возможности выслать аппарат, так как этому оказывают сопротивление «влиятельные лица».

Когда директор прочел письмо вслух, всем стало ясно, что инженеру Гопе придется теперь переоборудовать свой агрегат самому. Они договорились встретиться снова через три дня. За это время товарищ Гопе должен обдумать свои предложения.

Для товарища Гопе это было как гром среди ясного неба. Ему вдруг показалось, что за такой короткий срок он ничего не сумеет придумать. Он боялся, что через три дня в голове у него окажется так же мало идей, как в ту минуту, когда он покидал кабинет директора. С этими мрачными мыслями он прошел через цех и вошел в лабораторию. Тут он созвал своих сотрудников и сообщил им о том, что только сейчас узнал. Затем он навел порядок на своем письменном столе и пошел домой.

Ему хотелось отвлечься и освободить голову для новых идей. Поехать с Андреасом на велосипеде через Ромерберг и дальше — в глубь леса. Он надеялся на своего сына. У Андреаса был такой взгляд, словно он смотрит далеко вперед. На этот-то взгляд и на красоту огромного леса и возлагал надежды отец Андреаса. Здесь он хотел почерпнуть силы.