Даир Славкович - Красобор

— Да, — подтвердил Костя, — и «лесник» обходил чащобу.

— А если все же попрут чащей? — спросил кто-то из подрывников. — Тогда весь наш замысел на ветер?

— Не попрут, — убежденно сказал дядя Леша. — Даже в мирное время человек по лесу пробирается так, чтоб было легче пройти. А тут, во-первых, страх, а во-вторых, фашисты к лагерю будут стараться подойти тихо. Значит, надо минировать более открытые участки. Тогда и поражаемая площадь при взрыве будет наибольшая.

Система дяди Леши позволяла свободно ходить по заминированному участку. Мины взорвутся только тогда, когда будут включены подрывные машинки «МП». По медным жилкам проводов к электрозапалам побежит ток и… Костя представил эту картину: ох и жарко будет фрицам.

— А если взрыв, выстрел или еще что-нибудь нарушит цепь? — спросил командир. — Что тогда?

— Дадим ток по запасной, аварийной, схеме одновременно из разных электроисточников, — спокойно объяснил дядя Леша. — К тому же основные узловые заряды соединены у нас детонирующим шнуром. От их взрыва сработает вся система.

— Надежно?

— Надежно, товарищ капитан. Фейерверк будет знатный. Надолго запомнят. Если будет кому запоминать.

— Хорошо было бы перед взрывом остановить их на минуту, — в раздумье сказал комиссар. — Сбить передних в кучу, задержать. Тогда, если что, и скосить автоматным огнем легче.

— Как же ты их остановишь да еще в кучу сведешь? — засмеялся начальник штаба. — Разве на елке стенгазету с карикатурой на Гитлера повесить?

— А что, если чучело Гитлера сделать? — предложил Костя. — И на дороге поставить. В мундире.

— А что? Мысль стоящая! — загорелся Муравьев. — Сделаем чучело и заминируем его!

Чучело соорудили быстро: сбили из кольев крест, воткнули в землю, надели на него пробитый пулями рваный эсэсовский мундир. Подольше пришлось повозиться с головой, но в конце концов сделали и ее — из гнилого старого пня. Вместо глаз прикрепили две выпуклые белые пуговицы из немецкой шинели, вместо носа — гнилую почерневшую шишку, волосы сделали из конского хвоста. Под мышкой одной руки у «фюрера» торчал березовый крест, другую он поднимал в фашистском приветствии.

К чучелу была прикреплена вывеска с надписью, сделанной большими буквами по-немецки и по-русски: «Адольф Гитлер». А невидимый проводок сбегал по колу вниз и скрывался в траве.

К вечеру следующего дня минная оборона была закончена и, как сказал дядя Леша, «система сдана в эксплуатацию».

Июльским утром, задолго до того, как первые лучи солнца позолотили вершины бора, передовые посты доложили: фашисты большими отрядами пехоты начали наступление. Идут тихо, без выстрелов и артиллерийской подготовки.

Молча, как привидения, прикрываясь утренним туманом, наступали на Колодинский лес черные волны вражеских цепей.

Шарк-шарк, шарк-шарк — стелился и тонул в тумане лощины шорох от все ближе и ближе подходивших к лесу врагов. Напуганный непонятным топотом ног из картофельной ботвы выскочил заяц, на миг остановился и быстрее-быстрее отсюда, подальше от непонятных звуков. Ворона, летевшая из леса, увидела черные фигуры и тоже шарахнулась в сторону. Тревожно застрекотали сороки на краю леса. Передовые посты партизан начали незаметно отходить…

Бой под Александровом многому научил и фашистов. Они понимали: перед ними сильная, спаянная дисциплиной, закаленная в боях воинская часть, отлично освоившая тактику партизанской войны. И чтобы не нести лишних потерь, немцы вперед пустили полицейские подразделения — предателей из окрестных гарнизонов.

Первые лучи солнца позолотили облака, потом скупо тронули вершины лохматых елей, заиграли янтарем на прямых и высоких стволах сосен. А в лесной чаще еще держался полумрак.

Цепи черных фигур сжались, уплотнились, старались двигаться по более открытым местам, где хоть на несколько метров вперед просматривалась местность.

Комиссар Муравьев, дядя Леша и Костя находились на передовом посту и по мере приближения врага бесшумно отступали в глубь леса.

— Глянь, Костя, — Муравьев протянул мальчику свой бинокль, — может, своего знакомого увидишь. Похоже, полицаи идут по его зарубкам.

Костя поднес бинокль к глазам и сразу среди деревьев увидел «лесника».

— Вон, вон! Третий справа! В ели всматривается, зарубки ищет… А возле него самый главный полицейский чин! Он меня допрашивал…

— Значит, — прошептал комиссар, — все пока идет, как задумано.

Дядя Леша отдавал последние указания подрывникам.

Все дальше и дальше в лес отходили передовые посты партизан. Вокруг полицейских и фашистов теперь была настоящая чащоба. И тишина. Ни человеческих голосов, ни команд. Нарушал ее только неожиданный треск сухой ветки под вражеским каблуком.

В лесу совсем рассвело, и черные цепи начали двигаться смелее и увереннее.

Но что это? Фашисты остановились. «Лесника» — он теперь был отчетливо виден в своей черной шинели и черной пилотке — обступили полицаи и немцы, что-то расспрашивают, похоже, злятся. «Лесник» оправдывается, смотрит по сторонам, растерянно разводит руками.

— Разиня! — шепчет Костя с досадой. — Свои же метки потерял! Среди белого дня дороги не найдет.

— Могут сменить направление или расползтись по лесу, — помрачнел дядя Леша. — Тогда наша работа пойдет насмарку. Только зря взрывчатку изведем.

— Как же им дорогу подсказать? — подумал вслух комиссар.

К «леснику» подошел немецкий офицер и с размаху ткнул его в грудь стволом автомата. Полицай отшатнулся, отброшенный ударом, и бестолково забегал от дерева к дереву.

— Товарищ комиссар! — прошептал Костя. — Разрешите я дроздом просвищу? Когда мы шли, я так свистел. Может, услышит и вспомнит.

— Попробуй, — сказал Муравьев.

Среди утренней тишины послышался тоскливый крик дрозда.

«Лесник» будто окаменел. Он внимательно вслушивался в птичий крик. Потом осторожно двинулся на него. И вдруг повеселел: заметил свою зарубку на елке, замахал полицейским и немцам руками — нашел!

Цепи врагов начали приближаться к прогалине. И неожиданно замерли на месте: перед ними стояла человеческая фигура с протянутой вперед рукой.

Старший полицай высунулся из-за ствола сосны, за которую мгновенно юркнул, увидев «противника». Встал из-за кочки немецкий офицер — секунду назад он молниеносно распростерся на земле. Теперь все видели: перед ними не человек, а чучело. Причем чучело Адольфа Гитлера!

Немецкий офицер жестом показал: убрать! Старший полицейский чин, «лесник» и еще не сколько предателей бросились к чучелу. Сам офицер с немецкими солдатами остались на месте. Замерли в нескольких шагах от «фюрера» и остальные полицейские.