Петер Гестел - Зима, когда я вырос

До меня не доносилось ни звука, я сел и посмотрел туда, где должен был находиться Зван. Он исчез — наверное, залез под одеяло с головой.

— Ты тут? — спросил я.

— Отвали! Кто же, елки-палки, рубит такие вещи прямиком? — услышал я его сдавленный голос.

Зван начал разговаривать почти так же, как я.

— Завтра я хочу послушать «Sonny Boy», — сказал я. — Раз десять, не больше.

— Когда тетя Йос дома, то нельзя, — донеслось из-под одеяла.

— Почему?

— Ей это тяжело, у нее разыгрываются нервы уже при одном виде патефона.

— И она не любит, чтобы говорили про Ден Тексстрат, да?

Под одеялом раздался глубокий вздох.

— Прости, — сказал я.

— Прости-прости, — сказал Зван, — идиотское слово. Я вспомнил отличный стишок из книжки «Пиг-Паг-Пенгел» [12] Многократно переиздававшаяся книга детских стишков Питера ван Ренссена (1902–1936). . В полутьме прочитал его вслух:

Из-под одеяла послышался приглушенный смех. Я вздохнул с облегчением.

— Ты хороший, Томми, — донеслось едва слышно из недр постели.

— Меня зовут Томас, — сказал я.

Среда, после уроков.

Мы со Званом шли рука об руку по тихой Калверстрат. На дверях некоторых магазинов висели таблички: «Закрыто ввиду нехватки угля» или «Звонить в дом № 53».

У биржи мы остановились посмотреть на двух старых кляч. Они были впряжены в повозку муниципальной службы. На спинах у них лежала тонкая попонка. Из широких ноздрей вырывался пар.

— Какие они жалкие, — сказал Зван.

— Они старые-старые, — сказал я, — и всегда или стоят, или плетутся.

Лошади заволновались от нашей болтовни. Подняли морды и зафыркали.

— Они любят друг друга, — сказал я. — «Хочешь я уступлю тебе мою попонку?» — фыркает одна, а другая отвечает: «Нет, это ты возьми мою».

Зван положил руку мне на плечо.

— На этом давай остановимся, — сказал он.

Мы неспешно брели по Дамраку. Вдали был виден Центральный вокзал.

— Давай кто первый добежит? — сказал я.

И мы как сумасшедшие помчались по белому тротуару.

Зван бежал быстрее, я все время видел только его спину, а когда мне казалось, что я вот-вот с ним сравняюсь, он еще прибавлял скорость, как будто ни за что не хотел, чтобы я его догнал.

— Фу-ты ну-ты, Зван, — крикнул я, — ты хочешь от меня удрапать? Но я тебя все равно…

Он размахивал на бегу руками, нырял между прохожими, бесстрашно запрыгивал на сугробы и при этом ни капли не боялся поскользнуться.

А меня вот здорово занесло, я грохнулся на коленки, с трудом поднялся и продолжил преследование; но я бежал уже совсем плохо, после падения так и не набрал скорость.

Зван исчез. Вот хитрец.

В главном зале Центрального вокзала я увидел его сразу же. Он стоял неподвижно среди людей, которые все куда-то шли. Забавно, что человек может броситься в глаза именно из-за того, что единственный стоит на месте. Я спокойно подошел к нему.

— Я дал тебе выиграть соревнование, — сказал я с кислой физиономией.

— А ты так хочешь победить? — спросил Зван.

— Еще бы, — сказал я, — особенно тебя! Весь день только об этом и думаю.

Я купил в кассе два перронных билета. Зван стоял у меня за спиной и непрерывно что-то бормотал себе под нос, я не понимал ни слова.

Я обернулся и спросил:

— Что ты там бубнишь?

— И зачем только я сюда пришел? — сказал Зван.

Но все же он пошел вместе со мной на один из перронов, все время мотая при этом головой: нет, нет, нет. На перроне мы сначала стали смотреть на поезд, из которого люди выходили. Потом смотрели на поезд, в который люди садились.

— Ненавижу вокзалы, — сказал Зван.

— А я люблю, — сказал я. — Но я терпеть не могу, когда другие уезжают, а мне нельзя.

— Но тебе ведь и сейчас нельзя.

— Это правда, — сказал я. — Но мне и не надо никого провожать. И еще: мы с тобой можем просто зайти в поезд, и он нас увезет. Когда придет кондуктор, я скажу: «Зван, покажи наши билеты!» А ты скажешь: «Томас, я думал, что они у тебя». «Послушай, Зван…» — отвечу я.

— Какая чушь, — сказал Зван.

— А ты не любишь чушь?

— Я обожаю чушь. Но не на вокзале.

Зван выглядел очень несчастным и напоминал маленького старичка, забывшего, за какими покупками он пришел в магазин.

Зван показал рукой.

— Там восток, — сказал он.

— Ну и что?

— Там Восточная Европа. В прошлом году мы с Бет приходили сюда каждый день. Встречали поезда с востока.

— Зачем?

— А вдруг. Красный Крест сказал: возможно, кто-то и вернется.

— А-а, — сказал я.

— Ну да, — сказал Зван.

— А что там, в Восточной Европе?

— Ничего, — сказал Зван.

Он посмотрел на меня и подмигнул так, как кроме него никто не умеет.

— Когда-нибудь я тебе расскажу, Томми.

Я не стал протестовать; мне показалось, сейчас неподходящий момент напоминать, что меня зовут Томас.

— Знаешь что, — сказал я, — пошли в читальный зал!

— Зачем?

— Там уйма книг. Можно читать до посинения, и совершенно бесплатно.

Идя от вокзала по Ниуверзейдс, мы вели себя как ненормальные. Раз двадцать переходили с одной стороны улицы на другую. На задней площадке переполненного трамвая висел — очень опасно! — какой-то дядька. Я толкнул Звана в бок и крикнул дядьке: «У тебя шнурки развязались!» Но Зван не засмеялся.

Мы пришли в детский читальный зал на Вейдестейх, громко топая, поднялись по широкой деревянной лестнице. Переговариваясь вслух, вошли в большой читальный зал, где выдавали книги.

Там было тихо-тихо. От испуга мы замолчали.

— Я здесь никогда не был, — вдруг сказал Зван.

Тетенька в сером шерстяном платье приложила палец к губам; она старалась приветливо улыбаться.

Я шепнул на ухо Звану:

— Ужасно много книг, да?

— Да, прилично, — прошептал Зван.

— Что вы здесь собираетесь делать, мальчики? — тихо спросила тетенька.

Я показал рукой на низкие столики и маленькие стульчики посередине зала и сказал:

— Мы сядем здесь читать.

— Тогда покажите ваши руки, — сказала она.

Мы показали руки.

— Иди вымой, — сказала она мне.

— А ему что, не надо? — спросил я сердито.

— Чистые руки мыть незачем, — сказала она.

Почему у меня руки были грязные, а у Звана чистые?

Ничего не понимаю — мы же в последние дни вели одинаковый образ жизни.

Минуту спустя я с чистыми руками и в забрызганных водой брюках сидел за одним из длинных низких столов напротив Звана. Кроме нас, детей в зале не было.

— Здесь можно читать сколько хочешь, — сказал я. — Но нельзя брать книги домой. Вон из тех шкафов можно, но для этого нужен читательский билет, а за него надо заплатить деньги, а денег у меня нет. Подожди, я сейчас принесу хорошую книжку.