Петр Капица - Мальчишки-ежики

— Лезь наверх.

Цепкий мальчишка легко взобрался ему на плечи и, дотянувшись до фрамуги, откинул крючок.

Фрамуга поддалась толчку, только чуть скрипнули железные петли.

Осторожно, чтобы не разбить стекла, Гурко перелез на другую сторону и, повиснув на руках, спрыгнул в коридор.

Он пропадал недолго и вернулся с полной шапкой мелкого картофеля, сваренного в мундирах. Но тут выяснилось, что без лестницы ему не вернуться в класс.

— Поищи, нет ли где ящика или стремянки, — предложил Нико.

Гурко походил по школе, но лестницы нигде не обнаружил.

«Что делать? — задумались ребята. — Если вернется Щупарик и увидит, что одного ученика не хватает, — сидеть всем до ночи».

Они читали, что узники, убегавшие из тюрем, пользовались веревочными лестницами. Нико приказал брату раздобыть побольше веревок.

Гурко еще раз сбегал домой и вернулся со старой шлеей и клубком веревок, снятых на чердаке. Закинув все в класс, он уселся на пол в коридоре и стал ждать. А Нико и Ромка принялись вязать веревочную лестницу.

На изготовление лестницы ушло много времени. Когда мальчишки спустили ее в коридор, то на крыльце послышались шаги Щупарика. Гурко с обезьяньей ловкостью вскарабкался по лестнице, пролез через фрамугу и очутился в классе. Мальчишки мгновенно сняли лестницу и, забросив ее на печку, втроем подвинули парту на место.

Торопливо открыв ключом дверь, Щупарик с подозрением взглянул на школьников и спросил:

— Что тут за грохот был?

— Мы парту чуть подвинули.

Внимательно оглядев класс и не заметив никаких нарушений, Щупарик сел за стол.

— Показывайте тетради! — приказал он.

Ребята послушно выложили тетради. Наморщив лоб, Щупарик проверил то, что они скатали с девчоночьих тетрадей, и удовлетворенно сказал:

— Вот видите, как полезно оставаться без обеда. А теперь— марш из класса! И чтоб завтра тетради были в полном порядке, иначе опять оставлю.

Мальчишки не заставили себя уговаривать. Подхватив сумки, они выскочили на улицу.

С этого дня, как только Щупарик оставлял их без обеда, мальчишки, став один другому на плечи, доставали с печки веревочную лестницу, перебрасывали ее через фрамугу в коридор и шныряли по школе.

Однажды дверь в учительскую оказалась открытой. Они прошли в длинную и узкую комнату и увидели шкафы, заполненные учебниками, тетрадями и классными журналами. В одном застекленном шкафу Ромка разглядел детские книжки и предложил:

— Давайте возьмем по одной.

Нико Зарухно умел открывать замки. Повертев согнутым гвоздем в замочной скважине, он открыл дверцы шкафа. Многие книжки были с картинками, но еще больше иллюстраций оказалось в журналах. Взяв себе по сброшюрованному комплекту журналов, они заперли шкаф и вернулись в «голодальник».

Ребята листали журналы и разглядывали картинки до прихода Щупарика, а когда они услышали звяканье ключей, то спрятали все три комплекта в сумки и унесли домой.

Прочитанные журналы они не вернули в шкаф, а обменялись меж собой комплектами. Теперь если троицу оставляли без обеда, то мальчишки не скучали, а пробирались в учительскую, брали в шкафу книжки и читали их.

Но не каждый день учеников оставляют без обеда. Книжки прочитывались быстрей, чем обрушивались на ребят громы и молнии Щупарика. Где же раздобыть новые? Хорошо, что у каждого школьника водилось по две-три интересных книжки. Можно было прочитанного Фенимора Купера обменять на Майн Рида, Александра Дюма — на захватывающие цветастые книжечки про знаменитых сыщиков — Ната Пинкертона, Ника Картера, Шерлока Холмса.

Мальчишкам нравились книжки, которые заставляли тревожно стучать сердца; они их читали запоем, забыв обо всем окружающем. А взрослые словно сговорились мешать им: на уроках учителя отнимали посторонние книги, а дома родные выискивали всякие дела, чтобы оторвать от чтения, А если сынишка делал вид, что ничего не слышит, то вырывали книжку из его рук и в лучшем случае запирали в ящик комода, в худшем — выбрасывали в горящую печь. С книжками приходилось прятаться в сарае, на чердаке или в лопухах на пустыре, где никто не мешал.

Самым жадным к чтению был Гурко Зарухно. Он родился позже Нико на два года, но в школе не отставал от старшего брата — учился в том же классе. Гурко не читал, а прямо «глотал» содержание книжек: взглянет на страницу — и одним разом ухватит самое важное, да не просто, а запомнив подробности. На день ему не хватало двух толстых книг. Он даже разговаривать стал не по-обычному, а замысловатыми фразами приключенческих романов:

— Пусть лопнут все тросы в моей голове! Я не пойму: говорите ли вы правду или оскорбляете недостойной шуткой?

— Запомните: человека, побывавшего в опасных передрягах, столкновение с вами может лишь позабавить. Но если вы меня, милорд, тронете, то я вынужден буду размозжить вам голову тем способом, какой сочту лучшим.

И мальчишки его не трогали, так как были ошеломлены изысканностью речи. Даже для глупых девчонок Гурко запоминал приятные фразы.

— Мисс, вы меня поражаете, — говорил он. — Я никогда не встречал такого кладезя премудрости и источника глубоких размышлений. Из всех француженок, которых я встречал, вы нравитесь мне больше всех.

Падким на комплименты девчонкам курчавый Гурко нравился. Даже дежурные, выгоняя на переменке всех из классов, оставляли его в одиночестве наслаждаться чтением.

Ромка с Нико конечно не могли угнаться за Гурко, хотя пропускали в книгах описание природы и длинные рассуждения героев. Наконец они потребовали, чтобы и он читал медленней, и не позволяли ему обменивать еще неизвестные им книги. Поэтому Гурко то и дело наведывался после уроков в учительскую и пополнял свою тайную библиотеку на чердаке. До поры до времени никто пропажи не замечал.

Раз или два в месяц, когда Сашко Зарухно не барышничал или в доме кончались запасы картофеля, брюквы и зерна, на поляну вытаскивались накопленные во дворе кастрюли, котлы — и начиналось лужение. В такие дни Нико и Гурко в школу не приходили.

Надев длинные брезентовые передники, они накаляли на кострах очищенные кислотой, еще не луженые котлы и расплавляли белый металл. А их отец в защитных очках и войлочной шляпе походил на старого дьявола, орудующего железными скребками и кистями.

Когда начиналось лужение, над поляной стоял такой смрадный чад, что невозможно было разглядеть людей. Метались только какие-то тени, и в сторону откатывались котлы, сиявшие внутри свежей полудой.

Ромка любил смотреть на эту адскую работу и не раз, пропуская уроки, торчал на поляне.

Отец Зарухно не любил праздных зевак. Он и Ромку приспосабливал раздувать угли ручными мехами и плавить металл.