Тамара Михеева - Асино лето

— Ася…

— Ага, сейчас, значит, «Ася»! — Пережитый ужас выливался из Аси слезами.

— Ну хватит тебе реветь! — рассердился Колька. — Я думал, ты не из пугливых…

— Не из пугливых?! Тебя бы вечером в корпусе одного закрыли и… И вообще! Почему ты не на дискотеке?

— А чего там делать? — как-то неловко сказал Колька и закусил губу, будто боялся сказать лишнее. — Я под кроватью спрятался.

Ася села на тумбочку, вытерла слезы. Дурак этот Кукумбер, и вправду дурак!

— Пашка, ну не сердись, а?

— Перестань называть меня Пашкой!

— Не перестану, пока не пересердишься!

Ася набрала в легкие побольше воздуха (уже ничто не щекотало и не пузырилось внутри), выпустила и сказала:

— Ладно, я пересердилась.

Они помолчали, посидели, не глядя друг на друга. Потом Колька сказал:

— А у меня орехи в сахаре есть. Хочешь?

— Хочу.

Для вожатой Лены дискотека сегодня была не в радость. Она нервничала и переживала: во-первых, очень хотелось понравиться тренеру Жоре, а во-вторых, волновалась, не выкинет ли эта странная Прасковья Шустова еще какой-нибудь номер? Пару раз она порывалась сходить проверить Асю, но ее порывы приходились на медленные танцы, и уйти было невозможно: вдруг Жора пригласит.

«Ладно, — сказала себе Лена, — корпус-то закрыт, куда она денется?»

Наивная Лена! Она забыла, что в корпусе есть окна. Для Аси в последнее время они стали привычным выходом на улицу. А тут Колька как раз предложил:

— Пойдем гулять?

— Мы же заперты… — решила проверить его Ася.

— И что?

Через минуту они ели засахаренные орешки на улице.

— Ты была на острове?

— На каком острове?

— Пойдем, покажу! Там брод в реке есть. Это я его открыл. М-м-м-м… Василий Николаевич сказал, табличку поставит — «Брод Николая Огурцова». Не веришь?

— Верю.

Вечер был теплый, орешки — вкусные, Колька — не вредный, ни разу не назвал ее Пашкой. Смотрел длинными взглядами, рассказывал про футбол и младшего брата Гошку. Один раз Асе показалось, что он хочет взять ее за руку, но не решается. Ася спрятала улыбку. Ей было светло и тихо-радостно.

Когда переходили реку по Колькиному броду, Асе показалось, что из глубины смотрят на нее колдовские глаза Речной царевны. Ася ей улыбнулась. На острове звенели кузнечики, цвел клевер, пахло скошенной травой…

На лугу стояли три аккуратных стожка, а между сосен прятался шалаш. Еще они видели рыжую корову с белыми рогами и все гадали, как она на остров попала.

— Придется Василию Николаевичу на табличке написать: «Брод Николая Огурцова и рыжей коровы», — засмеялась Ася.

Колька не обиделся.

Уже был теплый вечер, наполненный до краев звуками, шорохами, запахами трав и лесных цветов, а Колька все показывал Асе свои любимые места. Они качались на качелях, брызгались друг в друга водой из фонтанчика и даже забрались в заброшенный сад. Там было темно, но почему-то нестрашно.

— Пашка-букашка, — прошептал Колька.

— Кукумбер, — фыркнула Ася.

Когда седьмой отряд вернулся с дискотеки, Ася лежала в постели и читала, а Колька сидел в своей палате на подоконнике и что-то писал в толстой тетради. Лена облегченно вздохнула и сказала Асе:

— Надеюсь, ты сделала выводы, и мне больше не придется тебя наказывать. Да?

— Да, Лена.

У Аси был трудный день, столько всего в нем поместилось. Спать хотелось ужасно! Но обязательно надо дождаться полуночи. Бутылка с живой водой лежит под подушкой, силуэт высохшей герани тонок и трогателен.

«Только бы не уснуть! Только бы не уснуть!» И, конечно, уснула. Разбудил Асю Еж. Он щекотал ей глаза лунным зайчиком. Луна отражалась в крохотном зеркальце и прыгала прозрачным тушканчиком по Асиным ресницам.

— Уже? Уже? — села в постели Ася.

— Через две минуты полночь, — сказал Еж.

— А где Манюня с Марусей?

— Наряжаются. Вы же, девчонки, не можете без этого. Горыныч следит, чтобы они не опоздали.

В открытую форточку впорхнули феи, следом влетел Горыныч с Севой на закорках.

Выглядели Манюня и Маруся ослепительно. Платья сверкали, крылышки блестели, в высоких прическах светились золотые шпильки, крохотные туфельки переливались огнями.

— Мы успели?

— Мы не опоздали?

— Еще бы вы СО МНОЙ опоздали! — возмутился Горыныч.

— Прошу вас — тише! — сказала Ася, доставая живую воду. — Вот проснется кто-нибудь, помешает.

Затихли.

— Ну, Ася, давай — полночь! — скомандовал Еж.

— Я?!

— А кто? Ты к Речному царю ходила…

— Ты воду хранила…

— Тебе и лить.

Ася заволновалась. Вытащила пробку дрожащими руками.

— Так… Ну ладно… Просто лить — и все?

— Поливай, как обычный цветок, — успокоил Сева.

Светящаяся голубая жидкость полилась из бутылки в горшок. Пересохшая земля тут же впитала ее, а стебель герани мгновенно начал зеленеть. Даже в темноте было видно, как он набирает соки и силы. Вытянулся, поднял веточки, распустил листочки. Как в мультфильме, один за другим разворачивались светло-зеленые узорчатые листья. Тут же налился бутон, лопнул, и распустился перламутровый цветок, чистый, прекрасный, как звезда. Ася смотрела не дыша. Это было настоящее чудо. От радости Манюня с Марусей расплакались, а гномы шепотом крикнули:

— Ура!

И стали дубасить друг друга между лопатками, скакать и кувыркаться под самым потолком палаты. Ася даже не боялась, что кто-нибудь проснется. Это было такое чудо!.. И даже жалко, что никто не видит.

Манюня с Марусей пошептались о чем-то, спустились к распустившемуся цветку, а потом подлетели к Асиному лицу и сказали:

— Ася! Ты такая добрая…

— И смелая!

— Ты просто спасла нас!

— И нашу герань!

— И мы никогда…

— Никогда-никогда!

— Этого не забудем!

— И мы хотим…

— И Старый гном нам разрешил…

— Отблагодарить тебя…

— Пыльца нашей герани волшебная…

— О-е-ееей! — положил ладони на макушку Сева, догадавшись, в чем дело.

— Да… Она волшебная, почти звездная…

— Мы на тебя ее сейчас посыплем.

— И ты…

— Сможешь летать! — закончил Сева.

— Я?!

— Ну да! — засмеялись Манюня и Маруся. — Если хочешь.

— Спрашиваете! А Севу нельзя тоже посыпать?

Манюня и Маруся смущенно переглянулись.

— Пока нельзя. Старый гном не разрешает.

— Он думает, я еще маленький, — недовольно проворчал Сева, — выдумывает, что со мной может что-нибудь случиться…

Феи взлетели над Асей, раскрыли ладони, и золотая пыльца посыпалась ей на макушку. Ася ждала, что ей опять станет тепло и щекотно, но ничего не было, только пыльца окутала ее с головы до ног светящимся облаком. Ася поймала на ладонь немножко и украдкой посыпала на Севу.

— Почему я не взлетаю? — разочарованно спросила она.