Аделаида Котовщикова - Бабушка, будь моей дочкой!

— Ксана! — восклицает папа. — У нашей дочери нет ни капли совести! Чуть всех не уморила и ни малейшего раскаяния не заметно. Это ты её избаловала.

— А по-моему, ты! — строптиво заявляет мама.

— Я же занят с утра до вечера! Когда мне её баловать?

— А я часто в командировках, меньше тебя её вижу!

— Я раскаиваюсь, раскаиваюсь! — испуганно кричит Таня. — Я больше не буду.

Наступает тишина. Родители смотрят на Таню.

— Чего ты не будешь? — спрашивает папа.

— Об овчарке жалеть не буду, что она за мной не пришла… — Лицо у папы становится не только возмущённым, но и каким-то странным, и Таня поспешно добавляет: — Ничего, ничего не буду! Только не ссорьтесь!

Бабушка усмехается и поднимается с кресла:

— Пойдём умываться. И ужином накормлю.

Таня лежит в постели. Бабушка присаживается на край, наклоняется и шепчет:

— Внученька, пойми, так поступать нельзя! Надо уважать старших.

— Не надо их пугать, это я поняла, — отвечает Таня. — Не пугать и значит уважать?

— Думать, думать о других, чтобы не сделать им плохо, не огорчить, не обидеть, вот что надо. А ты, когда убежала со двора, нарушила запрет, только о себе думала, о своём удовольствии. А про нас всех, про маму с папой, про меня, совсем позабыла…

Снова Таня в гостях у Светы, на этот раз — во сне. Лисёнок и пингвинёнок скачут по ковру не хуже котёнка Севки: они живые не понарошку. Всем так весело. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется огромная чёрная овчарка. Она говорит: «Здравствуй, Таня, я тебя нашла. Но я не бегала два часа по дворам, потому что у меня нюх». Внезапно добрый голос овчарки превращается в рычанье. Острые зубы овчарки оскалены. В её свирепом рыке Таня едва различает слова: «Ты так всех напугала, так не уважала старших, что я тебя сейчас съем. И Севку заодно тоже съем!» В страхе Таня зажмуривается и кричит:

— Ма-а-ама! Ба-а-ба! Па-а-па!

Чувствует, что её поднимают на руки, смутно различает папино лицо. До неё доносится голос бабушки:

— Что ты, что ты, моя маленькая? Господи, да она горячая как печка!

Бывало, Таня то вывеску какую-нибудь прочтёт, то название музыкальной пластинки — надо же знать, что на проигрыватель ставить. А попросят её почитать — Таня прочтёт две фразы, и уже надоело. Теперь не то: читает и читает сама сказку за сказкой.

А что ей ещё делать? Только играть и читать. В детсад Таня не ходит. Как простудилась в тот день, когда потерялась и нашли её без милицейской овчарки, так всё и кашляет. И в детсад её врач не пускает.

Игрушки размётаны по всей комнате. Убирать их по вечерам для Тани мучение. Терпеть не может она всякие приборки и просит:

— Бабушка, помоги!

Бабушка помогает, но ворчит:

— Куда тебе столько игрушек? На целый небольшой магазин вполне хватит.

— Да, много у меня игрушек, — соглашается Таня. — Может, тысяча.

— Ну, это уж ты переборщила.

— Ничего не переборщила. Потому что кукла Катя, например, и просто девочка, и принцесса, то на горошине, то без горошины, то она царевна-лягушка, то Мальвина. А кукла Люба то мать, то мачеха, то ведьма, то баба-яга. И все так: то путешественники, то моряки, то лётчики, то заколдованные какие-нибудь. Вот и сосчитай, сколько всего-то у меня тут народу!

Рассуждала Таня очень весело. Но вся весёлость у неё пропала, когда не на куклу Катю и не на зайчонка с утёнком, а на неё саму вдруг напала ведьма.

Вот как это вышло.

Таня напялила на себя старую бабушкину вязаную кофту — рукава до полу висят. Сверху накрылась с головой шалью — одни глаза виднеются и кончик носа. Придерживая двумя руками шаль у подбородка и подвывая, Таня направилась в кухню. Хотела немножко бабушку напугать. Будто она не Таня, а чудище заморское, — превратилась, значит.

Из детской в кухню надо было пройти через переднюю и потом по небольшому коридорчику. Вышла Таня в переднюю, а там лампочка не зажжённая. Ну и что? Дороги, что ли, Таня не знает? В передней сумрачно, свет падает только из открытой двери в детскую, за Таниной спиной.

Бредёт Таня в сумраке, тихонько подвывает. Посильнее она взвоет, как перед бабушкой окажется. Под ноги Таня глядит, чтобы не споткнуться. Потом подняла глаза и… обомлела. Что это?! Надвигается на неё какая-то тёмная расплывчатая фигура… Всё ближе… Да ведь это ведьма! Самая настоящая! Сейчас Таню схватит…

Зажмурилась Таня от страха и завопила не своим голосом:

— Ба-а-ба-а!

Прибежав из кухни, бабушка еле на ногах устояла: об Таню споткнулась. Сидит Таня на полу, этакая кочка закутанная с головой, и навзрыд плачет.

Подняла её бабушка с полу, в комнату увела:

— Что с тобой? Расшиблась? Что у тебя болит?

— Ве-едьма! — рыдает Таня и озирается, к бабушке приникла.

— Какая ведьма? Где?

— В пере-едней. Совсем на меня бросилась. Да ты, бабуля, подо-спе-ела-а!

— Фу, большая девочка! Нет на свете никаких ведьм. В сказках только. Что ты выдумала?

— Я же видела!

— Показалось тебе.

— Ничего не показалось. Видела. — Таня дрожит и за бабушку держится.

Так и ходила до самого вечера за бабушкой. Бабушка в кухню — и Таня в кухню. Бабушка в комнаты, то в одну, то в другую, — и Таня за ней. Бабушка на лестничную площадку, мусор выбросить в мусоропровод, — и Таня туда же. До прихода родителей за бабушкин подол держалась, как двухлетняя.

Пора бы Тане третий сон видеть, а она у мамы на коленях сидит. Папа по комнате бегает, волосы пятерней ерошит. Бабушка сетует:

— Дочиталась, доигралась во всякие сказки!

— Девочка моя, пойми, не существует ведьм! — убеждает мама.

Эту фразу Таня уже сто раз слышала от всех троих. Как вернулись с работы мама с папой, так наперебой то же самое твердят.

Но Таня стоит на своём:

— Одна ведьма, во всяком случае, существует. Я же её видела! А про других не знаю. Вдруг эта, что существует, опять появится?

— Да не оглядывайся ты, не озирайся! — Мама чуть не плачет. — Видеть не могу, как ты озираешься.

А папа задумчиво на Таню поглядывает. И вдруг говорит:

— Видела, значит? Где? Как? Расскажи мне, пожалуйста, подробно.

— Ой, стоит ли? — засомневалась мама.

— Расскажи, расскажи!

Таня рассказала, как она нарядилась чудищем, хотела бабушку попугать. Не сильно попугать, немножко, просто в шутку. Пошла в кухню, а в передней ведьма на неё…