Константин Курбатов - Тимкины крылья
- Название:Тимкины крылья
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1969
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Константин Курбатов - Тимкины крылья краткое содержание
Мечтали ли вы когда-нибудь о крыльях, которые можно пристегнуть за спиной и с их помощью подняться в воздух? А приходилось ли вам дружить с мальчишками из военного гарнизона? Если нет, то обязательно прочтите эту повесть. Вы узнаете, как высоко могут поднять человека крылья настоящей мечты и дружбы, какой простор открывается перед мужеством и бесстрашием и как плохо приходится тем, кто в решительную минуту поджимает крылья.
Тимкины крылья - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Да как же мы можем? — встрепенулась мама. — Пожалуйста. Она открыта. Он ее и не запирал никогда. У него и замка не водилось. Одевали когда, так я вещички его взяла. А так все как есть осталось.
Для нашей мамы это была целая речь. Но уж больно она обрадовалась, что начальство, кажется, собралось уходить.
Полковник надел сырую фуражку, покосился на Фенину спину и первым шагнул к двери.
— Прошу вас, — пригласил он маму.
За мамой вышел Серкиз, за ним отец в незашнурованных ботинках. Шнурки с железками на концах стукали по полу.
Мы остались с Феней вдвоем. Она посопела в стенку, повернулась ко мне и сказала:
— Я никак не могу понять, откуда у тебя эта дурацкая манера вечно совать свой нос туда, куда тебя не просят!
Я и сам не знал, откуда у меня эта манера. Но вместе с тем совать свой нос туда, куда тебя просят, тоже нет никакого интереса.
— А ты что, поругалась, что ли, с Русланом? — спросил я.
— При чем тут поругалась я или не поругалась? — отрезала она. — Это совершенно никого не касается. И прежде всего тебя.
— Как записочки ваши таскать, так меня касается, — сказал я. — Он тебе, например, привет сейчас передавал.
— Спасибо. Что еще?
— Больше ничего. Только привет.
— Очень приятно, что только привет.
— А Сеня Колюшкин тебе совсем не нравится? — спросил я.
— Дурак! — сказала Феня.
— Он на дядю Жору немного похож, — тихо сказал я. — И волосы у него такие же.
У Фени дернулась губа. Феня засопела и отвернулась к стене. Мне тоже захотелось засопеть, шлепнуться на диван и отвернуться к стене. Но я не шлепнулся. Это только распусти себя, а потом вообще соплей не оберешься. Я рванул дверь и отправился посмотреть, что там делают наши гости.
С тех пор как не стало дяди Жоры, в комнату я к нему не заходил. Я не хотел заходить в его пустую комнату. Все стояло, как он оставил — и стол, и койка, и деревянные фигурки на полках, — а хозяина нету и никогда не будет.
Гости тоже не хотели заходить в комнату. Они теснились у входа.
— М-да, имущества не густо, — говорил начальник политотдела. — Летное обмундирование сдать придется. А комнату мы пока опечатаем. — Он обернулся к маме: — Вы уж нас извините, но такой порядок.
— Да ну что вы! — забормотала мама. — Мы ведь соседи только.
Я протискался между отцом и мамой и первое, что увидел в душной комнате, были Любины глаза. Большие печальные глаза Любы-парикмахерши. Они смотрели прямо на меня из стоящей на столе и обструганной по форме лица липовой чурки.
На столе в стружках лежало узкое долото и нож с кривым лезвием. На токарном станочке висело грязное вафельное полотенце. На полочке рядом с воздушной балериной стоял принц Гамлет и задумчиво рассматривал человеческий череп.
— А это кто? — раздался вдруг голос Серкиза.
Я вздрогнул от его голоса, Серкиз ни слова не произнес, как пришел. А теперь словно выстрелил.
Он смотрел поверх Любиной головы на висящий в деревянной рамке портрет человека с чапаевскими усами.
— Кто это?
— Отец дяди Жорин, — проговорил я и тут же испуганно попятился.
Выпуклые глаза подполковника ударили меня, точно я опять свалился на него с крыши.
— Кто?
— Отец, — пролепетал я. — Он мне сам говорил.
Непонятно было, чего Серкиз взвился. То помалкивал и словно повинность отбывал, а увидел фотографию — и взвился.
Серкиз шагнул через комнату, снял со стены портрет с треснутым в уголке стеклом и повернул его к свету.
— Это отец Переверзева? — недоверчиво спросил он и взглянул на маму.
— Отец, отец, — растерянно подтвердила мама.
И все в комнате снова почувствовали себя неловко. Почему это у дяди Жоры не мог быть отец? И почему портрет своего отца дядя Жора не мог повесить на стенку? Тем более такого отца.
Проведя по глазам пальцами, словно снимая пенсне, начальник политотдела спросил:
— Вы знали его?
Серкиз не ответил. Мне даже показалось, что он смутился. Он как-то слишком поспешно повесил портрет на прежнее место и выдернул из кармана тужурки кожаные перчатки. С зажатыми в кулаке перчатками он вновь стал прежним Серкизом. Смущение лишь скользнуло по его лицу и исчезло.
Он смутился всего на мгновение, но мне хватило этого мгновения. Меня обдало ознобом. Я не сводил с Серкиза глаз. А он с безразличным видом смотрел в окно и похлопывал себя по колену перчатками. Он так похлопывал себя перчатками, словно в комнате никогда не висело никакого портрета. Но кого он хотел обмануть? Ясно же, что он знал дяди Жориного отца. Конечно, знал! И не просто знал. Зачем бы ему тогда скрывать это?
А человек, который украл чертежи махолета, тот скрывается. Тому нельзя, чтобы его узнали. И он давно бы построил этот махолет, да у него нет расчетов. А расчеты лежат здесь, под койкой, в затасканном чемодане.
Я покосился на койку. Мне стало жарко. На всякий случай я отступил поближе к чемодану, чтобы до последнего защищать дерматиновую папку. Я был готов к схватке. Так бы просто я ее не отдал. Дядя Жора сам обещал мне подарить ее. И при начальнике политотдела Серкиз ничего со мной не сделает. Он не посмеет ничего мне сделать при начальнике политотдела.
— Так опечатываем? — равнодушно спросил Серкиз, поворачиваясь от окна.
Он напустил на себя столько равнодушия, что и последнему дураку стало бы ясно, что к чему. Он вытащил из кармана дощечку и кусок сургуча с таким видом, словно только тем и занимается, что по сто раз в день опечатывает разные комнаты.
— Да, давайте, — зажмурился начальник политотдела и вышел в коридор.
Серкиз подтолкнул меня к двери, точно я был каким-нибудь неодушевленным предметом. Я с трудом отклеился от койки и лихорадочно соображал, как мне быть.
Он уверенно, будто у себя дома, захлопнул дверь, продел в петельки для замка бечевку, повесил дощечку и чиркнул спичкой. Сургучная палочка поплыла на огне, закапала в углубление на дощечке. Запахло горьким, как на почте. Когда углубление заполнилось, Серкиз плюнул на печать и вжал ее в коричневое, быстро твердеющее тесто.
Ушел Серкиз первым, еле заметно кивнув маме. Начальник политотдела, моргая и морщась, попрощался с мамой и папой за руку.
— Дочке передайте, чтобы не обижалась, — попросил он. — Я и впрямь не совсем удачно пошутил. Да и не ко времени.
Он нагнулся под низкой притолокой. Папа взял под козырек, смутился и сделал вид, что поправляет на голове фуражку. Непонятно, чего он напялил на себя эту фуражку. А когда за гостями захлопнулась дверь, отец сердито сорвал фуражку с головы и сунул ее на гвоздь.
— Ходят тут, — пробормотал он. — Делать им нечего!
Ему было стыдно, что мы увидели его не таким, как всегда.
Нашел тоже, чего стыдиться! Мы и так отлично знали, что он не генерал, а старшина. А если бы он был генералом, то начальник политотдела и подполковник Серкиз тоже бы перед ним попрыгали.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: