Матильда Бонетти - Вращения и стук сердца

Ребята судорожно размышляли, но самую лучшую подготовку продемонстрировал Давиде, впрочем как всегда.

– Тулуп или ритбергер.

Бетти удовлетворенно кивнула:

– А почему именно эти два?

– Потому что из всех прыжков только в этих двух движение начинается назад с внешнего ребра правой ноги, то есть с того, на которое мы выходим, выполнив моухок.

– Точно! А теперь – за работу. Анжелика, никаких прыжков пока что. Ты попробуешь их после каникул.

– Но я… – запротестовала девочка.

– Никаких «но», – категорично отрезала Бетти. – Если ты еще раз ударишься плечом, ты рискуешь засесть дома на несколько месяцев. А вы, ребята, – добавила она, обратившись к Клео и Давиде, – работайте в паре, тренируйтесь выполнять моухок вместе.

– О’кей, – сказала Клео, пожав плечами.

Бетти смягчилась:

– Я знаю, что тренировки очень изнурительны в последнее время, но у нас впереди соревнования, ребята. Причем региональные. И это совсем не пустяк. Я хочу, чтоб вы отнеслись к этому максимально серьезно.

Ее ученики переглянулись, затем кивнули.

– Если вы будете продолжать заниматься фигурным катанием, – продолжила тренер, – чего лично мне очень хотелось бы, вы поймете, что это только начало. Чем дальше, тем будет сложнее, – заключила она, подмигнув.

– Значит, ты едешь в Австрию, – сказала Клео, перекинув коньки через плечо.

Они с Давиде стояли в просторном холле Паластеллы, только что закончился последний урок перед началом рождественских каникул. Клео должна была забрать мама, а Давиде ждал остальных, чтоб попрощаться.

– Да, но я вернусь на Бефану [2]… – Интересно, зачем он рассказывает ей, когда вернется. Быть может, ее это совершенно не интересует? – А ты что будешь делать?

– А я никуда не еду. Мы с Садией договорились, что придем сюда позаниматься пару раз, раз тренировки отменили.

– Значит, ты сделаешь кучу ошибок, – сказал он.

– Что-что? – возмутилась девочка.

– Это же очевидно, некому будет тебя поправлять.

Клео с вызовом уставилась на него своими зелеными глазами.

Она даже встала на цыпочки – ее раздражало, что Давиде настолько выше ее. Девочка собралась ответить что-то, но Давиде опередил ее, подняв руки:

– Это была шутка. Я просто пошутил! Ты… ты настоящая умница, и ты это знаешь.

– Ох… – Клео опустила глаза. Что она должна была ответить? – Я… спасибо.

На миг воцарилась тишина.

Давиде рассматривал коньки, которые девочка перебросила через плечо, связав шнурки. Почему она не положит их в рюкзак, как все остальные? Он задавал себе этот вопрос уже в сотый раз с тех пор, как они познакомились. Но это совершенно бесполезное занятие, когда речь идет о Клео. Проще всего принять ее такой, какая она есть, со всеми ее странностями. Вот, например, этот зеленый пиджак милитари в ярко-розовых пятнах с погонами и медалями… Похоже было, что она искупалась в луже цвета фуксии.

– Что ты так смотришь?

– Я смотрю на тебя .

На этот раз Клео выдержала его взгляд, поэтому теперь ребята стояли и молча смотрели друг на друга.

Еще одно мгновение тишины.

Давиде смотрел на нее, потому что считал странной… или симпатичной?

Чтоб снять напряжение, он спросил у Клео первое, что пришло ему в голову:

– А какого цвета у тебя глаза?

Вообще, их беседа становилась довольно странной.

– Зеленого. Цвета бутылочного стекла.

К счастью, звук клаксона со стороны ворот Паластеллы прервал их мучительный разговор.

– А вот и моя мама, – сказала Клео, выглянув сквозь стеклянные двери во двор. Затем она замешкалась, взявшись за дверную ручку: – Ну… Счастливого Рождества!

Давиде насмешливо подтолкнул ее:

– И тебе того же…

Девочка уже вышла на улицу, когда он снова позвал ее:

– Клео?

Давиде стоял, облокотившись о стеклянную дверь.

– Что?

– Если я буду кататься на коньках в Австрии, мне будет не хватать кое-кого, с кем можно поругаться.

Клео покачала головой, но не смогла сдержать улыбки. Ей было приятно, что он это сказал.

– Мне тоже будет не хватать этого, – ответила девочка, пожав плечами. – Не думаю, что с Садией у меня получится ругаться так же, как с тобой…

Через несколько минут…

Садия увидела, что ее брат Балраджи уже ждет ее рядом с мотоциклом на противоположной стороне дороги, и пошла ему навстречу.

Все ее друзья еще стояли во дворе Паластеллы – все, кроме Клео, которая сегодня спешила.

Молодой человек бросил многозначительный взгляд на Джаз. На самом деле, когда в прошлый раз он приходил в Паластеллу вместе с Садией и ее друзьями, именно Джаз подтолкнула его, и он упал.

– Знаешь, мы, девочки, становимся опасными на льду, – пошутила Садия.

– Верно, – подтвердила Джаз и продемонстрировала самую ослепительную из своих улыбок, а затем подошла к Балраджи и взяла его под руку. – Но мы еще и умеем прощать… Пойдем со мной. У меня для тебя сюрприз, – добавила Джаз, уводя юношу в сторонку.

У Балраджи даже волосы зашевелились на затылке. Эта Жасмин была по-настоящему опасной – каждый раз, когда она встречалась на его пути, происходило что-нибудь ужасное, как в тот день, когда в торговом центре она принялась рассказывать их отцу, какие успехи делает Садия в фигурном катании.

– Сюрприз для меня? – спросил Балраджи удивленно.

Джаз снова улыбнулась ему, заправив за ухо прядь волос.

– Да, – подтвердила она, рассматривая его шлем с наклейкой в форме мяча с надписью, напоминающей название команды: «Бенгалз Брешиа». – Тебе нравится футбол?

Через некоторое время…

Анжелика и Макс оказались одни в просторном холле Паластеллы.

«Наконец-то», – думал он. Все эти прощания несколькими минутами ранее казались ему бесконечными.

Он взял ее за руку:

– Твоя мама приедет за тобой?

Анжелика переплела его пальцы со своими:

– Да, мы поедем за подарками, которые еще не успели купить.

– Прежде, чем ты меня забудешь… – продолжил Макс. – Я собирался отдать в ремонт свои коньки. Почему бы тебе не оставить мне свои? – предложил он, указав на ее розовый чемоданчик.

– Прекрасная мысль! – обрадовалась девочка. На лезвиях коньков имеются так называемые ребра, и их нужно затачивать хотя бы раз в два месяца, так как они стираются, и кататься на таких коньках становится небезопасно. – Конечно, я оставлю их тебе. Вернешь после каникул!

«Хорошо», – подумал Макс. По крайней мере, одну проблему он решил…