Ирена Юргелевич - Чужой

— Он не выполнил своего решения, потому что ему помещали высшие силы, — поучительно сказал Мариан, обращаясь к Вишенке. — Если бы строительство моста в Стрыкове не было исключено из плана, все было бы иначе. Так что его ни в чем нельзя упрекнуть.

На Юлека «высшие силы» произвели некоторое впечатление, и на этот раз он промолчал.

— Ну ладно, — сказала Вишенка. — Теперь главное — что ему делать дальше.

— Как — что? Вернуться домой, и все, — не задумываясь ответил Мариан. — Конечно, когда нога заживет.

— Но пока он побудет на острове, правда? — взволновался Юлек. — Я хочу, чтоб он остался!

— Конечно, он должен остаться, — немедленно поддержала его Вишенка.

— Ведь на острове так здорово!

Ни Вишенка, ни Уля, ни Мариан не ответили. Они согласны были с Юлеком — на острове действительно здорово, но вот что думает на этот счет Зенек? Как-то не было у них полной уверенности…

Я сбегаю за ним, ладно? — спросил Юлек, вновь загоревшись жаждой деятельности. — Скажу ему, чтоб он не огорчался. Мы его оставляем здесь, и всё!

— Все пойдем, — решила Вишенка.

Они нашли Зенека на поляне.

Он лежал на животе, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Им показалось скачала, что он спит, но, когда они подошли, он поднял голову.

— Слушай… — начал Юлек.

Зенек смотрел в землю, машинально вертя в пальцах травинку. Лицо у него было скучное и равнодушное, он словно и не слышал Юлека.

— Слушай… — повторил Юлек и замолчал, обескураженный этим равнодушием.

Однако он поборол себя и заговорил быстро-быстро, с горячим убеждением. Все будет хорошо. Зенек не нашел дядю только из-за высших сил. И он может жить на острове, пока не заживет нога, и вообще, сколько пожелает. Сюда никто не ходит. А с едой они всё устроят, и вообще. И приручат Дуная. И Зенеку совсем не будет скучно, они ведь будут приходить каждый день… А если Зенек захочет, они принесут на остров книжки. У Юлека есть «Приключения Виннету», а у Мариана книжка про один корабль, и вообще будет замечательно, вот увидишь…

Зенек выслушал все это с полным безразличием, по-прежнему играя травинкой. Потом лег навзничь и уставился в небо. Можно было подумать, что во всем мире его интересует только белое облачко, плывущее по голубому небу.

Ребята переглянулись и беспомощно опустили руки. Мариан забыл о черной неблагодарности Зенека, это были пустяки. Теперь он хотел одного — вывести парня из этого невыносимого оцепенения. Но как найти нужные слова?

А Уля? Уля тоже не могла найти нужных слов. Может быть, если бы она была с ним одна… но так…

Меньше всех раздумывала Вишенка.

— Зенек, чего ты так огорчаешься? — мягко сказала она. — Не стоит! Ну что делать — не нашел ты дядю… зато на машинах покатался досыта! Побудешь немного с нами, а потом с шиком вернешься домой! И ничего страшного не случилось.

— А я вовсе и не говорил, что случилось, — угрюмо отозвался Зенек. — Разве я что говорил?

— Зенек! — воскликнул вдруг Юлек с сияющей физиономией, как будто нашел выход из всех затруднений. — Знаешь что? Дедушка сделает мне удочку! Будем рыбу ловить!

Зенек не ответил, и опять ребята не знали, слышал ли он Юлека или нет.

Мариану надоело. Теперь, как видно, все равно ни до чего путного с Зенеком не договоришься, а меж тем давно пора домой. Он кивнул Юлеку.

— Сейчас, — тихо ответил Юлек. Он решил дать Зенеку еще одно доказательство своей преданности. — Хочешь, — обратился он к нему, — я куплю тебе хлеба и после обеда принесу? Дай только денег.

Зенек сел, бросил на мальчугана неуверенный, встревоженный взгляд, посмотрел на Мариана, на девочек. «Прямо как загнанный зверь», — подумала Уля. Ей вдруг пришло в голову, что у Зенека нет денег и он стыдится в этом признаться. Но нет — он сунул руку в карман и подал Юлеку злотый:

— Купи четверть буханки.

Прошло несколько дней. Зенек жил на острове, ребята ежедневно навещали его и проводили на острове долгие часы.

Каждый раз они приносили ему поесть. Надо сказать, что доставать провизию становилось все труднее. Уля по-прежнему, в тайне от всех, покупала что могла в кооперативной лавке, но денег оставалось все меньше, и девочка со страхом видела, что скоро они кончатся, Мальчишкам тоже приходилось туго. Особенно тяжко было клянчить добавочные порции Мариану, не привыкшему хитрить. Юлек чрезмерной щепетильностью не страдал и легкое плутовство не считал за большой грех. Но беда в том, что бабушка, которая поначалу так охотно снабжала их картошкой, стала отказывать, когда они начали просить каждый день.

Проще всего было Вишенке: ей разрешалось есть и брать с собой сколько угодно, мать знала, что дочка любит угощать приятелей, и никогда ее за это не бранила. Да… но раньше всегда можно было маме рассказать, куда идешь, с кем, кому больше всего по вкусу булочки, а кому конфеты или фрукты. А теперь каждый такой вопрос ставил Вишенку в трудное положение, и, уклоняясь от этих вопросов, она часто бывала с матерью груба и неласкова.

Это было на нее не похоже. Мать сначала смотрела на нее с удивлением, потом упрекнула за невежливость, а когда это не подействовало, стала внимательно следить за поведением дочери. Вишенку это раздражало, и она старалась как можно меньше бывать дома. Еду для Зенека, боясь зорких глаз матери, она выносила украдкой. А много ли так вынесешь!

Впрочем, Зенек никогда ничего не требовал, а когда приносили, по-прежнему не благодарил. Разговаривал он вообще мало, больше молчал. Если день был теплый и солнечный, ребята заставали его на «пляже», если пасмурный и прохладный — в шалаше или где-нибудь поблизости. Иногда он читал, но чаще лежал без дела, с застывшим лицом, только хмурил свои густые брови. Надежда, засветившаяся в его глазах, когда ждал возвращения ребят из Стрыкова, бесследно исчезла.

Единственное, чем он занимался с очевидным удовольствием, это приручение Дуная. Когда пес появлялся на острове, Зенек сразу оживлялся. Уля приносила для Дуная хлебные корки, Юлек выкрадывал из корыта с кормом, который бабушка готовила для поросенка, две-три вареные в мундире картофелины, Вишенка собирала кости и обрезки сыра. Все это они использовали для «опытов по приручению диких зверей».

К удовольствию Мариана и Вишенки, к тайной радости Ули и к шумному восторгу Юлека, Дунай делал явные успехи. Через несколько дней он позволил Уле погладить себя и брал еду уже не только у нее, но и у Зенека, а потом и у Вишенки и Мариана. Дольше всех бился с ним Юлек — у него не хватало терпения сидеть неподвижно, и он все время нечаянно спугивал пса. Но в конце концов и ему удалось завоевать доверие Дуная.

Когда Юлек выпросил у деда удочку, вторым занятием Зенека стала рыбная ловля. К сожалению, рыбы в Млынувке было мало, и лишь изредка случалось поймать что-нибудь покрупнее плотвички.