Клара Фехер - У меня будет остров!

На шум и крики вышла тетушка Варга.

— Ну надо же, я ехала вместе с маленьким Жоли Ковачем, потом оставила его одного, но он сказал, что умеет пользоваться лифтом.

— Ай-яй-яй! В лифте — Жолик! — заохали Кати и Ютка. — Что скажут папа и мама, когда вернутся домой?

— Не причитайте, — нервно оборвала их дворничиха. — Тут не причитать надо, а действовать!

И все, как могли, пытались что-то предпринять. Дядя Полони из второй квартиры на пятом этаже побежал за милицией. Катоны, с первого этажа, позвонили в «Скорую помощь». А худощавый мужчина, недавно поселившийся в доме, сказал: «Надо вызвать механика!»

Наконец прибыли милиционер и механик, за ними, гудя сиреной, примчалась «скорая помощь», но, к счастью, в ней не было нужды. Отключили ток, стали вручную навертывать цепь до тех пор, пока лифт не оказался на первом этаже. Дворничиха открыла ключом дверцу лифта: в кабине стоял перепуганный, заплаканный Жолик.

— Я только немного поиграл… поиграл в космонавтов, — плача, сказал он.

Взрослые, которые еще минуту назад кричали, что нужно спасти бедного ребенка, и всячески стремились поддержать его ободряющими возгласами вроде: «Не бойся, малыш, мы сейчас поможем тебе!» — сразу стали сердитыми.

— Мы тебе покажем, негодник! Из-за тебя весь дом чуть инфаркт не получил! Теперь отцу придется заплатить механику и штраф за визит «скорой помощи»! Ты что думаешь, лифт — это игрушка?!

— Не обижайте нашего брата! — вступились за Жолика Ютка и Кати и обняли его. — Пошли домой!

Именно этого-то и не хотел Жоли. Втянув голову в плечи, опустив глаза, он нехотя брел вслед за ними. Он думал о «Злюке», о том, что из-за истории с лифтом его кораблик будет снова отведен к первому буйку. Выходит, он зря старался эти два дня, делал все уроки, слушался старших. Теперь остается одно: начинать все сначала и десять дней подряд хорошо себя вести. Ох, доберешься ли тут когда-нибудь до этого острова?!

«Играть в остров можно где угодно. Залезешь под стол, вот тебе и остров. Вся комната — это море, а место под столом — остров, где потерпевший кораблекрушение может преспокойно есть хлеб с маслом и даже готовить уроки на завтра. У Шани Эниша, мы с ним сидим за одной партой, тайным островом стал чуланчик для дров. Правда, туда очень трудно попасть, потому что его держат на запоре. У Пали Форбата тоже есть свой остров, настоящий, с ивами, посреди Дуная. Но туда Пали попадет только летом, когда отправится на каникулы к бабушке. Но такой чудесный, волшебный остров, какой будет у меня, вряд ли есть у кого из ребят. И подавно у девчонок…» — размечтался Жоли.

Неожиданно учительница, тетя Гизи, спросила его:

— Так сколько же всего яблок мы купили на рынке?

Жоли испуганно встал. Все смеялись, а тетя Гизи покачала головой.

— Ты весь урок невнимателен. О чем ты думаешь? Может быть, о том, что скажут родители, если я сделаю запись в твоем дневнике?

— Не надо ничего записывать, тетя Гизи! Прошу вас! — взмолился в отчаянии Жоли. — Я только… я только…

— Садись и будь внимателен. Продолжай, Имре!

Имре Кенез легко решил арифметическую задачку; теперь Жоли старался следить за тем, что писали на доске, однако мысли невольно вертелись вокруг острова. Острова, который будет принадлежать только ему… Но до этого, к сожалению, нужно суметь переплыть Кухонное море, а главное, в течение десяти дней хорошо себя вести. За это время хорошему поведению угрожает миллион опасностей, наверняка столько же, сколько настоящему мореплавателю в настоящем открытом море.

Взять, к примеру, вчерашний вечер. Жоли весь день был таким хорошим, таким хорошим, что лучше некуда. После обеда почистил зубы, вымыл руки и сразу же сел за приготовление уроков. Все написал, все выучил. Ютка и Кати и половины заданий не приготовили, когда у него все было готово, даже сложены тетради и учебники в сумку.

Мама еще не пришла, и Жоли пустился в путешествие по квартире. На папином чертежном столе он увидел листы белого картона. Жоли приподнял их, и что же, вы думаете, оказалось под ними? Великолепно нарисованная финиковая пальма, С коричневым стволом и многими зелеными ветвями, между которыми свисали грозди фиников. Жоли очень хорошо знал: на папином столе ничего трогать нельзя. Но ведь эта пальма наверняка предназначена для острова Жолика, и, если он немного полюбуется ею, какая от этого беда?

Тут он заметил еще кое-что. Какая красивая марка! А Жоли с самого малого возраста собирает марки. Когда к ним приходили письма от дедушки и бабушки, или от тети Шари, или от дяди Гезы из Канады, папа всегда отдавал ему конверты. И Жоли знал, что марки нельзя срывать с конверта, так как могут испортиться зубчики. Нужно положить конверт в теплую воду, а затем осторожно, легонько отделить марку от конверта. Высушить ее и только тогда, взяв щипчиками за краешек, поместить в альбом.

«Какая красивая марка, — подумал Жоли. — Я такой не видел». Он не сразу потянулся к марке, а сначала долго разглядывал ее. Наверняка папа предназначил эту марку ему. Для кого же он ее принес? Папа придет вечером, а тогда уже некогда будет отпаривать марку. Вечером все по распорядку: ужин, мытье посуды, разборка постелей; к тому же девочки перед сном долго моются в ванной комнате. Словом, вечером не получится. А вот сейчас у него и время есть, и ванная свободна… Папа, конечно, не рассердится, ведь он Жолику принес марку. Просто забыл отдать…

Так рассуждал Жоли и все более убеждался в том, что поступит правильно, если сейчас же снимет марку и высушит ее. Ютка и Кати были заняты уроками, мама еще не вернулась домой, и ни одна душа не интересовалась Жоли. Он осторожно взял с папиного стола бумагу с маркой и юркнул в ванную комнату. Напустив в раковину теплой чистой воды, он с удовольствием наблюдал, как хорошо промокает марка. Потом аккуратно снял ее с исписанного листа бумаги, а бумагу скомкал и выбросил в ведро.

Вечером папа пришел домой поздно. Дети уже лежали в постелях. В полусне Жолик слышал, как папа говорил с мамой:

— Что нового дома? Хорошо ли вели себя дети, все ли у них в порядке? Как Жоли? Ну вот и прекрасно! Видно, малыш действительно заслуживает того, чтобы получить отличный остров…

И Жоли, засыпая, увидел в мечтах остров: ему грезилось, что он снимает настоящие финики с нарисованной пальмы, а кафельные плитки пола в кухне вздымаются, как волны океана. С луком за плечом и подзорной трубой у глаз он отправляется на охоту… Но тут Жоли снова услышал голос отца:

— Послушай, дорогая, ты, случайно, не видела заявление? Оно тут было, на столе, я уже и марку наклеил на него.