Марина Дружинина - Классный выдался денёк! (сборник)

– Привет! – сказала Света.

Я кивнул и загадочно улыбнулся. Света на меня удивлённо посмотрела и пошла в класс.

Моя улыбка явно подействовала. На уроках Света то и дело поворачивалась в мою сторону. И каждый раз я загадочно улыбался. Как Джоконда, разумеется.

После занятий Света подошла ко мне и встревоженно спросила:

– Лютиков, ты не заболел? Проводить тебя до дома?

– Я здоров как бык! Сам тебя провожу! – разволновался я. – Можно?

– Можно! – обрадовалась Света. – Только ты больше не будешь так морщиться? А то страшно становится!

Теперь я каждый день провожаю Свету домой. Мы весело болтаем о том о сём. Она классная девчонка! И, оказывается, давно хотела со мной подружиться.

Всё-таки здо́рово, что Леонардо да Винчи нарисовал Джоконду, а мы с папой творчески разгадали кроссворд!

Санька слушал, как учительница рассказывает про великого сказочника Андерсена, и думал: «Странная всё-таки эта Элиза из „Диких лебедей“! Почему она не написала записочку королю-жениху? Ей ведь только разговаривать нельзя было, когда она плела рубашки из крапивы. Вполне могла бы письменно объяснить, что, мол, так-то и так-то, братья заколдованы, я должна молчать. Доплету рубашки – расскажу подробности. И никаких проблем! А так – сплошная нервотрёпка! И в результате один брат остался с лебединым крылом.

Или Русалочка. Голос ведьма у неё отняла. Но руки-то никуда не делись! Тоже могла бы черкнуть письмецо принцу. Он бы во всём разобрался и женился на ней с превеликим удовольствием! И жили бы они долго и счастливо!

Почему же обе страдалицы ничего не написали? Ответ напрашивается один: не умели! А я, в отличие от них, умею писать!» – Санька с превосходством посмотрел на Элизу и Русалочку, нарисованных на обложке «Сказок». И тут же задал вопрос непосредственно себе: «Так чего я тяну? Прямо сейчас и напишу Лене Кукиной всё, что хочу сказать!»

Дело в том, что «сказать» у Саньки никак не получалось. Ни слова не мог из себя выдавить каждый раз, когда собирался поговорить с Леной. Как будто ненасытная ведьма его голос тоже забрала – к Русалочкиному в придачу! Пора наконец действовать!

Санька вырвал листок из тетрадки и старательно вывел:

ЛЕНА! Я ТИБЯ ЛЮБЛЮ! ДОВАЙ ДРУЖЫТЬ!

Затем аккуратно сложил послание и ткнул Кукину в спину – она сидела прямо перед Санькой.

Лена взяла записку, прочитала и захихикала:

– Напиши без ошибок! – и кинула на Санькину парту орфографический словарь.

Санька надулся: Элизин король и Русалочкин принц до потолка прыгали бы, получив хоть какие-нибудь каракули от своих немых красавиц! А тут…

Санька вздохнул и открыл словарь.

Диктант на этот раз начался просто замечательно: Татьяна Евгеньевна посадила меня за одну парту с Ножкой, то есть с Надькой Ножкиной, отличницей!

Давно мне так не везло! Теперь, считай, пятёрка или уж, во всяком случае, не двойка у меня в кармане, а точнее – в дневнике! Ура!

Мы подписали новые тетрадки и приступили к работе.

История, которую диктовала Татьяна Евгеньевна, оказалась очень занятной – про весёлую цирковую обезьянку по имени Ручка. Чего только не вытворяла эта Ручка! И на лошади скакала, и танцевала, и строила рожи зрителям!

Все внимательно слушали и старательно – кто записывал, а кто списывал. Как я у Ножки. А что делать, если в каждом предложении каверза на каверзе сидит и каверзой погоняет. Ну и Ручка! Такое представление устроила, что простыми словами не опишешь.

Наконец выступление неугомонной обезьянки завершилось, и Татьяна Евгеньевна сказала:

– Проверьте, что вы написали, и я соберу тетрадки.

Все начали тщательно кто проверять, а кто сверять свои записи с соседскими. Как я, например.

В общем, сверяю я, сверяю – всё верно. Всё как у Ножки: вот мягкий знак в слове «обезьянка», вот – в слове «Ручка»… И вдруг меня стукнуло: а что, если моя фамилия Ручкин тоже с мягким знаком? А я на обложке тетрадки написал без него. Как же правильно? И у Надьки, ясное дело, не подсмотришь. Эх, надо было перед диктантом на ней жениться! Мигом превратилась бы из Ножкиной в Ручкину! И я спокойненько списал бы с её тетрадки нашу общую фамилию. А теперь придётся спрашивать.

– Ножка, – зашептал я, – в «Ручкине» есть мягкий знак?

– Сам должен знать, что в тебе есть, а чего нет, – проворчала Ножкина. – Отстань!

Ух, вредина! Счастье, что я на ней не женился! Ну и ладно, разберусь как-нибудь. Хотя чего, собственно, разбираться? Невооружённым глазом видно, что «Ручка» и «Ручкин» одного поля ягоды. А значит, пишутся одинаково.

И я мастерски втиснул мягкий знак в свою фамилию между буквами «ч» и «к». Получилось очень даже аккуратно.

Я скорчил Ножке такую рожу, что обезьянке Ручке и не снилось, и сдал тетрадку. В числе первых!

А на следующий день было вот что.

Урок русского языка начался с меня.

– Ручкин, – сказала Татьяна Евгеньевна, – ты меня поразил. Причём дважды за один диктант! Во-первых, ты с ошибкой написал свою собственную фамилию. Таких учеников я ещё не встречала! Запомни: нет мягкого знака в слове «Ручкин»!

«Эх, промахнулся… – пожалел я. – Значит, всё-таки Ручка Ручкину не товарищ!»

– Но при этом, – продолжала учительница, – ты написал диктант на удивление хорошо. Как будто знаешь все правила, чего я раньше за тобой не замечала. Или, может, ты списал у Нади Ножкиной?

– Нет! – убедительно замотал я головой. – Я вообще не смотрел в её сторону!

– Молодец! – похвалила Татьяна Евгеньевна. – Но одну грубую ошибку ты сделал: в слове «Ручка» поставил всё тот же мягкий знак. Единственный из всего класса!

– Как это – единственный?! – возмутился я. – А Ножкина? У неё был мягкий знак! Я точно видел! Два раза проверял!

Тут ребята ка-ак захохочут! А Ножка – громче всех.

– Да я его стёрла, когда ты побежал тетрадку сдавать, – сквозь смех еле выговорила она. – Это была описка!

Вот такая история. Остаётся только добавить, а точнее, убавить – убрать мягкий знак из моей фамилии на обложках тетрадок, куда я успел его впихнуть.

А всё-таки я правильно сообразил, что «Ручка» и «Ручкин» пишутся одинаково!

Классный выдался денёк! Уроки закончились рано, погода отличная. Мы ка-а-ак выскочили из школы! Ка-а-ак начали кидаться снежками, прыгать по сугробам и хохотать! Всю жизнь бы так веселился!

Вдруг Владик Гусев спохватился:

– Братцы! Завтра же контроша по математике! Готовиться нужно! – И, отряхиваясь от снега, поспешил к дому.

– Подумаешь, контроша! – Вовка швырнул снежок вслед Владику и развалился на снегу. – Я предлагаю её пр-ропустить!