Тамара Михеева - Асино лето

«К сожалению, — писал пресс-центр, — не для всех действует сегодня закон „Три Д“. Несознательная половина седьмого отряда, по словам сознательной половины, не пожелала принимать участие в столь значимом для нашего лагеря событии.

Ну что ж! Им можно только посочувствовать! Уж им-то точно неведомо ощущение счастья от того, что делаешь доброе дело, помогаешь людям, даришь им радость!»

— Докатились, — сказала Наташка Петрова, вдруг вспомнив, что она командир отряда. Уныло они поплелись к саду. Работать там уже совсем не хотелось, но сидеть в палате еще хуже, тем более что сончас сегодня отменили.

— Не дело это, — сказал Артемка Бельц, — нет, ну правда! Хуже всех мы, что ли?

— Слушайте, — крикнула Наташка, — времени-то еще вагон и маленькая тележка, давайте тоже что-нибудь сделаем, а?

— Что ты сделаешь, все дела давно разобраны.

— Дурак ты, Гошенька, в «Три Д» все сами дела находят. И мы найдем.

— Айда искать! — вскочил Азат. — А то опозорились уже на весь лагерь.

— Это Вигилянская на нас настучала. Сознательная!

— Да мы такое дело сделаем, что они еще сами приползут примазываться!

Шумной вдохновленной гурьбой несознательная половина седьмого отряда бросилась на поиски доброго дела. В саду остались только Ася и Сашенька. Ася тоже хотела пойти, но встретилась глазами с Сашенькой и осталась. Молча они сложили в стопку ведра, собрали лопаты, грабли и тяпки. Сели на землю под большой яблоней, посмотрели на сад. Он стоял перед ними во всей красе. Ухоженный, величественный, благодарный… Только малинник зеленел буйным взъерошенным островом, колючей кляксой. Белыми полосами протянулись каменные дорожки, разноцветно горел свежевыкрашенный забор.

— Надо мальчиков попросить скамейки сделать, чтобы на земле не сидеть, — сказала Сашенька. Ей было грустно. Работы в саду совсем не осталось. Конечно, ухаживать все равно надо, пропалывать, следить. Сорняки — они настырные, каждый день лезут. Но все-таки сад будет теперь расти сам по себе, а Сашенька — сама по себе.

— Скажем, — улыбнулась Ася и увидела, что к ним идет Василий Николаевич с близнецами. Близнецы несли тонкие саженцы, а Василий Николаевич — целое деревце. На деревце качались мелкие зеленые яблоки.

Василий Николаевич без разговоров протянул Асе яблоньку.

— Сажай.

Ася непонимающе смотрела на него.

— Прасковья требует объяснений, — сказал Петя.

— Как и мы, — сказал Федя. — Обидно что-то делать, когда ничего не понимаешь.

— Особенно если тебя оторвали от других важных дел.

— Я ничего не требую, — глядя директору в глаза, сказала Ася и, взяв лопату, пошла в глубь сада.

— Ты, главное, место хорошее выбери, — пошел за ней следом Василий Николаевич, — чтобы солнца побольше. Сад расчистить — это замечательно, но сказано — самой посадить, значит, сама и сажай.

— Откуда вы узнали? — шепотом выдохнула Ася.

— Не бойся. Волшебство не нарушится, ты же не сказала ни словечка, а что гномы к старости становятся болтливы — это всем известно. Ну, что ты бледнеешь? Я и у Кондрата Тарасовича был, он мне сам сказал, что раз я не от тебя узнал, то имею полное право помогать. А сам я никому ни слова, клянусь! Еще чуть-чуть углуби ямку.

Ася углубила. Поставила в нее яблоньку, стала закапывать. Василий Николаевич придерживал.

— Садовод из меня, Асенька, никудышный. В середине лета, по-моему, никто деревья не пересаживает, тем более с плодами. Боюсь, не приживется. Но Степан мне идею подал. Если, говорит, ее живой водой полить, то приживется, никуда не денется.

Ася даже в лице изменилась: опять к Речному царю идти?

— Ты, пожалуйста, не бойся, я тебя туда в третий раз не пущу. Не отпустит тебя Речной царь. Сам пойду. Он, говорят, взрослых не очень любит, но я первый раз, не имеет права он мне воды не дать.

У Аси уже целую минуту что-то скребло в горле и щипало в глазах. Еще секунда — набух нос, и слезы покатились по щекам.

— Василий Николаеви-ич! Простите меня-я…

— Господи, Асенька, хорошая моя, за что?!

Василий Николаевич суетливо достал платок, стал Асе слезы вытирать.

— Это из-за меня он упал, — всхлипывая и заикаясь, призналась она.

Василий Николаевич притянул Асю к себе. Вздохнул тяжело.

— Ох, Ася, Ася… Из-за тебя, не из-за тебя, с тобой, без тебя… Человек, и на арбузной корке поскользнувшись, может разбиться насмерть. Здесь ведь другое важно. Что ты его не бросила. Вот за это тебе огромное отцовское спасибо. Ты сейчас наша последняя надежда.

Над Асей и Василием Николаевичем закружилась необыкновенно синяя большая стрекоза, присела на только что посаженную яблоньку.

— К Речному царю проводишь?

Ася кивнула.

— Завтра на рассвете.

— Ко второму мостику приходите, — всхлипнула Ася и вернула директору носовой платок.

Шумный, суетливый день склонил усталую голову на плечо тихому вечеру. Зажглись светлячки, звезды в траве, зажглись фонари у каждого корпуса, скоро разожгут большой костер на поляне. Весь лагерь собрался здесь, даже малышей спать не отправили. Нетерпеливо ждали, когда Василий Николаевич объявит победителей. И совсем не в призах дело, правда?

— Что мы здесь делаем? — сумрачно сказал Артемка. — Лучше бы в футбол пошли играть.

Стоящего доброго дела они так и не нашли. Ну, клумбы у столовой пропололи. Ну, стенд с надписью: «Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья!» помыли, очень уж пыльный и заляпанный был. Ну, подмели летнюю эстраду. Но все это такие мелочи, даже и говорить не стоит. Аленка Чаплашкина и красавица Саша хихикали злорадно: они весь день подклеивали потрепанные книги в библиотеке, и Татьяна Сергеевна их очень благодарила, а ведь она жена директора лагеря, это все теперь знают.

Наконец, к не зажженному еще костру вышел Василий Николаевич. Все захлопали, Василий Николаевич поклонился и поднял правую руку. Стало тихо.

— Дорогие ребята! — торжественно сказал Василий Николаевич. — Вот и закончился наш замечательный и трудный День Добрых Дел. Я рад, что все вы приняли в нем участие. Справились на отлично! Честно говоря, даже не хочется места распределять, такие все молодцы…

Триста пятьдесят молодцов дружно закричали, что места распределять и подарки вручать просто необходимо.

— Хорошо, хорошо! — рассмеялся Василий Николаевич. — Хотя ваши добрые дела были бы во сто крат ценнее, если бы вы Делали их бескорыстно. Ну да ладно! Приступим.

Василий Николаевич откашлялся. Снова стало очень тихо.

— Все молодцы сегодня. И шестой отряд, собравший столько дров для костра, и пятнадцатый — такой концерт устроили, и четвертый отряд, который у Дальних ворот порядок навел, и, конечно же, первый… но нам особенно хотелось бы отметить второй отряд, который угостил нас таким вкусным пирогом с земляникой. Представляете, сколько земляники надо собрать, чтобы накормить весь лагерь! Спасибо, второй отряд!