Григорий Медынский - Повесть о юности

Когда все это дошло до сознания Бориса, он на мгновение оторвался от работы. И в это мгновение он увидел, что Сухоручко, потолкавшись в толпе ребят, сдававших тетради, прошел мимо стола.

Как всегда, на следующий день Полина Антоновна принесла контрольные работы. Борис получил «четыре». Раздав тетради, Полина Антоновна сказала:

— А тетради Сухоручко у меня нет.

— Как? — удивился тот.

— Нет! — подтвердила Полина Антоновна. — Ведь вы были в прошлый раз в классе? Писали контрольную?

— Был. Писал.

— Так где же ваша тетрадь?

— Не знаю… Может, у вас где-нибудь затерялась. Я сдал тетрадь.

Сухоручко смотрел прямо в глаза Полине Антоновне, и от этого взгляда у нее до боли сжалось сердце. Прямой взгляд обычно говорит о непоколебимости, но непоколебимость в подлости — это поистине страшно.

Что Сухоручко не сдал тетрадь, в этом Полина Антоновна была уверена. Вчера она тут же, в классе, перевязала стопку тетрадей бечевкой, потом в учительской положила в сетку-«авоську» и принесла домой. Дома она выложила их на письменный стол и стала проверять. Детей у нее нет, живут они с мужем вдвоем. Куда же, спрашивается, могла деваться тетрадь?

В своих подозрениях Полину Антоновну укрепил случайно подмеченный ею взгляд Бориса. Когда Сухоручко, все так же глядя ей в глаза, повторил еще раз: «Не знаю, я сдавал», Борис повернулся и бросил на него быстрый взгляд. Сказать он ничего не сказал, но этот поворот головы и выражение лица показались Полине Антоновне многозначительными.

Сухоручко упорно стоял на своем.

— Я вместе с ребятами сдавал. Вот… — он обвел глазами класс. — Мы вот вместе сдавали: и Миша Косолапов, и Половцев, и Прудкин.

— Да, мы вместе сдавали! — подтвердил Саша Прудкин.

— Я в свидетелях не нуждаюсь! — твердо сказала Полина Антоновна. — Я утверждаю, что тетрадь вами не сдана. А потому я вам ставлю единицу.

— Почему? — возвысил вдруг голос Сухоручко.

— Я вам с самого начала сказала: прошу без «почему»!

— А почему? — Сухоручко теперь открыто дерзко, с вызовом смотрел на Полину Антоновну.

Она поняла этот вызов, но отвечать на него не сочла нужным и, мобилизовав всю свою выдержку, холодно и строго приказала:

— Садитесь!.. Я с вами не желаю разговаривать по этому вопросу. Ученик Сухоручко, садитесь!

— Это несправедливо! — крикнул еще раз Сухоручко, но сел на место и, уже сидя, проворчал: — Сама теряет, а мы виноваты!..

Это происшествие взбудоражило весь класс. На перемене ребята разделились на две партии: одни были за Сухоручко, другие — против него. И среди противников первым был Борис.

— А я говорю, ты не сдавал тетрадь! — горячо и гневно говорил он Сухоручко.

— А ты видел?

— Видел!

— О?.. А ты сам что в это время делал? Ты ж сам строчил!

— Строчил, а видел! — убежденно стоял на своем Борис.

— А вот Саша другое видел! — возразил Сухоручко и обратился к Прудкину. — Мы сдавали тетради?

— Сдавали.

— Вместе?

— Вместе.

— Ну что? — Сухоручко бросил победный взгляд на Бориса, но тот не смутился и, повернувшись к ребятам, спросил:

— А еще кто видел?

— Я… — неуверенно сказал Вася Трошкин. — Он тут, вместе со всеми, у стола был.

— А сдавал?

— Как будто сдавал.

— Как будто! — повторил Борис и, взглянув на Сашу Прудкина, спросил: — Может, и ты скажешь «как будто»?

— Да нет, я сам видел!

— Врешь! Ничего ты не видел! — уверенно обрезал его Борис.

— Да чего ты-то в бутылку лезешь? — перешел в наступление Сухоручко. — Тебе что?.. Очень это тебе нужно?.. Сознательным становишься?

— А что?.. Сознательным!

Борис прямо посмотрел в глаза Сухоручко. Тот сделал театральный жест, каким рыцари на сценах театров приветствуют друг друга, и проговорил:

— С чем тебя и поздравляю!.. А только знаешь… так легко и предателем стать!

— Что-о?.. Предателем?.. — Борис схватил Сухоручко за грудь и, размахнувшись, изо всей силы ударял.

— Борька!.. Ты что?.. Ребята! Да ну вас! — послышалось со всех сторон.

Борис оттолкнул Сухоручко и, ни на кого не глядя, пошел из класса.

Полина Антоновна взяла мел и написала на доске букву «а».

— Как, по вашему, мальчики, это число больше нуля или меньше?

— Бо-ольше! — ответили ребята хором!.

— Почему?

— Положительное, без минуса.

— А откуда это видно? Численное выражение «а» у меня — минус три.

— А-а!.. Ну, тогда отрицательное! — так же хором загудели ребята.

— Вот видите! — сделала вывод Полина Антоновна. — Оно может быть и положительным и отрицательным. Величина алгебраического выражения зависит от численных значений входящих в него букв. Значит, нельзя судить поверхностно, формально, — надо смотреть по существу. Думать нужно!

Так, знакомясь с прежними знаниями класса, Полина Антоновна начала свои занятия по алгебре. Ее слова «нужно думать» перекликались с тем, что Борис услышал потом на уроках литературы, истории. Но Полина Антоновна повторяла эти слова особенно часто, при каждой возможности и по самым различным поводам.

Вот она говорит о пропорциональности величин и как бы в шутку дает маленькую арифметическую задачку: «Ребенок за первый год жизни вырос на двадцать пять сантиметров. На сколько сантиметров он вырастет за десять лет?»

— На два с половиной метра! — выкрикнул кто-то торопливо.

Полина Антоновна выразительно глянула на любителя быстрых ответов.

— Вычислять-то вы правильно умеете! — с шутливой серьезностью заметила она. — Но механически вычисляет, только счетная машина. А человеку полагается думать.

То, выслушав доказательство теоремы, Полина Антоновна вдруг спросит:

— А можно доказать ее другим способом? Подумайте!

И вот Борис сидит вечер, — сидит, и думает, и ищет этот другой способ доказательства.

То она вдруг совсем откажется от доказательства и потребует только его логическую схему.

Вот Вася Трошкин сделал на доске чертеж, написал: «Дано», жирной чертой подчеркнул это слово, затем добросовестно выписал условие и начал доказывать теорему. Все это он делал смело, быстро, даже чуть небрежно, уверенный в своих силах и в хорошей отметке.

Но Полина Антоновна его неожиданно прерывает:

— А вы не давайте полного доказательства. Я вижу — вы его знаете. Вы укажите его логические этапы.

Вася повернулся к ней, поморгал, что-то хотел сказать, опять поморгал:

— Какие логические этапы?

— Вы же понимаете значение слова? По каким этапам, по каким ступеням шла ваша мысль? Что нужно доказать во-первых, во-вторых, в-третьих. План доказательства!

Полина Антоновна любила такие повороты в ходе урока. По программе этого не требовалось. По программе требовалось одно: уметь доказать такую-то и такую-то теорему. Но доказывать можно по-разному. Ученик может очень резво начать ответ, но достаточно переставить буквы на чертеже, и все в голове у него смешается, все доказательство пойдет насмарку. Он просто заучил, а что к чему — не понял.