Макс Ярский - В кого влюбляются парни?

– Ярушка, не кисни! – оживленно сказала она и взяла меня за руку. – Мы только спустимся в овраг, а потом сразу покинем парк и, если хочешь, поедем ко мне!

– А ты уверена, что нам стоит идти туда? – спросил я и настороженно посмотрел на лестницу, ведущую вниз. – Здесь и народа-то нет. По правде говоря, я никогда не любил это место. Наверху старое кладбище, и мне кажется неправильным, что покойники находятся как бы над нами. Это жутковато. А сейчас вообще все выглядит даже страшно. Мы в каком-то неостановимо застывающем мире.

– Просто дождь все еще капает, вот и намерзает новый слой льда и на ветви и на ограды, да вообще на все. У тебя рукава куртки тоже покрыты ледяной глазурью. Но я не ощущаю никакой жути, просто все выглядит очень необычно. Говорю же, ты слишком чувствительный! Ярик, если тебе так неприятно, то можешь не ходить в овраг. Подожди меня у лестницы. Я быстро спущусь, посмотрю, чего там и как, и вернусь к тебе.

Первым порывом было согласиться, настолько мне не хотелось идти в этот уже казавшийся мне стремным овраг, но я преодолел себя. Не мог же я любимую девушку отпустить одну! А вдруг там и правда какая-то аномальная зона!

Я спустился на одну ступеньку и подал Жанне руку. Лестница была крутой и ломаной. Застывшие доски обледенели и были опасно скользкими. Но сошли мы благополучно. Здесь было безлюдно, что меня сразу напрягло. Мы стояли возле лестницы, ведущей наверх к кладбищу, слева овраг уходил к Москва-реке, справа – вел в глубь территории, именно там находились родники и странные камни. И мне вдруг снова пришли на ум строки из русской сказки об Илье Муромце: «Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь…» Жанна решила за меня. Она взяла мою руку и медленно двинулась направо. И это мне совсем не понравилось. Овраг выглядел даже зловещим, кривоватые деревья походили на какие-то причудливые стеклянные фигуры, сырой туман поднимался от воды. Ручей не замерз, но я знал, что он вообще никогда не замерзает, – его берега были обледеневшими и гладкими, тропинки по бокам русла выглядели, как ледяные ложбинки. Идти по такой поверхности проблематично. Жанна это быстро поняла и остановилась буквально через пять метров. Она присела на изогнутый внизу ствол какого-то старого дерева.

– Простудишься, – заботливо предупредил я. – Деревья застыли, да и кора покрыта льдом. А ты после болезни!

И я потянул девушку за руку. Но не удержался на скользкой тропе и начал съезжать вниз. Жанна ухватила меня, но я все равно скатился прямо к воде. Хорошо, не свалился в ручей. Она осторожно спустилась ко мне и помогла выбраться.

На изгибе ствола, где только что сидела Жанна, мы увидели примостившегося старика. И оба сильно вздрогнули. Он возник будто ниоткуда. Хотя вполне мог прийти со стороны камней. Из-за темноты я плохо видел, как он одет – что-то темное, закрывающее колени и похожее на овчинный тулуп, какие я видел только в деревнях, на голове шапка, седые волосы, выбивающиеся из-под нее, густая белая борода.

– Здравствуйте! – оживленно проговорила Жанна, хотя я тянул ее за руку, так как хотел уйти из этого места.

– Здравствуйте, – охотно ответил старик. – Присел отдохнуть. Что делается-то!

И он обвел глазами деревья.

– Дождь ледяной, – сказала Жанна.

– Напасть! – вздохнул он.

Услышав, что он говорит на нормальном современном языке, я вздохнул с облегчением. Мало ли! А вдруг тут и правда какой-то портал! И старик вынырнул из прошлого. Сейчас я уже был готов поверить во что угодно.

– А я за водичкой ходил на родник, – зачем-то сообщил он.

И тут я заметил возле его ног пластиковую флягу.

– Так нельзя эту воду пить! – сказала Жанна. – Она уже совсем не такая чистая, как была раньше! Везде даже запрещающие таблички висят, дедушка!

– Заботливая какая! – одобрительно произнес он. – Повезло тебе, парень!

Отвечать я не стал.

– Много лет пью эту воду, – сказал он после паузы. – Одна польза от нее. А вы чего тут?

– Пришли овраг посмотреть, – сообщила Жанна.

– Туристы, значит!

– Не совсем, – улыбнулась она. – Место тут такое… волшебное, что ли!

– Это так, это так! – закивал он. – И камни, как говорят, метеоритные тут лежат, силой неведомой обладают. Видели? Пользовались?

– Я осторожно отношусь к таким вещам, – ответила Жанна. – А вдруг энергия у них вредная? Мы же не знаем!

– А и не надо знать! – живо сказал старик. – Правду в народе говорят: много будешь знать, скоро состаришься! Чуять надо!

– Точно! – обрадовалась Жанна.

Но мне этот разговор все меньше нравился. Какой-то странный старик, фантастическая атмосфера застывающего на глазах мира, туман, все сгущающийся и закрывающий собой овраг, пробирающая до костей сырость – хотелось уйти отсюда как можно скорее.

– Может, пойдем? – спросил я, воспользовавшись паузой в разговоре, и потянул Жанну за локоть. – А то становится все холоднее, боюсь, что ты снова заболеешь!

– Да-да, сейчас пойдем! – торопливо ответила она и снова повернулась к старику. – А вы не замерзли, дедушка?

– Я не мерзлявый, – ответил он и погладил бороду. – И мои волосенки уже льдом покрываются! – сообщил он и весело засмеялся. – Сейчас посижу еще немного и домой потопаю. Старушка моя меня уже заждалась. Э-эх! Беда моя! – со вздохом добавил он.

– Болеет? – участливо поинтересовалась Жанна.

– Нет, боже избавь! Здорова! Но… другой веры она! Сегодня католическое Рождество, вот она праздновать собирается, а я-то православный! Мне пока не положено. Она из Литвы родом, вся семья католики! А я испокон века в Москве прожил, и мои родные все здесь! И все мы православные! И уж как они против были, когда я посватался. Ни за что не хотели дочку отдавать иноверцу!

– И что? – не выдержал я. – Главное, вы же ее любили, когда женились! При чем тут вопросы веры! Кто сейчас на это внимание обращает?

– То-то и оно, молодой человек! – сурово проговорил он.

Его голос изменился, в нем зазвучал металл.

– Нет сейчас знаний, не ведаете, что творите! – продолжил он.

– А вы поделитесь! – предложила Жанна. – Не зря же мы с вами встретились в таком странном месте и в такое странное время.

– А вы оба православные? – спросил он, переводя взгляд с меня на Жанну.

– Вообще меня в младенческом возрасте окрестили, – сообщила она.

И тут я вспомнил, что ведь имеется и крестная мать, в квартире которой жила сейчас Жанна.

– А ты? – повернулась она ко мне.

– То же самое, – нехотя ответил я.

Старик чему-то обрадовался и широко заулыбался.

– Повезло вам! – сказал он.

– А я считаю, что это неправильно, – вдруг начала раздражаться Жанна. – Младенцу навязывают свою волю, а человек должен сам выбирать веру для себя. Это дело лично каждого. Я увлечена духовными практиками Востока и только сейчас понимаю, что мне по духу ближе религия синто. Даже подумываю, а не сменить ли мне веру!