Петр Капица - Мальчишки-ежики

— Как никому? — возразил Ромка. — Мы доктору говорили. Он не захотел принимать. «Родственникам везите», — говорил. А в темноте страшно с покойником ездить. Ну, мы потихоньку и отвезли его в мертвецкую.

— Где же вы его подобрали?

Ромка рассказал, как все случилось, не забыв упомянуть о рыночных парнях и о записке к мельнику.

— Почему ты сразу в милицию не пошел?

— А с кем там говорить? Вас же не было. А другие милиционеры не верят. Да и доносить нехорошо.

— И это говорит мой помощник! А я еще собирался рекомендовать тебя в пионеры. А ну, поедем к мельнице, свидетелем будешь.

Николай посадил Ромку в седло, уселся позади сам и погнал коня рысью.

Ян Яныча они увидели издали: эстонец смазывал на запруде подъемное устройство. Гостям мельник конечно не обрадовался. Отставив в сторону банку с машинным маслом, он выжидательно смотрел на приехавших.

Живнин поздоровался с ним и сказал:

— Я из уголовного розыска. У вас тут вчера человек утонул. Нам бы хотелось узнать подробности.

— Хромой Феня был пьяный. Смотрите сами, что он стелал.

Ян Яныч повел агента уголовного розыска к водостоку и показал свежую заплату в прочной части затвора.

— Он немножко сумасшедший… разрыф телал. Вот такой дыра. — Мельник руками показал большой круг. — Я ед-фа затержал фода и заколотил досками. Потом пьяный Феня пошел наферх ломать потъемник. Но на одной ноге не мог стоять и упал… Его фтянуло в сфой дыра.

— А вот этот мальчиг говорит, что вы его в воду толкнули.

— Этого мальшика тут не пыло… Он фнизу рыпу форо-фал. У меня свидетели, они фее скажут.

— Да, кстати, кто помогал вам запугивать мальчишек и выталкивать их отсюда вместе с утопленником?

— Это проезжие, я их не снаю. И я не толкал мальшиков, они фрут.

— Как же я ваших свидетелей вызову, если вы их не знаете? — продолжал допытываться Живнин.

— Простите, я не потумал… был ошень расстроен, не фзял адреса. Может, они сами к фам приетут.

— Какие у вас были отношения с погибшим?

— Никаких. Когда-то он рапотал на мельнице, но это пыло дафно. Теперь он только прихотил сканталить. Гофорил, что озеро не мое и рыпа наротная. Грозился ломать мельница.

— А почему вы его к себе на работу не взяли?

— Он пришел пез нога. И я теперь патракоф не имею, сам трутовой шеловек.

Живнину хотелось конечно спросить о полученной записке и с какой целью торговка обжорного ряда держит на столе флажок мельника, но опыт подсказывал: «Не спеши, рано раскрывать карты. Он преждевременно насторожится, найдет способ предупредить сообщников и начнет заметать следы. Полезней прикинуться формалистом, который хочет побыстрей избавиться от нудного дела».

Живнин со скучающим видом тут же на запруде составил короткий протокол о происшествии и попросил мельника подтвердить правильность изложенного. Лийв, нацепив на нос металлические очки, внимательно прочитал текст и словно нехотя поставил короткую подпись.

— Меня, наферное, пудут еще фызывать милиция?

— Навряд ли, — успокоил его Живнин. — Дело ясное: человек был пьян. Мало ли что взбредет мальчишкам…

— Да, да, спасыпо, — поблагодарил мельник. — Может, фы зайдете на чашевку кофе?

— С удовольствием, но, к сожалению, спешу.

Попрощавшись, Николай усадил на коня Ромку и вместе с ним двинулся в город.

— Почему вы его не арестовали? — по пути спросил Ромка.

— Рано. Он нам еще понадобится. Пусть все остается как было. А где сейчас твоя мачеха?

— На рынке. Где же ей быть?

— Мельник, наверное, сегодня же на тебя пожалуется, — предупредил Николай. — Сумеешь вытерпеть побои и не сказать того, что знаем мы с тобой?

— Сумею, — пообещал Ромка. — Я лишь про рыбалку расскажу. Она знает, что мы с Веней пошли.

Потом Николай стал интересоваться, как внешне выглядели приезжие парни, их лошадь, двуколка. И тут Ромка, вспомнив про «лимонку», решил предупредить агента.

— У них оружие есть, — сказал он. — В двуколке под сеном Нико две гранаты видел. Одну взял и сапожнику отдал.

— Ах, вот он чем запруду взламывал! — буркнул Николай. — Теперь все ясно. Значит, тех парней голыми руками не возьмешь.

— Ни-ни, — подтвердил Ромка. — У них, наверное, пистолеты и обрезы есть.

Но про свой монтекристо он не упомянул.

Вскоре на дороге показались двое мальчишек. Шлепая босыми ногами по размолотой колесами пыли, они бежали плечо в плечо, как марафонцы, и громко сопели носами. Это были братья Зарухно.

— Стоп! — крикнул им Ромка. — Вы куда?

— Здравствуйте, Николай Викторович! — в один голос приветствовали братья Живнина. И лишь затем Нико удостоил Ромку ответом:

— Мы за тобой заходили. А ты укатил и про рыбу, наверное, забыл?

— Ой, правда! — спохватился Ромка.

— Всегда так — только о себе думаешь, а рыба протухает.

— Да я не виноват…

— Ладно, ребята, довольно ссориться, — прервал их Живнин. — У меня к вам дело. Раз вы идете к запруде, то поглядите, что делает мельник. Только незаметно, как полагается разведчикам. К запруде подходите не по дороге, а вдоль речки, кустарниками. Уйдите, когда у водослива появится рыбак со складной бамбуковой удочкой.

— Можно и мне с ними? — спросил Ромка.

— Валяй, — разрешил Николай. — Только не показывайся больше Ян Янычу, все дело испортишь.

Рома соскользнул с коня и присоединился к братьям Зарухно, а Живнин поскакал дальше.

Дойдя до поворота на мельницу, мальчишки сошли с дороги, перешли вброд речку и меж кустов стали пробираться к запруде.

В самых густых зарослях они наткнулись на двух стреноженных лошадей, пасшихся на небольшой полянке. Одна из них была каурая, другая — пегая. На каурой обычно разъезжал мельник. Откуда же взялась пегая?

— Это та, рыночная! — стал уверять Гурко. — У ней тоже один глаз был в белом пятне, другой — в черном. Где-нибудь и двуколка спрятана.

Но ни двуколки, ни ее следов мальчишки нигде не нашли.

У водослива Гурко вытащил из кустов спрятанный кузовок. Рыба, уложенная на осоку, выглядела свежей, но в дневной жаре могла испортиться.

— Надо потроха вытащить и головы отрезать, — сказал Нико. — Вот тебе, Ромка, нож. Займись чисткой, только не мочи рыбу. А мы проберемся к огороду мельника и поглядим, что он делает.

Братья Зарухно ушли, а Ромка занялся неприятным делом: соскоблив чешую, вспарывал ножом рыбьи животы, вытаскивал неприятно пахнувшие внутренности и отрезал головы. Откуда-то налетели синие мухи. Они садились на грязные руки, словно куры, копались в потрохах. От них приходилось укрывать рыбу крапивой и отбиваться веткой.

Когда неочищенной рыбы оставалось немного, появился Нико.

— Мельник только что из дому выкатился, — сказал он. — Гурко пойдет сзади, узнает, куда этот кабан направился.