Вупи Голдберг - Удивительная история одной феи

Террела является с магнитофоном и CD-диском.

— Тройняшки сказали, что у их отца есть запись танца Феи Драже, и одолжили мне ее на время, — объясняет она.

Бренда приносит стопку книг. На этот раз книги посвящены не кровеносным сосудам и костям, а балету.

Террела призывает нас к вниманию.

— У Александрины три проблемы. У нее не получаются туры. Она не умеет танцевать с душой и чувством. И…

Я перебиваю ее:

— Какие тут душа и чувство, когда я не могу запомнить движения!

— Вот именно, — продолжает Террела. — Она не может запомнить движения.

— Мучос проблемас, — говорит мне Эпата. — У тебя куча проблем, подруга.

Как будто я сама этого не знаю.

— Ну, и как мы их станем исправлять? — спрашиваю я у Террелы, стараясь не раскисать.

— Я выучила все движения, пока их показывал тебе мистер Лестер, — говорит Террела, — и тебе их помогу выучить. Эпата поможет тебе танцевать с чувством — она танцует очень экспрессивно. А Бренда разберется, почему у тебя никак не выходят туры.

Я хлопаю глазами. Сейчас Террела похожа на главнокомандующего, который разворачивает войска перед боем. Мне начинает казаться, что все не так уж плохо.

— Начинай ты, Бренда, — говорит Террела.

Бренда выглядывает из-за книги, в которую уже успела погрузиться.

— Так, — говорит она, — туры. Посмотрю я а, шене тур один сделай, Алекс.

Кажется, она хочет, чтобы я сделала один тур шене. Я становлюсь в позицию, раскидываю руки, ступаю наискосок, поворачиваюсь и оказываюсь в нескольких футах от места, где начинала оборот.

Бренда прищуривается и снова сверяется с книгой.

— Порядке в все тебя у техникой с, деле самом на… — начинает она, но тут ее перебивает Террела.

— Бренда, говори по-человечески, чтобы она тебя понимала. У нас и так проблем хватает.

Бренда вздыхает так, словно после пяти минут нормального разговора все ее умственное развитие пойдет под откос.

— Ладно уж. С техникой у тебя все в порядке. Внимательнее следи за руками. Надо, чтобы они помогали тебе делать оборот.

Как приятно понимать Бренду — для разнообразия. Я пробую еще раз.

— А ты точку держишь? — спрашивает она.

— Не могу, — отвечаю я. — Я не успеваю ее найти.

— Ну, ты же не можешь держать вместо точки целую стену. Надо очень тщательно сконцентрироваться на чем-нибудь маленьком. На какой-нибудь небольшой вещи, вроде… — Она оглядывается по сторонам, берет ярко-красную банку маринованных грибов и держит ее перед собой. — Вот, гляди на грибы. Или нет, гляди только на один гриб, — и она показывает на гриб, прижавшийся к стенке банки.

Я концентрируюсь.

— А теперь медленно сделай тур, — продолжает Бренда. — И смотри на гриб столько, сколько сможешь.

Я смотрю на гриб изо всех сил. Я поворачиваюсь и в последний момент делаю оборот головой и снова впиваюсь взглядом в банку.

— Теперь быстрее, — говорит Бренда.

Я поворачиваюсь еще раз, два, три и все это время пристально смотрю на банку. Я налетаю на стоящий в углу ящик с макаронами, но не из-за головокружения, а просто потому, что не смотрю, куда двигаюсь.

— Голова кружится? — спрашивает Бренда. Я прислушиваюсь к себе и покачиваю головой, чтобы проверить.

— Нет! Не кружится!

Мы тренируемся до тех пор, пока я не выучиваюсь делать тур, не налетая при этом на макаронные ящики.

— Брава, белисима! — восклицает Эпата, подходит ко мне и шлепает ладонью о мою ладонь. — Отлично, Бренда! — и она шлепает о ладонь Бренды. Бренда скромно улыбается.

— С одной проблемой справились, — говорит Террела. — Остались еще две.

Мы приходим в ресторан почти каждый день. Иногда за мной заходит Террела с кем-нибудь из братьев, а иногда меня отводит мама. Как-то раз на улице какой-то мужчина спросил нас, как пройти к театру «Аполло». Я успеваю ответить ему прежде, чем мама открывает рот.

— Да ты становишься настоящей нью-йоркской девчонкой, — говорит мне потом она. Я чувствую, что она мною гордится.

В кладовой ресторана Террела разучивает со мной танец. Я запоминаю небольшой кусочек, а Террела заставляет меня повторять его снова и снова. Потом мы добавляем этот кусочек к уже выученному и снова репетируем.

Туры я отрабатываю с Брендой. Она каждый день меняет продукты, которые использует вместо точки для оборота.

— Нам же не нужно, чтобы ты могла делать тур, только когда увидишь маринованный гриб, — объясняет она. Поэтому я верчусь с вермишелью, кручусь с капрезе и делаю туры под тортеллини.

Когда я осваиваю движения, Эпата учит меня вкладывать в них что-то свое. У нее любое шассе превращается в шассе с чувством. Я пытаюсь ей подражать.

— Не повторяй за мной, — говорит она. — Делай по-своему. Найди свой образ Феи Драже!

Интересно, а что это вообще за фея такая? Наверное, она вроде зубной феи. Я закрываю глаза и представляю, что я и есть Фея Драже. Я красивая до невозможности.

Я живу в замке. Я кладу под полушки спящим детям конфеты. А может, за мной следом летает зубная фея, которая собирает выпавшие зубы, застрявшие в ирисках.

— Ага, начинаешь соображать, — удовлетворенно говорит Эпата. — Ты теперь не просто выполняешь заученные движения, ты танцуешь.

Эпата, Бренда и Террела танцуют со мной. Эпата становится слева от меня, Террела и Бренда — справа. Когда мы танцуем вместе, я совершенно спокойна и совсем не путаюсь. На самом деле… этого не может быть, но… мне весело!

Мистер Лестер подбадривает меня.

— У тебя прекрасно получается, Александрии! — восклицает он, когда я танцую. Я, конечно, забываю иногда движения, но Террела следит за мной со своего места и подсказывает или показывает, куда надо двигаться.

Эпата, Бренда, Террела и я все время торчим в ресторане. У Эпаты замечательные родители. Они не заглядывают в кладовую каждые две минуты, как некоторые, нет — они оставляют нас в покое. Закончив репетицию, мы забираемся в какую-нибудь из задних комнаток. Нонна — низенькая полная итальянка, Эпатина бабушка, одетая в неизменное черное платье, белый передник и черные чулки до колен, — приносит нам большие тарелки спагетти.

— Это куда лучше пуэрториканской еды, — говорит она, бросая через всю комнату взгляды на Абуэлу, вторую бабушку Эпаты.

— Ммм-гммм, — отвечает Эпата.

Высокая элегантная Абуэла, пуэрториканская бабушка Эпаты, готовит нам флан — политые карамелью холмики заварного крема.

— Это куда лучше итальянских макарон, — говорит она, подмигивая нам.

— А то! — отвечает Эпата. Остальные улыбаются и знай подчищают тарелки.

Иногда приходят тройняшки — репетировать с Эпатой, Брендой и Террелой «Балет чудовищ». Отзанимавшись, они остаются поглядеть на мой танец. Они начинают выучивать его, даже Джерзи Мэй все запоминает.