Альфред Бётхер - Поведение — двойка

Чувство одиночества рассеялось. Андреас не удержался и громко рассмеялся — как раз в то мгновение, когда Амброзиус Поммер начал рапортовать.

Учительница сделала вид, что не слышит смеха Андреаса. Она ничего не сказала. Она вновь ощутила неприязнь к этому дерзкому мальчику.

На большой перемене ребята опять играли во дворе в ту старую игру: разбойники похищали девочек и заключали их в крепость. Андреас искал глазами Клавдию. Ему очень хотелось знать, разрешит ли она ему сегодня взять себя в плен. Он сел на каменный столбик и стал следить за игрой.

Клавдия давно его ждала. Теперь она подошла к нему и сказала:

— Моя мама спрашивает, когда ты вернешь деньги за книгу.

— Когда поймаю того парня в красном берете. Он должен мне их отдать, а я тогда отдам тебе.

— А если ты его не поймаешь?

— Все равно я отдам тебе деньги.

— А у тебя что, так много денег?

— Мне обещали премию, если я получу тройку по поведению. Ты не бойся, я отдам.

— А что это такое — премия?

— Ну, это выдают, когда добьешься особых успехов.

— Тройка по поведению — это разве «особые успехи»?

— Конечно. Мой отец говорит, что для меня тройка по поведению больше, чем для тебя пятерка. У тебя ведь всегда пятерка.

Клавдии показалось смешным это заявление Андреаса. И почему это он говорит с таким пренебрежением о ее пятерке? Ей захотелось поставить его на место.

— Ты небось думаешь, мне ставят пятерку за красивые глаза? — сказала она. — Очень даже ошибаешься, деточка.

В те дни, когда шел дождь, Гано Блумгольд заходил за Андреасом, чтобы вместе идти в школу. Еще не было половины восьмого, а Гано уже звонил в дверь. Потом они бежали бегом к Школьному пригорку и прятались за старой акацией. Отсюда им была видна большая часть шоссе и вся Обезьянья лужайка. Они внимательно разглядывали ребят, идущих в школу, — всю длинную-предлинную вереницу. Не появится ли красный берет? Они не обращали внимания на капли дождя, стекавшие за воротник. Они были заняты делом.

Так они стояли день за днем. Пока шел дождь и ребята надевали шапки, они не теряли надежды. Но когда между тучами проглядывало голубое небо, они чувствовали себя одураченными.

— Одно из двух, — сказал наконец Гано Блумгольд, — или этот парень предупрежден, или бабушка Штейнбок уже не различает цвета.

— Как же нам теперь быть? — спросил Андреас.

Гано покачал головой.

— Надо что-нибудь придумать. Дело серьезное.

— Я видел один сон… — сказал Андреас.

— Расскажи.

— Да чепуха…

— Все равно расскажи.

— Ну ладно. Я иду с Клавдией в продовольственный магазин. Покупаем там конфеты и выходим на улицу. Идем и едим конфеты… Только никому не рассказывай.

— А какие конфеты?

— Мятные леденцы.

Гано был удивлен, что Андреас говорит так тихо. Словно о чем-то очень важном.

Помолчав, Гано сказал:

— Ну какой толк видеть во сне мятные леденцы?

Андреас читал «Сказки братьев Гримм».

Он читал их уже в десятый, а может, в пятнадцатый раз. Точно он этого не знал. Многие сказки, например «Лягушиный король», наверно, даже в двадцатый. Он их знал наизусть.

Раньше Андреас, когда что-нибудь читал, всегда затыкал пальцами уши. Но сегодня он этого не сделал.

Он положил книгу на подоконник раскрытого окна в кухне и читал, стоя коленками на стуле. А сам все прислушивался к тому, что происходит за окном. Сперва он слышал только неистовое щебетание птиц. Потом до него донесся знакомый голос Гано. Наконец-то!

Книга захлопнулась. Андреас перемахнул через подоконник прямо в сад и бросился бегом за калитку.

Гано Блумгольд стоял в пруду у самого берега и, опустив сачок в воду, водил им взад и вперед. Он ловил головастиков, еще совсем маленьких, не больше кончика карандаша. Берег пруда был илистый и топкий, и головастики прятались в тине между полузатопленной старой коляской и ржавым ведром. Гано почти не двигался. И все-таки ему удавалось ловить этих будущих лягушат, у которых пока еще были одни только глазки. Из сачка он перекладывал их в банку с водой, стоявшую на берегу.

Увидев его улов, Андреас загорелся. Он быстро скинул ботинки и снял носки.

По его поспешным приготовлениям Гано понял, что Андреас сейчас взбаламутит весь пруд. Он вытряхнул головастиков из сачка в банку и сказал:

— Не раздевайся, и так хватит.

Андреас поднял банку на свет:

— Как крупа в супе. Что ты с ними делаешь?

— Я их исследую.

— Чего ж тут исследовать?

— Много чего. — Гано так озабоченно глядел на головастиков, словно собирался их съесть.

— Ну, например?

— Ну, например, вот. Сейчас они могут жить только в воде, как рыбы. А потом смогут жить только на земле, как люди. Я хочу исследовать, когда у них появляются ноги.

Услыхав это, Андреас пришел в сильное волнение. Глядя куда-то вдаль, мимо Гано, он нетерпеливо спросил:

— А вот почему? Почему они живут на земле, как люди?

— Не знаю. Надо спросить у моего дяди.

— А вот я знаю.

— Ты?

— Пока они заколдованы, они живут в воде. А когда они расколдуются, то уже не будут такими уродцами, а станут людьми, как мы. И будут ездить в карете, а в нее запряжено восемь белых лошадей.

— Люди выходят не из воды, а из маминого живота, — сказал Гано Блумгольд.

— Верно. Только сперва они вроде головастиков, а потом уж из них получаются люди. Что ты глаза таращишь? Спроси своего дядю.

Гано внимательно посмотрел на своего друга и кивнул головой:

— Все правильно, только одно неправильно. Мы не ездим в карете, в которую запряжено восемь белых лошадей.

— А если я хочу, чтобы мы ездили?

— Как же ты можешь хотеть то, чего не бывает?

— А вот могу. Я даже очень часто хочу разные такие вещи. Вот, например, чтобы с неба свисала веревка, а по ней можно было забраться на облако!

Гано был разочарован таким ответом. Ему стало даже немного стыдно за Андреаса. Детские фантазии!

Он вылил из банки воду с головастиками обратно в пруд и, взяв сачок под мышку, сказал:

— Клавдия не верит, что ты вернешь ей деньги. Она говорит, что тебе никогда не дадут премии за поведение. Придется ей ждать сто лет.

— Это ей ее мать наговорила! — вспыхнул Андреас. — А вот увидишь, я получу тройку. Думаешь, нет?

На лбу у Гано появилась складка.

— А что тебе только на премию надеяться? Есть и другие способы зарабатывать деньги. Хочешь, научу? Пошли!

На самом краю поселка недавно выросло несколько маленьких домиков, от одного вида которых Андреасу становилось как-то скучно. Они напоминали его домик-копилку, внутри которого не было ничего, кроме горстки монет и пустоты. А Гано любил сюда ходить, его так и тянуло к большим кучам гальки и гравия, которые возвышались рядом с кучами шлака и штабелями кирпича. Среди гальки и гравия попадались окаменелости — вымершие животные. Гано Блумгольд разыскивал такие камни и приносил их своему дяде. Тот обещал ему премию в десять марок, если окаменелый моллюск аммонит будет хорошо виден.