Эно Рауд - История с «летающими тарелками»

Пеэтер молча слушал речь Рихо и вынужден был в душе признать, что отнёсся к своему другу несправедливо. Мало ли что случается в жизни! Друг — несмотря ни на что друг. Надо только постараться впредь быть поумнее.

— Ну так как же? — спросил наконец Рихо. — Сделаем небольшую вылазку?

— Я не знаю, — колебался Пеэтер. — Как бы не вышло новых неприятностей.

Рихо принялся объяснять, что нет оснований опасаться неприятностей. Отец и мать никогда не приходят домой раньше вечера. Старик каждое утро берёт с собой бутерброды и кофе в термосе, а мать обедает на работе в столовой. Он, Рихо, обедает тем, что остаётся от завтрака. Подогревает или ест холодным, как захочет. Так что его всё-таки не держат на одной воде и чёрством хлебе. Только свежего воздуха он лишён, хотя свежий воздух, как известно, крайне необходим растущему организму.

— А соседи? — спросил Пеэтер.

— Мы оставим приёмник играть. Тогда соседи ни о чём не догадаются. А из дому придётся выбираться, конечно, очень тихо. А когда вернёмся, ты снова запрёшь меня снаружи и положишь ключ под коврик. Только и всего.

Последние сомнения Пеэтера Рихо развеял тем, что решил для надёжности немного замаскироваться. Он нашёл в шкафу марлю и бинты и попросил Пеэтера помочь ему основательно замотать голову.

— Только щёлку для глаз оставим, — сказал он. — Тогда меня никто не узнает.

Пеэтер приступил к делу. Замаскироваться, обмотав голову бинтами, — это действительно была счастливая мысль. Так не только было скрыто всё лицо Рихо, но и разговаривать он не мог. Голова его сделалась похожей на большой круглый снежный ком.

— Ты просто мировецкая мумия! — засмеялся Пеэтер, окинув оценивающим взглядом дело рук своих.

— Мы-м-мы-ммм… — послышалось из-под бинтов.

Невозможно было понять, что хотел выразить этим Рихо, но,

по-видимому, он считал, что всё в полном порядке, потому что пошёл к двери и подал жестом Пеэтеру знак следовать за собой.

Дверь на замок, ключ под коврик. В соседней квартире, похоже, царили спокойствие и тишина. Однако судьбе было угодно, чтобы маскировка Рихо подверглась первому испытанию ещё до того, как они попадут на улицу. Едва выйдя во двор, они встретили ту известную толстую тётку, которая недавно доставила Рихо столько неприятностей. Теперь она сверлила их по очереди очень внимательным, насквозь пронизывающим взглядом.

— Уж не к Рыуку ли вы ходили? — спросила она.

— К Рыуку, — ответил Пеэтер. — Только мы туда не попали.

— Туда и нельзя, — сказала толстая тётка, очевидно оставшись довольна ответом Пеэтера. — Мальчишка этих Рыуков теперь наказан, ему нельзя играть с другими, воспитанными детьми. А то ещё научит их своим хулиганствам.

Она долго распространялась о том, какие ужасные выходки проделывал этот мальчишка Рыук и что ещё он способен на- творить в будущем, пока, наконец, не дотронулась осторожно до бинтов и не спросила, какое несчастье случилось с этим мальчиком.

— Травма, — объяснил Пеэтер.

Ему очень нравилось это «учёное» слово, оно как бы придавало ему образованности. Он чуть было не добавил, что у Рихо «душевная травма», но в последний момент спохватился. Могли возникнуть большие сложности. Ибо тот факт, что телесные наказания травмируют душу, ещё вовсе не означает, что душевные раны, в свою очередь, должны отражаться на теле.

— Да-да! — Толстая тётка вздохнула. — Забот и хлопот с этими мальчишками нынче хватает. Осторожности у них никакой, творят что хотят, оттого и травмы и всё такое.

С этими словами она двинулась дальше.

Путь был свободен. Естественно, Рихо и Пеэтер поспешили на улицу.

Они торопились покинуть пределы посёлка самым коротким путём. И лишь тогда, когда они достигли леса и вышли на полянку в порядочном удалении от последних домов, Рихо решился снять бинты.

— Уф! — сказал он удовлетворённо. — Свежий воздух действительно прекрасная вещь, действует на меня живительно. У меня возникло сильное желание подать голос.

Имелась и другая причина попробовать голос — всего лишь в нескольких десятках шагов паслась привязанная на цепи корова тётушки Лены.

— Бзз!.. — издал Рихо известный тревожащий звук, от которого бросается бежать любая, даже самая разумная корова, особенно если стоит такая жара, как сегодня.

Корова тётушки Лены отреагировала очень скоро: задрала хвост на спину и побежала. Она сделала два бешеных круга такого радиуса, насколько позволяла цепь, затем — щёлк-бряк! — цепь оборвалась и корова кинулась прочь в синеющие дали.

— Этого ещё не хватало, — пробормотал Пеэтер.

А Рихо только рассмеялся.

— Пусть хоть разок насладится свободой, — сказал он. — Уж мне-то известно, что это значит.

Немного позже, бесцельно слоняясь по округе и наслаждаясь свободой, Рихо и Пеэтер нашли в колхозном бурте несколько вполне пригодных в пищу картофелин знаменитого сорта «оденвальд» и решили попробовать испечь их древним способом. Они свернули в лес и вскоре добрались до уже знакомой нам поляны, которую незадолго до их появления покинула Кярт. Тут они разложили костёр, чтобы испечь в золе картошку, а сами принялись усердно лакомиться земляникой — не оставлять же на произвол судьбы спелые ягоды, от которых всё было красно.

Азартно собирая землянику, они не видели, как огонь потихоньку пополз от костра в сторону и выжег на поляне большое продолговатое пятно. К счастью, ничего ужасного не случилось, потому что земляника вовремя кончилась и мальчишки, заметив происшедшее, подбежали к огню и старательно затоптали его. Они прекрасно успели полакомиться и печёным картофелем, пока их не встревожило донёсшееся издалека дребезжание велосипеда.

Велосипед в лесу! Что это значило? Наверное, лесник или какой-нибудь другой деятель подобного рода заметил дымок от костра и теперь стремглав спешил спасать лес от огня. Времени на долгие размышления не было. Успеть бы ноги унести! И уже неслись они, сверкая пятками, через поляну, уже петляли между деревьями всё дальше и дальше, как можно дальше от подозрительного велосипеда.

Так они убежали довольно далеко и остановились, запыхавшись, чтобы перевести дух.

— Вовремя мы оттуда чесанули, — сказал Рихо. — А то кто знает, какую нотацию пришлось бы нам выслушать.

Рихо не был замаскирован, и для него всякий контакт с официальными лицами был опасен вдвойне.

Пеэтер задумался. Этот солнечный день вдруг потерял для него весь свой блеск… Едва он помирился с Рихо, едва они снова стали действовать заодно, как уже им угрожали неприятности. Что с того, что сейчас всё сошло благополучно, ведь могло получиться и по-другому. Да ещё эта корова тётушки Лены… Они только сделали своё «бзз», и веселья хоть отбавляй, а тётушка Лена теперь, может быть, уже ищет свою корову.