Галина Демыкина - Первый полет

Всё началось в субботу.

В этот день папа встал рано и уехал в город. Мальчик проснулся, а папы нет. Как же так? Ведь они сговорились покататься на велосипеде?!

— Ну ничего, Игорёк, — сказала мама. — Позавтракаем одни.

— Всё одни да одни! — пробурчал Мальчик. — Зачем же тогда суббота и воскресенье?

Он сел на крыльцо, поднял с земли палку и начал рисовать домик.

Не знаю, как рисуете домик вы, но он это делал так: чёрточка сверху вниз, от неё — слева направо, а потом снизу вверх и справа налево. И можно ещё две косые чёрточки сверху — получится крыша.

В доме оказался песок, зеленоватый камешек и муравей. Муравей пробежал по всему дому, а потом прямо через стенку — наружу.

Мальчик той же палкой разровнял землю: нет никакого дома, раз так!

— А он когда вернётся? — спросил Мальчик.

— Не знаю, — ответила мама.

И вдруг… Вдруг отворилась калитка, и вошёл папа. В руках у него была плетёная корзинка с крышечкой.

— Все ко мне! — крикнул он.

Мальчик и мама побежали наперегонки.

Папа поставил корзинку в траву, откинул плетёную крышку, а там… Там, в глубине, зашевелилось серое, пушистое. Оттуда прямо на Мальчика глянули большие тёмные глаза.

— Кто это?

— Вот, кроликов купил, — сказал отец.

Мама нагнулась над корзинкой:

— Это же зайцы!

— Почему — зайцы?

— Да я, когда жила в деревне, сколько раз зайцев видела.

Мама хотела провести пальцами по рыжевато-серой заячьей голове, но эта голова сразу пригнулась.

— Смотрите, они совсем дикие, лесные!

Папа засмеялся:

— Я думал, ты не догадаешься.

Зайцев — маму-зайчиху и двух зайчат — посадили в большую клетку, а поверх решётчатой крыши положили толь, чтобы их не мочил дождь. Клетку поставили на полянке, за смородиновым кустом. Старшие ушли, а Мальчик остался возле клетки. Зайчата жались к зайчихиному боку, а она сидела так, будто готовилась прыгнуть, побежать, и тревожно поводила ушами. Она не глядела на Мальчика.

Вдруг на сосне крикнула птица. Зайчиха встрепенулась, переступила передними лапами. Нос и усы её вздрогнули, и она быстро зашевелила верхней губой.

Мальчик перестал дышать: о чём это она?

— Игорь! — позвала мама. — Игорь, завтракать.

Получилось, будто идёт обычный день: завтрак, обед… Но это только казалось. На самом деле такого дня ещё не было никогда. Всё, всё кругом изменилось!

Мальчик не пошёл играть к приятелю Свету. Даже не захотел поехать с папой на велосипеде.

Он всё сидел и сидел на поляне возле зайцев.

— Пора спать, Игорёк, — сказала мама и обняла его за плечи.

— Ещё немножко, мам.

— Нет, нет. Завтра придёшь сюда.

— А ты мне расскажешь что-нибудь?

— Расскажу.

— Про Филюшку, ладно?

— Хорошо.

Вы, может, думаете, что мальчик ещё маленький и потому его баюкают перед сном? Вовсе нет! Просто он очень любит, когда мама рассказывает про Филюшку, вот и всё!

Мальчик улёгся в кровать, мама укутала его одеялом.

Мама ушла, а Мальчик долго ещё лежал с открытыми глазами. Его комната — на втором этаже старого пригородного дома. Кругом много деревьев, кустов и травы. Мальчик давно облазил весь участок. Но сегодня… Сегодня было не так, как прежде; он глянул в окно и даже привстал от удивления: по светлому летнему небу протянулись толстые красноватые ветки сосны. Её сучки и иглы переплелись, перепутались, и между ними ясно проступили тайные воздушные ходы и дорожки.

…Там кто-то живёт…

Точно, там кто-то живёт! Как это он раньше не замечал?..

Возле зайчиной клетки в траве — вмятина. Сюда каждый день приходит Мальчик. Он сидит, иногда лежит и смотрит. Мама думает, что ему больше нравятся зайчата. Они, конечно, красивее. Но смотрит он на зайчиху. Только на зайчиху. Он даже сам не знает, почему. Она ему очень знакомая. И серый нос с поперечной полоской, и жёсткие лапы в шёрстке, и пальцы, тоже в шёрстке и с коготками. Но особенно глаза. Коричневые и лиловатые. Она посмотрит — будто спросит про что-то. А потом ещё посмотрит и пошевелит раздвоенной губой.

И тогда Мальчику кажется, что зайчиха хочет что-то сказать. Ему давно это кажется, с самого первого дня. И от этого немного жутко.

Но сейчас зайчиха дремлет. Она всегда в это время дремлет, а как начнёт темнеть — вдруг проснётся и насторожится.

Здесь, за смородиновыми кустами, как будто отдельная ото всего жизнь. Отсюда видна только труба дома. А если лечь в траву — вот так! — и трубы не видно.

Мальчик закрывает глаза. Солнце уже зашло, но земля тёплая и воздух тёплый. Мальчик ещё немного лежит и ленится поглядеть, что делается там, за закрытыми веками.

И вдруг — точно кто-то толкнул его. Мальчик открыл глаза и сразу увидел ТУ большую сосну. Она стала теперь совсем чёрной, а из-за нижней ветки её глядела жёлтая луна. Мальчик удивился, что так быстро пришёл вечер и что никто не позвал его спать. Он поднялся с земли и подошёл к клетке.

— Эй, зайцы! Зайцы!

От серого клубка отделилась половина и прыгнула к Мальчику. Это была зайчиха.

— Иди сюда! — позвал Мальчик и просунул палец в решётку.

Зайчиха прикоснулась к нему холодным носом, дёрнула верхней губой и поглядела прямо в глаза Мальчику своими круглыми коричнево-лиловыми глазами. Она вздохнула, будто перевела дыхание, чтобы что-то сказать. Она хотела что-то сказать! Опять хотела!

— Ну, говори, — попросил Мальчик. — Говори же!

Зайчиха села на задние лапы, а передними ухватилась за решётку. Она вытянулась и казалась очень большой. Живот у неё был совсем светлый, пушистый и то поднимался, то опускался от дыхания.

Мальчик приставил ухо к её мордочке.

— Ну что?

— Пайпуша! — сказала зайчиха.

— Что? — вздрогнул Мальчик.

— Пайпуша, — повторила она. — Ты Пайпуша.

Она говорила как-то не так, как люди, — одними губами, и слова произносила по-другому. Но Мальчик понимал. Только он видел, что она ошиблась, приняла его за кого-то другого.