Владимир Добряков - Шумный двор

«Уважаемая Валентина Григорьевна!

Третий раз пишу Вам в этом году, но от Вас ни единой строчки не получил. Умоляю, ответьте наконец, в чем причина Вашего молчания? Неужели многие годы не смягчили и не сгладили в Вашем сознании мою вину (если она вообще была)? Неужели Вы не можете понять чувство отца, столько лет разлученного с дочерью? Ведь я имею право хотя бы на материальную помощь Лене! Но Вы и этого не желаете. Умоляю, ответьте мне. Пять лет я живу в Днепропетровске, и все годы…»

На этом письмо обрывалось. Ни числа, ни подписи. Сколько раз Лена смотрела на тетрадный листок в простую линейку, на большие буквы! Сколько передумала о нем! Это писал отец, о котором она только знала, что он существует, что он плохой, недостойный человек, что о нем не надо ни говорить, ни вспоминать. Так сказала бабушка. Сказала твердо и решительно. И Лена ей верила. Верила до того дня, пока случайно не увидела этот листок неоконченного письма.

С тех пор она в смятении. Спрашивать о письме у бабушки не решалась. Да и нехорошо огорчать ее. Что бы там ни было, а бабушка все-таки самый близкий ей человек. Но так хочется узнать об отце! По письму видно — он не такой уж плохой. Но почему бабушка говорит, что мама умерла только из-за него и что он искалечил им жизнь?.. Ах, если бы узнать адрес… А как узнать? Письма отца бабушка уничтожает. Лена все в квартире перерыла — ни письма, ни конверта не нашла. Лишь брачное свидетельство с фамилией отца разыскала. Да вот этот случайно сохранившийся листок из письма. Когда же оно написано? Год назад? А может быть, два года, три?.. Хотя бумага еще не начала желтеть…

Положив все на место, Лена опять раскрыла книжку. Но не долго читала — через открытую дверь балкона она услышала голоса, шум и снова подумала: «Вот Саша, наверно, видел его, а я даже не знаю, какой отец из себя…»

Прозвенел звонок — это вернулась из магазина бабушка.

— Ты не скучала, моя хорошая? — снимая тонкие, как паутинки, перчатки, спросила по-французски Валентина Григорьевна.

Валентина Григорьевна совсем не выглядела бабушкой. Лицо еще хранило былую красоту, седины в светлых волосах почти не заметишь.

— Нет, бабика, я читала, — чуть покраснев и тоже по-французски ответила Лена.

Сбросив красные босоножки, Лена уселась с ногами в мягкое кресло и добросовестно углубилась в книгу.

Так прошло минут двадцать. Валентина Григорьевна готовила на кухне обед. Лена уже прочла с десяток страниц, когда ее внимание снова привлекли голоса на соседнем балконе.

— Смотрите! — убеждал Саша. — Чем плохое место для баскетбольной площадки? Развалины сарая, конечно, снесем. А кирпич мелко поколоть — знаете, какое основание для площадки. Сила!

Не надевая босоножек, Лена на цыпочках подошла к двери.

Будь Саша один, она, возможно, тоже минуточку постояла бы на балконе. Но сейчас там полно мальчишек. Лена не решилась выйти.

— У-у! Ломать-то мы мастера! — послышался голос Лешки. — Хлопцы, — сказал он, — все расписались?.. А ты, Костя, чего ждешь?

— Мне тоже расписываться? — растерянно спросил Костя.

— Факт.

Костю Лена сразу узнала по голосу, потому что училась с ним в одном классе. А вот Лешку не узнала. Она вообще старалась держаться подальше от мальчишек — таких грубых и вредных. И бабушка так советует. Противные они. Вот Саша другой. Не похож на них. Особенный, как Морис из романа «Отверженные». Лене захотелось секундочку посмотреть на Сашу. Она тихонько выглянула из-за косяка.

Но и этого было достаточно, чтобы Саша заметил ее.

— А-а. Лена! — обрадовался он. — А мы тут площадку решили делать во дворе. Заметку в газету написали. Может, и ты подпишешься? Больше подписей — лучше…

— Леночка! — позвала из кухни Валентина Григорьевна. — Вымой руки. Сейчас будем обедать.

— Ну, — снова спросил Саша, — подпишешь?

Не ответив, Лена спряталась за косяк. На другом балконе засмеялись.

— Нашел кого просить! Она и во двор-то боится выйти. Тихоня! Монашка!

Лена стояла за дверью не дыша. Лишь мелко вздрагивали губы. Неужели и Саша смеется над ней?..

Плутону и Меркурию не везло. Четыре дня они крутятся возле дома № 11 по Кропоткинской улице, а толку никакого. Все изучили — когда и сколько раз сухонькая старушка выводит собаку на прогулку, на какой скамейке сидит, с кем водит дружбу.

Все знали, а собачку до сих пор взять не могли. Они уже начали ненавидеть эту тонконогую и до того маленькую собачонку, что ее можно было бы чуть ли не в карман запихнуть.

Но что толку злиться! Это не поможет. Надо было терпеливо ждать. Ведь позволит же когда-нибудь старушка побегать собачке на свободе. Не будет же вечно держать на поводке. Однако все их надежды были напрасны: старушка ни на шаг не отпускала от себя собаку. Ну, хоть бы разочек отпустила! Рядом — кусты. Песик наверняка побежал бы туда. А уж они-то не пропустили бы этой минуты!

Но хозяйка словно знала, какая беда подстерегает ее любимца.

Меркурий, глядя злыми глазами на старушку, сказал:

— Подойду сейчас, выхвачу поводок и — драла!

— Но-но! — прошипел Плутон. — Без анархии. Инструкцию забыл?

Ему, как начальнику разведки, на этот счет Марсом были даны точные указания — никакого хамства. Все делать тихо и деликатно: собаку никто не крал, пропала, и все. Может, сама убежала. Бывает…

Да, легко сказать — тихо и деликатно! А попробуй возьми ее тихо! Так еще неделю проторчишь здесь без толку!

А сам торопит: давайте, действуйте. Деньги до зарезу нужны.

И Коська до сих пор ничего не принес. Обещал, а не принес. И вообще перестал во дворе показываться. Вчера ходил к нему — мать сказала, что больной, будто горло болит. Выдумал, конечно. А тут за него отдувайся! И зачем было принимать его в общество? В транзисторах все равно ни черта не смыслит. Даже не увлекается по-настоящему. А уж ему-то можно бы разбираться — дед у него сам приемники собирает. А Коська — нет, все книжечки читает. Про путешествия… Видно, плевать ему и на транзисторы, и на их общее дело. Да, напрасно принимали его в общество. А все потому, что думали — деньгами поможет, а он…

Попрощавшись с приятельницами, старушка с собачкой на поводке пошла к дому. Да, операция «Х-7» определенно срывалась.

— Еще день потеряли, — проворчал Меркурий. — Инструкция, инструкция! Что вот сейчас будешь докладывать?..

Марс лежал на диване и чистил ножичком ногти. Услышав три коротких стука в дверь, он поднялся, раскрыл на столе толстую книгу с какими-то сложными формулами и пошел открывать.