Г Демыкина - Потерялась девочка

— Ты зря испугалась. Это кот. Он здесь. Под плитой.

Подошли, посмотрели: кота что-то не было видно.

— Все равно это он орал. Я его голос узнала.

— А на картине тоже кот? — вдруг злым и напористым шепотом спросила Люба.

— Почему кот?

— Ну так и молчи. У меня глаза — дай бог! Я его сразу разглядела.

— Кого?

— Страхолюда этого. Он за кустом сидел. Как глянет на нас! А потом спрятался.

— Да, да, Люб, мне тоже показалось, что кто-то смотрел.

Люба передернула плечами:

— Жуть прямо! Ты не ходи в ту комнату. — И только тут заметила, что на ногах у нее туфли на высоких каблуках. И значит, красные полуботинки остались около дивана.

— Ничего, сказала Зоя. — Мы их щеткой вытащим.

Зое было приятно, что она храбрее Любы. Она взяла щетку с длинной ручкой и, не глядя на картину, подтянула Любины туфли.

— Ну вот и все, — сказала она.

Люба немного успокоилась, переобулась и спросила:

— У вас пирог еще есть?

И они принялись за пирог. Люба вдруг вспомнила:

— Как я его: «Кыш отсюда!» А он: «Мя-аа!»

И они засмеялись.

— Эти там перепугались, знаешь как! — выкрикнула Люба, и девочки опять расхохотались — А тот, который ближе, он — «мя-аа!».

Было уже не смешно, а они все смеялись, смеялись…

Но стукнула входная дверь, послышалась частая дробь маминых каблуков.

Зоя выбежала в прихожую.

— Я пошла, — сказала Люба. До свидания.

Мама подала Зое сверток.

— Держи и носи на здоровье.

Там были красные полуботинки с чудными квадратными каблуками — такие же, как у Любы! Был еще костюм: брюки и курточка. Зоя надела его — очень красиво! И в кармане курточки отлично уместился блокнот и карандаш. Тем временем мама что-то написала на листочке и подала Зое:

— Тут в брюках есть внутренний кармашек, — сказала мама. — Спрячь туда записку. Это наш новый адрес. Если заблудишься, покажи кому-нибудь из взрослых, и тебя доведут до дому.

Так сказала мама. И очень хорошо, что она положила Зое записку.

Но об этом будет рассказано позже.

Приходилось ли вам играть в такую гору? Нег, наверное, не приходилось, потому что ее придумала Зоя. Придумала еще в старом доме И теперь научила Любу:

— Я зажмуриваю глаза, ты перекруживаешь меня несколько раз, чтобы я уже не понимала, где дом, где что А потом ведешь, ведешь куда-нибудь, останавливаешь, прячешься и кричишь: «Раз-два-три!» Я открываю глаза и представляешь? — ничего не узнаю.

— Почему не узнаешь? — удивилась Люба. — Я сразу узнаю.

— А вот и нет! Пока тебя ведут, думаешь, что идешь в одну сторону, а оказывается — совсем в другую. Из-за этого и место кажется незнакомым!

— А что дальше? — спросила Люба. Она любила знать все точно.

— Дальше надо найти свои дом.

— Подумаешь, делов-то! Ну ты ищешь, а я чего?

— Ты сидишь спрятанная и не подсказываешь.

— А кто выиграл? — опять спросила толковая Люба.

— Кто?.. — Зоя задумалась. — Мы в старом дворе не играли на кто кого… Там хорошо было играть: все дома разные, и дворы были, и закоулки всякие…

— А выиграл-то кто?

— Наверное, кто быстрее найдет. Да, да, кто быстрей.

— Чур, я первая зажмурюсь! — быстро сказала Люба.

Зоя согласилась Она сразу придумала, куда повести Любу: на пустырь! Они еще там ни разу не бывали.

Зоя перекрутила подружку и вместе с ней обогнула их многоэтажный желтоватый дом, еще два точно таких же и свернула с асфальта на узкую тропинку. Тут не было домов — старые деревянные снесли, а новые еще не построили В высокой траве валялись кирпичи, доски, кое-где торчали остатки садовых изгородей и поломанные деревца.

— Повыше поднимай ноги! — сказала Зоя.

Люба и так ступала на удивление уверенно: обычно ребята с зажмуренными глазами упираются, а Люба — ничуточку!

Зоя повела Любу к полуповаленному забору, за которым прежде был дом, а теперь остались только кусты смородины да яблоневое деревце.

Налетел ветер, растрепал темно-зеленые листья. Зое показалось, что она уже бывала здесь когда-то. Но ведь не была же!

— Стоп! — сказала она Любе. — Не открывай глаза. — А сама забежала за куст, спряталась в траве и крикнула: — Раз-два-три!

Так здорово было сидеть тут затаясь! Смородинная листва оказалась густой и шершавой, так что из-за нее едва проступали плашки забора теплые от солнца, старые-престарые, с разводами сучков, с дырочкаминорками жуков-короедов.

И снова Зое показалось, что она знает эти, именно эти вот доски с их древесными узорами. И даже вспомнила, где она видела их. «Да, но ведь так не бывает, — подумала Зоя. — Я на пустыре, недалеко от дома; если хорошенько крикнуть, мой голос услышит мама; рядом на тропинке Люба и, наверное, не может понять, куда это я ее завела».

Зоя выглянула из-за куста. Любы не было.

Она поднялась во весь рост. Не было и асфальтовой дорожки за пустырем. И многоэтажные дома… они тоже куда-то исчезли. Был только куст, который напирал всеми своими сучками и ветками на полуповаленный забор. Куст был рядом, забор — подальше. «Ах, вот как! — подумала Зоя, чуть сердясь, будто над ней кто-то подшутил. — Ах, вот как! Стало быть, я — с другой стороны куста. Но тогда здесь должно быть то белое… ну… тот цветок. А его нет. Значит, и всего этого быть не может!»

Она уже хотела выскочить из-за куста и побежать домой. Но увидела среди травы толстый шершавый стебель без листьев. Кое-где на нем выбивались мохнатые почки, а на верхушке сидел плотный бутон — закрытая зеленая коробочка. Вот створки ее шевельнулись, начали расходиться. Показались кончики белых лепестков. Лепестки давили изнутри, выпрастывались; широкие, чуть розоватые, они шевелились, будто дышали: выбирались на свободу, радовались, источали сладкий дурманящий запах…

И как только раскрылся цветок, послышалась странная музыка, не похожая на ту, которую Зоя слышала раньше. Воздух стал фиолетовым, и оттого доски забора, листья, трава, тропинка, деревья вдоль тропы — все окрасилось иначе.

Зоя поглядела вверх и увидела лиловое небо. Кое-где оно было розоватым — наверное, от облаков. Зоя никогда не видела такого. Но это было даже красивее, чем обычно, потому что на лиловом резко и черно прочерчивались большие ветки, и малые веточки, и крохотные сучки деревьев. Их было много — деревьев, — и каждый листок, казалось, обведен лиловым. Но не только там, и вблизи тоже все окрасилось иначе. Даже вокруг белого цветка клубился лиловый пар. И воздух был лиловым. «Как же так? — опять подумала Зоя. — Такого вообще не бывает».