Виктор Курочкин - Короткое детство

— Эй вы, «фрицы», уговор картошкой не стрелять! — закричал Митька.

Стёпка не ответил и опять пульнул картофелиной. Она пролетела около Митькиного уха.

В крепости притихли. И вдруг с диким воем «наши» высыпали из крепости и пошли в атаку. Коршун и пушку зарядить не успел, как на него навалились сразу трое. Стёпка пытался их сбросить, но они прижали его, сели верхом и стали кормить снегом. Отчаянный вояка Аркашка в один миг расправился с Самоваром.

— Сдаюсь! — закричал Самовар и поднял руки.

Но Аркашке этого было мало. Он сбил Самовара с ног, вывалял в снегу, а потом бросился на помощь командиру. Митька атаковал Лильку, и не особенно удачно. Она сопротивлялась отчаянно, и если бы на неё сзади не напал брат, Лилька бы ещё повоевала. Аркашка схватил сестру за ногу, и она полетела в снег носом. Брат оседлал её и принялся кормить снегом. Действовал он решительно и безжалостно, видно, давно на сестру точил зуб. Разгромив «фрицев», Митькина армия поволокла пушку в крепость.

Малость передохнули и опять принялись за войну. Теперь «фрицами» стала «Митькина армия». Учитывая неравенство сил, Коршун потребовал себе еще одного бойца. Ему отдали Лаптя.

Осада крепости длилась недолго. «Наши» перешли в решительное наступление, развалили крепость и в рукопашном бою одержали полную победу. Особенно досталось Аркашке-букарашке. Лилька набила ему снегу не только за рубашку, но и в штаны.

Усевшись на развалины крепости, ребята стали думать, во что бы ещё сыграть. Думали, думали и ничего интересного не придумали.

— Не делом мы занимаемся. Люди на фронте воюют, кровь за нас проливают, а мы, как маленькие, в снежки с Аркашкой играем, — сказал Коршун.

Аркашку это глубоко обидело.

— Я не маленький. Мне уже десятый пошёл.

Стёпка, засунув руки в карманы, прошёлся, посвистал и опять сел. Ребята обалдело смотрели на своего атамана и ничего не понимали.

— Ну, а что нам делать? — спросил Сенька Врун.

Коршун усмехнулся.

— Что хотите, то и делайте. Мне-то что. И давайте-ка топайте по домам. Хватит, побаловались. Ты, Локоть, останься. Мне с тобой надо серьёзно поговорить.

— О чём? — спросил Митька.

— После скажу. Пусть разойдутся.

Но ребятам не хотелось расходиться. Они переминались с ноги на ногу, смотрели на Стёпку.

Это возмутило Коршуна.

— Чего ждёте? — спросил он. — Давай проваливай. И пушку забирайте!

— Ты что, с ума сошёл? — воскликнул Митька.

— Пусть забирают. Теперь она нам не нужна. У нас теперь с тобой поважней дела, — проговорил Стёпка.

Миха появился неожиданно. Его заметила Лилька и показала пальцем.

— Ой, что это? Вон, вон, из-за угла высунулось.

Ребята глянули и увидели чёрную голову Михи. В зубах он держал что-то белое, похожее на большой ком ваты.

— Тихо, — прошептал Стёпка.

— Кролик, — шепнул Митька.

— Замри, — и Стёпка до боли сжал ему руку.

С минуту Миха смотрел на ребят, потом вылез из-за угла и пошёл к двери. У двери он остановился, оглянулся и юркнул в сарай.

— Ни с места! — и Стёпка погрозил кулаком.

Он осторожно подкрался к сараю и захлопнул дверь. Состоялось короткое совещание, на котором было решено Миху прикончить на месте.

Чуть приоткрыв дверь, ребята пролезли в сарай и опять плотно закрыли. Посреди сарая валялся белый кролик. Митька нагнулся над ним и перевернул на спину. Шейка у кролика была перекушена, два красных, как брусничины, глаза уже затягивала мутная плёнка.

— Это ж моя крольчиха. У неё скоро должны были быть маленькие, — простонал Митька.

Стёпка тоже осмотрел крольчиху и спросил:

— Как же это он её?

— Я, видно, забыл закрыть клетку. А он, — Митька до боли сжал зубы и махнул рукой, — убивайте. Теперь мне его ничуть не жалко.

— Бей Миху! — заорал Аркашка, размахивая палкой.

— А где же он? — спросил Лапоть.

Стали искать Миху. Открыли настежь дверь и увидели его под самой крышей на перекидном бревне.

— Ого, куда забрался! — удивился Стёпка.

— Ну и кот, как в сказке, — сказал Сенька Врун.

— Его и не вызволишь оттуда, — усомнился Лапоть.

— Вызволим, как миленького, — заверил Стёпка, отобрал у Аркашки палку и, размахнувшись, запустил в Миху. Палка ударилась о бревно. Миха не пошевелился.

— Да разве в него попадёшь? Видишь, он как блин растянулся на бревне, — сказала Лилька.

— Попаду, — пробормотал Стёпка и, размахнувшись, изо всех сил запустил палку в крышу. Она уткнулась в солому и застряла там. Стёпка огорчённо поскрёб затылок.

— Пушкой надо, — предложил Аркашка.

— Верно, уничтожим фашиста из пушки. Давай волоки её сюда.

Притащили пушку, установили, зарядили камнем. Стёпка прицелился, и камень насквозь пробил крышу. Второй камень тоже оставил в крыше дыру. Изменили прицел, и камень, отскочив от бревна, чуть не пробил Самовару голову.

Миха лежал на бревне, словно мёртвый. А бомбардировка продолжалась. После очередного выстрела Миха вдруг жалобно мяукнул и затряс лапой.

— Ранили! — обрадовался Аркашка.

Миха приподнялся, свесил с бревна голову. Его латунные глазищи с ненавистью уставились на ребят.

— Стреляй, стреляй! — завопил Колька Врун. — Он прыгать собирается.

Стёпка на этот раз очень тщательно прицелился, и Миха шлёпнулся на деревянные настил сарая. Он попытался подняться и не смог.

Митьке стало жутко. Он посмотрел на Лильку. У неё текли по щекам слёзы. Дальше Митька не помнит, как всё получилось. Он не помнил, как бросился на ребят, как расшвырял их и как ударил Стёпку.

— За что? — спросил Стёпка.

— Не сметь! Слышите, не сметь! Это мой кот! — не помня себя, кричал Митька.

— Локоть с ума сошёл, — сказал Стёпка.

— Это ты с ума сошёл, — и Митька кинулся на Стёпку, повалил его, схватил за горло.

— Задушит, задушит, — заревел Самовар.

Братья Вруны навалились на Митьку и оттащили его от Коршуна. Стёпка встал, отряхнулся, поднял шапку, долго колотил ею по колену, потом нахлобучил на уши и подошёл к Митьке.

Митька закрыл глаза. Та неимоверная сила, с которой ему удалось расшвырять ребят, повалить Коршуна, куда-то внезапно пропала. Теперь он не мог и пальцем пошевелить. Он стоял и ждал.