Кирстен Миллер - Кики Страйк и гробница императрицы

— Когда я устанавливала «жучки», большинство комнат стояли пустыми,— прошептала Кики.— Наверняка Уна в одной из них.— Она на цыпочках прокралась к первой двери, прижалась к ней ухом, прислушалась, заглянула в замочную скважину,— Кажется, здесь,— сообщила она, проскальзывая внутрь.

Ставни были открыты; роскошную спальню омывал бледно-серебристый свет. Снаружи валом валил снег; послеполуденное солнце проглядывало сквозь метель смутным пятном. У дальней стены стояла антикварная кровать под балдахином: зеленый бархатный полог был плотно задернут. Бесценный персидский ковер заглушал мои шаги. Я бросилась к кровати и раздвинула тяжелую бархатную завесу. И обнаружила спящую прямо поверх покрывала девушку. Блестящие черные волосы рассыпались по подушке.

— Уна? — прошептала я.

Ответа не было. Я тронула спящую за плечо. Под пальцами плечо показалось холодным и одеревеневшим.

— С ней что-то не так,— воззвала я к Кики. И недолго думая рывком отдернула полог.

Страшное зрелище открылось моему взгляду. Кики зажала мне рот рукой, заглушая непроизвольный крик. На кровати лежал труп — труп, одетый лишь в красное шелковое платье. Мы опоздали. Уна была мертва.

— Ананка, Ананка, да послушай же меня. Это не Уна.— Кики не убрала руки до тех пор, пока я не открыла глаза и волей-неволей не взглянула на кровать еще раз. Ростом и статью покойница была точной копией Уны, и даже в смерти было видно, что некогда она отличалась ослепительной красотой. Но сейчас жесткая, как пергамент, кожа туго обтягивала скулы, кончик носа раскрошился, отверстый рот застыл в немом крике. Да это мумия!

— Это и есть императрица? Да сколько ж ей было лет? — с трудом выговорила я, едва отдышавшись. Я всегда представляла себе императрицу почтенной дамой в летах, а тут передо мной — девчонка девчонкой!

— Сложно сказать,— отозвалась Кики.— Вряд ли она была сильно старше нас, когда умерла. Мне ее даже жалко становится, бедняжку. Ее жестоко убили, потом могилу разграбили, а теперь вот мумию выкинули на кровать в Верхнем Ист-Сайде.

— И что, как ты думаешь, Лестер Лю намерен с ней сделать?

— Уж чего бы он ни задумал, вряд ли его планы совместимы с императорским достоинством.

При одной только мысли о том, что мумия двухтысячелетней давности окажется погребена под грудой отбросов на мусорной барже или украсит собою кабинет эксцентричного коллекционера, я передернулась от отвращения.

— Мы просто обязаны ее спасти,— заявила я Кики.— Даже если она и предательница, такой участи она не заслуживает.

— Мы постараемся,— согласилась Кики.— Но в первую очередь следует подумать о живых.

Мы вышли из спальни, и Кики опасливо приблизилась ко второй двери. До нее оставалось каких-нибудь несколько дюймов, когда дверь чуть приоткрылась и изнутри донесся знакомый смех. Я похолодела от ужаса. Еще секунда — и я бы оказалась лицом к лицу с Лестером Лю, если бы Кики не ухватила меня за руку и не потащила дальше по коридору. Вдруг одна из дверей распахнулась прямо перед нами — словно сама собой. В просторной спальне на полу сидела Уна, одна-одинешенька, на опасно близком расстоянии от пылающего камина — такого громадного, что в нем легко удалось бы призовую свинью на вертеле зажарить. Мы с Кики проскользнули внутрь и тихонько прикрыли за собой дверь. Уна говорила что-то вполголоса, словно обращаясь к незримому собеседнику. На полу перед собой она поставила фотографию матери и со всех сторон обложила ее мандаринами, яблоками и лаймами. На коленях у нее лежала груда ярких цветных бумажек, издалека очень похожих на деньги. Каждые несколько секунд Уна швыряла в пламя горсть банкнот. Я уже не сомневалась: Уна сошла с ума. Я собралась было заговорить, но Кики предостерегающе тронула меня за плечо.

— Погоди,— одними губами прошептала она.

Когда последний клочок бумаги превратился в пепел, мы с Кики подошли поближе к камину. Заслышав наши шаги, Уна обернулась на миг через плечо и вновь уставилась в огонь.

— Теперь у нее есть все, что ей нужно? — тихо спросила Кики.

— Это только начало.— Щеки Уны раскраснелись от жара.— Непросто наверстать упущенное за четырнадцать лет.

— Что ты такое делала? — не сдержала любопытства я.

— Посылала маме «призрачные деньги» для загробного мира. Ей они понадобятся, когда мама наконец там окажется.— В лице у меня отразилось недоумение; Уна печально улыбнулась.— В Китае есть такое поверье: то, что сжигается в этом мире, переходит к твоим предкам на том свете. Эти пожертвования мне следовало принести давным-давно; увы, я была плохой дочерью. Если моя мать стала «голодным призраком», то вина здесь моя, и только моя. Долг предписывал мне позаботиться о ней и покарать Лестера Лю.— Уна встала, отряхнула одежду от пепла.— Но дверь была заперта. У вас при себе отмычка?

Кики изогнула бровь.

— Нет, дверь сама распахнулась, когда мы пробегали мимо.

Уна понимающе кивнула.

— Вас, верно, призрак впустил. Но это не значит, что вам следует здесь оставаться. Прямо сейчас это для вас слишком опасно.

— Поздно,— сообщила я, пропуская комментарий насчет призрака мимо ушей.— Нас уже похитили. Мы только что виделись с Каспаром — там, внизу. Он посвятил нас в твой план. Почему ты нам-то ничего не сказала? Мы бы тебе помогли.

— Вы все были по уши заняты, а это моя ответственность, и только моя. Вы тут ни при чем. У меня было подозрение, что отец что-то затевает, но я никак не могла понять, что именно. Пришлось подобраться к нему поближе и дать ему понять, будто он переманил меня на свою сторону. Так что я стала принимать от него подарки, тратить его деньги и всячески ему подыгрывать. Спустя какое-то время он и впрямь мне поверил. Я, верно, куда лучшая актриса, чем мне казалось, потому что в конце концов я и вас убедила. Но с другой стороны, как только вы узнали, что я — дочка Лестера Лю, вы все готовы были подумать обо мне самое худшее.

— Только не Кики. Кики всегда в тебя верила. А вот насчет остальных ты права. Обещаю, этого никогда больше не повторится.

Больно было признавать свои ошибки — какой же непроходимой дурой я была! — но я понимала: сказать правду — это единственный способ сохранить дружбу Уны.

— Не казни себя, я на вас не сержусь,— печально отозвалась Уна.

— Значит, все это время ты пыталась отомстить за смерть матери? Если бы ты только рассказала нам, что именно задумал твой отец...

— Так я. же не знала. Я заподозрила правду только после встречи с Сю Фа. Но я понятия не имела, что Лестер крадет картины из музея, пока своими глазами не увидела парня из банды «Фу-цзянь» — в тот вечер, когда тебя сцапали. Когда мы с Лестером остались вдвоем, я сказала отцу, что все поняла и хочу ему помочь. Только так я могла разузнать, где он прячет тайваньских ребятишек, прежде чем с ними случится что-нибудь ужасное. Но чтобы Лестер поверил, будто я на его стороне, мне нужно было выдать ему какой-нибудь важный секрет.