Петр Капица - Мальчишки-ежики

У братьев Громачевых — Ромы и Димы, — несмотря на приближающуюся зиму, не оказалось ботинок. Тут невольно побежишь вприпрыжку, так как голые ступни обжигало холодом. Хорошо, что в школе был заведен строгий порядок: босоногих на крыльце поджидала сторожиха, она заставляла мыть ноги в лохани с теплой водой и вытирать застиранной мешковиной. Только с чистыми ногами разрешалось проходить в гардеробную.

Теплая вода согревала настывшие ступни ног, побитые о кочки припухшие пальцы краснели, а огрубевшие пятки приятно пощипывало. В гардеробной, натянув на босые ноги самодельные тряпичные тапочки, ребята проходили в классы.

Темнеть стало рано. Вечера тянулись неимоверно долго.

Братья Зарухно и Ромка опять увлеклись книгами и продолжали таскать их из учительской.

Летом Анна пропадала на толкучке допоздна, теперь же она приходила, как только наступали сумерки, заставляла ребят стаскивать с себя бурки, шерстяные чулки, ватные штаны, которые надевала, чтобы не простыть на ветру.

На варку бульонов и заготовку начинки для пирожков у нее уходило немного времени. Накормив ребят ужином, она ставила на табурет около своей постели лампу, раздевалась, залезала под одеяло и требовала:

— А ну, Ромка, почитай!

Ромка садился на скамеечку около лампы и громким внятным голосом читал. Сказки уже не интересовали Анну, она требовала других книг. «Королеву Марго» и «Трех мушкетеров» Александра Дюма слушала с увлечением, но когда Ромка принес выпуски тонких книжечек о сыщиках Нате Пинкертоне и Нике Картере, стала зевать, ворочаться на постели.

— Надоело про драки и убийства, нет ли у тебя еще про любовь?

Но Ромку любовные романы не интересовали, да и не знал он, где их добыть.

— Ладно, сама достану, — пообещала Анна.

На другой вечер она принесла сильно потрепанный бульварный роман «В когтях негодяя». Ромка неохотно раскрыл его и унылым голосом принялся читать. Он надеялся, что Анна заскучает. Но не тут-то было. Глупейшую историю о том, как наивная девица влюбилась в синеокого прожигателя жизни, она слушала с тревогой, проливая слезы и хлюпая носом. А мальчишки изнывали от скуки. Осоловевший Димка клевал носом, у Ромки слипались веки. Он путал слова, пропускал строки. Рассердись, Анна взбадривала его подзатыльником и требовала перечитывать непонятую ею страницу. Она готова была слушать любовную муть без конца.

Димка уходил спать, а Ромка вынужден был страдать до глубокой ночи. Он так уставал, что затрещины больше уже не взбадривали его, и язык начинал заплетаться. Тогда Анна, сердито отняв книжку, толкала его в спину и говорила:

— Иди, засоня, дрыхни.

Бульварные романы так увлекли мачеху, что она, словно одержимая, добывала книжки, продававшиеся на толкучке из-под полы. Вместе с мачехой Ромка постигал тайны гаремов, женских монастырей, трущоб Гонконга, вертепов Марселя и никак не мог понять: что в них привлекает Анну? Кому интересна нудная любовная волынка? Ему казалось, что герои романов заняты бессмысленными и весьма скучными делами. Но отказываться от чтения Ромка не мог, так как за неподчинение был бы выпорот и оставлен без ужина. А когда послушно садился за книгу, Анна становилась ласковой и припрятывала ему что-нибудь вкусное.

Для мальчишек было счастьем, если мачеха застревала где-нибудь на весь вечер, тогда они зажигали лампу и всласть читали свои книжки.

Вскоре полки книжного шкафа в учительской столь поредели, что не приметить этого было невозможно. Директор школы, подсчитав, сколько книг не хватает, забил тревогу. Сперва он собрал на совет учителей, а потом обратился с речью к мальчишкам из старших классов.

— Дети, из учительской пропало много книг, — начал он доверительным тоном. — Может, кто из вас брал почитать? В таком случае нужно немедленно возвратить их на место. Даю три дня. Наказание будет не строгим. Но кто утаит, — пусть пеняет на себя: отправлю в милицию или в колонию несовершеннолетних преступников. Ясно?

— Ясно, — хором ответили ученики.

Никто конечно не сознался и книг в школу не принес.

Директор вызвал милицию. Два милиционера часа три ходили по школе, осматривали окна, лупой водили по замкам, хмурились, качали головами. Они даже не сумели обнаружить на печке веревочной лестницы братьев Зарухно.

— Вот так сыщики, — посмеивался Гурко. — Им надо Шерлока Холмса почитать. Может, пошлем в милицию пару выпусков?

— Не радуйся, — остановил его Нико. — Может, они засаду собираются устроить. Больше в учительской книг не трогать.

Но как же жить без чтения такому глотателю книг, как Гурко? Младший Зарухно стал носить прочитанные томики в школу и тайно обменивать их у мальчишек на неизвестные книги.

Однажды на уроке рисования учительница накрыла за чтением тринадцатилетнего увальня — картавого Вовку Бочана. Отняв от него томик Фенимора Купера, она отнесла его в учительскую. Книжка попала в руки директора. Полистав ее, на шестнадцатой странице Щупарик обнаружил школьный штамп. Он немедля вызвал к себе Бочана.

— Где ты взял эту книгу? — спросил он.

Вовка, не желая подводить младшего Зарухно, сказал:

— Она не моя. Я нашел ее в парте.

Щупарик конечно не поверил, отвел увальня в пустующий класс и предупредил:

— Если не скажешь правды, домой не выпущу. Отправлю в милицию.

И запер Бочана на ключ. Гурко удалось поговорить с Вовкой через открытую форточку. Он его предупредил:

— Если выдашь, — покалечу. Отпирайся. Говори то, что сразу придумал.

И Бочан, не желая быть покалеченным, не сдался Щупарику, как тот его ни допрашивал. Он словно попугай картавил свое: «Нашел в парте».

Директор вынужден был выпустить упрямца на волю. Учителям же он велел строже следить за теми, кто тайно читает на уроках, книжки отнимать и немедля передавать ему.

Перед весенними каникулами за чтением попались долговязый Антошкин и Гурко Зарухно. От Гурко директор конечно ничего не узнал, так как младший Зарухно вдруг онемел. А вот Антошкин оказался трусом: он расплакался и сознался, что книжку выменял на увеличительное стекло у Ромки Громачева.

В этот же день Гурко и Ромка очутились в «голодальнике». Ожидая, когда за ними придет милиционер, они сговорились от всего отпираться, твердить только одно: «Нашли за печкой в школьной уборной».

В сумерках в школу пробрался Нико и закинул «узникам» через фрамугу узелок с хлебом и картошкой.

— Может, нам взять веревочную лестницу и убежать? — спросил у него Ромка.

— Ни в коем случае, — рассердился Нико. — Тогда станет ясно, кто таскал книги. Если будете отпираться, вас скорей выпустят.

Нико ушел. А Ромка с Гурко, заправившись картошкой с ржаным хлебом, почувствовали себя бодрее.