Гортензия Ульрих - Письмо не по адресу. Любовная горячка

Ты уже наслышан об Ахмеде, личном рабе-парикмахере моей мамы?

— Хорошо, спрошу его, — коротко ответила я.

Мама тем временем погрузилась в какие-то раздумья.

— Что-то ещё? — чуть раздражённо спросила я, потому что обсуждать с мамой твою причёску в мои планы совсем не входило.

— Нет-нет, — покачала она головой, — просто вдруг пришло в голову: предложу твоему отцу разработать специальную серию косметики для юношей.

Ха-ха, похоже, твоя внешность поразила её до глубины души. Или же мама просто решила, что твой испачканный землёй рот — это следствие плохо наложенного блеска для губ? Поди теперь узнай…

Погружённая в раздумья, она вышла из комнаты.

Тут меня осенило: по озвученной мною версии, к нам приходил Билли, так что я крикнула ей вслед:

— К тому же это всё равно был не Берри, а его ненормальный кузен Билли!

Мама повернулась ко мне с улыбкой на устах:

— Конечно, Ксеньюшка. Безусловно, твой Берри выглядит куда лучше.

Что-то мне всё это не нравится.

Ты что, пытался представить дело так, будто мы с тобой пара? Неужели опять придётся поднимать эту тему? Если тебе нужна подружка, поищи в другом месте. Я — пас. У нас с тобой деловые отношения на свиной основе, согласен?

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Отношения на свиной основе или свинопаска?

Привет, МАКС!

Просто отлично! Я привожу к тебе свиней, подвергая свою жизнь опасности, а ты рассказываешь родителям, что я — мой же собственный кузен, причём псих. Ладно, признаю, моё появление перед твоими родителями прошло несколько неудачно, но неужели нужно было настолько преувеличивать?

Кстати, твой визит сюда тоже прошёл не ахти. Я тебе писал, что родители хотят со мной поговорить, помнишь? Так вот, причина была в тебе!

— Присядь, Берри, — говорит мама, когда я захожу в кафе, и придвигает мне стул.

Папа садится с одной, мама — с другой от меня стороны. Плохой знак. Очень плохой знак!

— И? — осторожно спрашиваю я.

— Кто эта девушка? — переходит мама сразу к делу.

Я притворяюсь, будто ничего не понимаю.

— О ком ты говоришь?

— Она была здесь. В платье, сшитом как будто из присборенной занавески. Спрашивала о тебе.

— И о свиньях, — вклинивается папа. — Она, случаем, не кочевница? Ну, знаешь, свинопаска, которая со своим стадом свиней разъезжает по сельской местности? Как пастушка, только со свиньями?

Должен признаться, МАКС, идея пришлась мне по вкусу. Как тебе такая работка? Представь, множество Готтхильфов и Женевьев бродит по полям. А посередине ты, с пастушьим посохом в руках, вдали от стрессов обеспеченной жизни.

Мама выдёргивает меня из этих мыслей.

— Берри, так кто эта девушка?

— МАКС.

— Я знаю, что её зовут МАКС. Очень редкое имя.

— Но очень красивая девушка, — вставляет папа.

— Верно, — лаконично отвечаю я. — Красивая, в смысле. По крайней мере на фото.

— Фото? То есть ты с ней лично не знаком? — спрашивает мама.

— Нет. Да. Ну, не совсем, — отвечаю я вразнобой.

Мама смотрит на меня, точно «клёцка валькирии» с глазами.

— Мы переписываемся, — ускоряю я темп речи. — По электронной почте. Но в жизни мы никогда не встречались — хотя то и дело пытаемся. А вот с её отцом я как раз… познакомился.

— То есть эту девушку по имени МАКС ты никогда не видел, но уже успел побывать у её родителей? — вопрошает мама.

— Отвозил свиней, — отвечаю я вполне правдиво. — Мы спасли их из лаборатории.

— Они что, держат мясной магазин?

— Нет! Неужели ты считаешь, что мы вызволили свиней из лаборатории, чтобы потом отдать их на бойню?

— Чем же тогда занимаются её родители?

Никак не возьму в толк, почему родителям всегда так важно знать, чем занимаются родители друзей их детей.

— У родителей МАКС своя фабрика, — отвечаю я. — Производство косметики, кажется. Их фамилия — Харденберг.

У мамы начинается приступ кашля.

— Харденберг? Фон Харденберг? Семейство фон Харденберг?! — хрипит она.

— Да. Ну что ты, в самом деле! Они совершенно нормальные люди — хоть и очень богатые.

Знаю, что это не так, потому что нормальной твою семью назвать сложно, но родителей нужно было успокоить.

Папа наклоняется ко мне. Я знаю, что это означает; сейчас состоится важное обращение отца к сыну!

— Мальчик мой! Харденберги — совершенно ненормальные люди, потому что они жутко богаты. Ужасно богаты! Невероятно богаты!

— Жутко богаты! — вторит мама. — Как раз пару дней назад фрау Шмидт — в смысле, не та фрау Шмидт, у которой две дочки-блондинки, помните, всегда такие надутые, а пожилая фрау Шмидт, чей внук всегда так мило…

— Ближе к делу! — хором кричим мы с папой.

— Что-что? А, ну так вот. Фрау Шмидт показывала мне статью в одном журнале. Там было написано, что пожилая фрау фон Харденберг купила в Лондоне какую-то картину по немыслимой цене и теперь хочет передать её в наш музей.

— И что тут плохого? — холодно спрашиваю я. — Какое отношение имеет МАКС к картинам, которые покупает её бабушка?

Папа качает головой так сильно, что с его волос начинает сыпаться мучная пыль.

— Для этих людей мы — ничто. Они нас даже не замечают. Мы для них не существуем. Они живут в своём мире, а мы в своём. Время от времени нам поступают от них заказы на торты. Большего от нас они не хотят.

— То есть? — уточняю я.

— Держись от них подальше, мальчик мой. Нам, простым людям, не место в их мире.

Мама проводит рукой по моим волосам. Ненавижу!

— Поищи себе другую подружку, Берри.

— Да не нужна мне никакая подружка! — кричу я чуть громче, чем следовало.

— Тебе не нравятся девочки? — спрашивает папа, высоко подняв брови.

— Нет! В смысле, да — вы меня совсем запутали! — всё так же на повышенных тонах отвечаю я и встаю. — Вы что, всерьёз требуете, чтобы я никогда больше не переписывался с МАКС?

Родители кивают, не сводя с меня полных заботы взглядов.

— Ради твоего же блага, мальчик мой, — поясняет папа. — И когда у тебя наконец появится подруга — я имею в виду нормальная подруга, — ты непременно позабудешь об этой МАКС в мгновение ока.

— И об этих бедных свиньях тоже, — добавляет мама.

И вот сижу я за своим компьютером в расстроенных чувствах и пишу письмо в другой мир — в мир семейства фон Харденберг.

Что теперь со всем этим делать? Почему ты не должна со мной встречаться, а я не должен тебе писать? И на что мне сдалась подружка? От неё один стресс, а уж парикмахер Ахмед мне ни к чему ни под каким соусом! Я знаю, что моя голова выглядит как взорвавшаяся диванная подушка. И что? Мне-то всё равно!