Николай Сластников - Билет на Марс

Они спустились вниз по течению до впадения в Осьву маленькой речушки Мутной. Не напрасно назвали ее так: вода в речушке была желтоватой, похожей на заваренный чай. Вдоль правого берега Мутной, раздвинув широкой грудью зелень, нависла над водой серая скала. Ветры и дожди обкатали острые выступы…

— Известняк! — сказал Петр Петрович и, опираясь на молоток, взобрался по каменистой насыпи на скалу. Отбив от скалы камень, он, внимательно осмотрев его, протянул Юльке:

— Как удачно! Смотри! Вот и ракушку видно.

И впрямь, в искристом изломе отбитого камня виднелась настоящая ракушка с ребристой поверхностью.

— Как же она попала туда? — удивленно спросил Юлька.

— Известняк — осадочная порода. Когда-то, миллионы лет назад, здесь, где мы стоим с тобой, простиралось море. Морская вода только на вид кажется прозрачной, а на самом деле она кишмя кишит мельчайшими организмами. Как и сейчас, в седые времена они быстро размножались, так же быстро умирали и опускались на дно. Из раковин этих умерших организмов и накопились известковые осадки, спрессованные давлением воды в монолит. В микроскоп видно, что камень состоит из мельчайших раковинок или их обломков. Встречаются и крупные, как вот эта…

Пройдя еще немного вверх по речушке, они увидели другую скалу, более светлую. Петр Петрович отбил от нее белый, как сахар, осколок.

— А это гипс… родной брат известняка. Из него обжигают алебастр, который идет для штукатурных работ, гипс для медицинских нужд…

На левом берегу речушки, километрах в трех от устья, Петр Петрович поднял интересный камень — золотистый, с вкрапленными серебристыми блестками. На вид он был крепок, а на вес тяжел.

Довольный этой находкой, Петр Петрович сказал Юльке:

— Гипс, известняк — горные породы. А вот этот камень — уже минерал…

— А что это?

— Пирит, или серный колчедан. Из него добывают известную тебе серную кислоту.

Когда Петр Петрович отвлекся, Юлька лизнул обломок. Ничего особенного: камень как камень. Откуда же берется тут едучая серная кислота?

…Прошло пять дней. И вот вечером Петр Петрович спокойно, будто между прочим, сказал:

— Получил телеграмму, завтра в семь ноль-ноль прибудет вертолет…

— Верно? — недоверчиво воскликнул Гешка.

— Честное слово? — в тон ему протянул Юлька.

— Честное! Но только, ребята, нам разрешили один рейс — туда. Машина идет в дальнюю партию с важным грузом. Обратно придется возвращаться пешком. Выдержите путь?

Друзья переглянулись:

— Выдержим!

Следует ли писать о том, сколько было разговоров среди уньчанских ребят о вертолете? Ученики гвардейского шестого класса «Б» ходили именинниками.

— Наши Геша Круглов и Юлий Малямзин летят на вертолете! — извещали они родных и знакомых.

А Валерка Гилин, поэт, известный пока только своему классу, сочинил стихи, посвященные этому событию. Они оканчивались так:

Юлька и Гешка в этот вечер уснули взволнованные и счастливые.

Утром Юльку разбудил отец:

— Ты что? Струсил и решил не лететь? Уже восемь часов.

— Куда? Кто? Зачем?

— Вертолет-то уже сел на паберегу…

— О-о-о!! Проспал!

Юлька вскочил с кровати, заплетаясь ногами в простыне, добежал до окна, взглянул в него и охнул. Освободившись от простыни, бросился вон из дому. Стукнула входная дверь, зазвенело кольцо, прибитое вместо ручки на воротах…

На том берегу, поодаль от палаток, стояла серебристая машина. Возле нее толпился народ. Юлька было бросился к реке, но, вспомнив, что он в одних трусах, повернул к дому.

Пожалуй, только пожарники, поднятые по тревоге, могли бы поспорить с Юлькой в быстроте одевания. Через минуту на нем были уже брюки, рубашка, на голове тюбетейка, а карман топорщился от куска хлеба с ломтем сала, который мама сунула ему на ходу.

Юлька помчался к Гешке. Встретились друзья на площади. Позади Гешки семенил своими кривыми ногами Гром.

— Уже там?

— Ага!

И они побежали к реке.

На вид машина была неуклюжая. Казалось, кто-то пошутил, приделав к большому ящику-сундуку хвост-трубу. А потом для смеха поставил на конец хвоста и в середине сундука по четырехлопастному винту.

— Вертолет! Смотри! — крикнул Юлька, стаскивая с отмели лодку. Он залез в воду прямо в ботинках.

Чтобы ускорить путь, мальчики не стали подниматься на шестах вверх по реке, а, работая кормовыми веслами, погнали лодку наперерез течению, но их снесло гораздо ниже лагеря.

Как только друзья выскочили на берег, над вертолетом появился синеватый дымок, что-то хлопнуло. Четко заработали двигатели, и там, где были винты, образовалось по сверкающему кругу.

— Ой, полетели! Оставили нас! — взвыл Юлька и ускорил бег.

Гешка ринулся вслед, а Гром, решив, по-видимому, что ребята забавляются, с лаем бросился за ними, хватая за штаны то одного, то другого.

Из кабины спрыгнул на землю механик в комбинезоне.

— Постойте! Нам надо лететь! — заорал подбежавший первым Юлька, стараясь перекричать шум моторов.

— Не на Луну ли? — крикнул механик.

— Ага! Ой, нет! До Верховья!

— Тогда подождите немного. А вон и командир идет.

Ребята оглянулись. От палаток шли двое: летчик в кожаной тужурке, в шлеме с очками и Петр Петрович. Они разговаривали о чем-то веселом: кряжистый, круглолицый летчик смеялся, закинув назад голову.

— Прибыли? — спросил Петр Петрович ребят. — А я решил, что струсили.

— Ну разве такие пистолеты струсят? Никогда! — сказал летчик и легонько щелкнул Юлия по его крупной стриженой голове.

Пионеры из шестого класса «Б» были уже в сборе. Они окружили счастливцев, каждый старался высказать свое мнение о вертолете.

— Удобная машина, ей аэродром не нужен, — сказал Алеша Бунчук.

Валерка Гилин, который, как всегда, был с сестрой, добавил:

— Я читал, что на вертолетах не только перевозят людей, им, как краном, поднимают разные конструкции…

— Да, да! — солидно подтверждал Гешка.

— Ты, Геш, запомни все свои впечатления от полета, — продолжал Валерка Гилин, — а потом мне расскажешь… Эх, жаль, что ты не поэт!

— А Валерка из банки сахар съел! — как всегда, не к месту, вмешалась в разговор его сестра.

Валерка покраснел.

— Геша! Ты попроси… может, они и меня возьмут? — несмело сказал Юра Хромов.

Геша хотел уже обратиться к Петру Петровичу, но механик открыл боковую дверку, спустил из машины металлическую лесенку. Летчик показал на полуовальный вход:

— Прошу, милорды!

«Милорды» торопливо влезли в машину. Гром, оставшись один, оглушительно залаял.