Аделаида Котовщикова - Кто бы мог подумать?

— Не то, что специально скрывали. А бабушка меня попросила: «Не будем папе говорить, что ты меня сопровождаешь. Вдруг ему не понравится». Мама знала, но она не мешалась. Папа и на неё тогда, вот как спорили: «Ты чего молчала?» А мама говорит: «Я нашей бабушке перечить не хотела». И как это папа узнал? — повторил Слава. — Может, сам видел нас с бабушкой у церкви? Наткнулся просто? Вот как ты.

«А я, кажется, догадываюсь, откуда он узнал», — подумал Костя. И спросил:

— Твой папа на заводе работает?

— Конечно, на заводе. А бабушка у меня всё равно очень хорошая. Знаешь, какая она добрая?

— Хорошая, хорошая, — поспешил согласиться Костя. — Она старый человек, ей уже трудно переделаться. И видишь, папу твоего послушала, ссориться не хочет… Это с её стороны очень хорошо!

Слава вскочил с дивана и попросил:

— Костя, подержи меня за ноги!

Опершись спиной и ногами об стенку, он встал на руки. Костя схватил его за ноги и крепко держал.

Простояв немножко, Слава стал валиться, Костя ноги его опустил.

Поднявшись с пола, Славка, красный и весёлый, сообщил:

— Я, наверно, акробатом стану!

— Прекрасная мысль! — одобрил Костя.

После ухода Куркова он запел от радости. Словно гора с плеч свалилась.

А ведь это, наверно, папа надоумил Славкиного папашу взяться за бабушку. Хитрый до чего — ему, Косте, ни слова. Наверняка — папка! Вот придёт домой, Костя его ошарашит вопросом: «Очень ты наседал на отца Славки Куркова или не очень?»

Папка в беде никого не оставит.

Мама часто сетует:

— До всего тебе дело! Больше всех тебе надо, да?

А папа посмеивается:

— Больше не больше, а очень много мне надо. И то до всего нужного дотянуться не успеваю. Много, Клавдя, мне надо. Так уж меня воспитали!

А кто воспитал-то папу?

И в армии мальчишкой, и потом — на заводе. Костя знает кто. Сколько раз от отца слышал. Самые лучшие люди коммунисты, вот кто!

Наделали себе ребята хлопот.

Слух о том, что фотографируют собак, кошек, птиц, — словом, всяких домашних животных, — распространился среди детей со сказочной быстротой.

Зачем это делается, никто толком не знал. Может, на выставку какую? И вдруг твой Барбос или твоя Мурка будут красоваться где-нибудь на стенде для всеобщего обозрения. Событие!

И как было не распространиться слуху?

Многие видели, как мальчишка с фотоаппаратом, висящим через плечо на ремне, зашёл в дом, где живут Мухины и Стрельцовы, да там полно жильцов и у всех дети есть.

Толстяк Серёжка важно и с достоинством на лице показывал дорогу мальчику с фотоаппаратом. На ребят, сбежавшихся со всего двора, Серёжа высокомерно не глядел. А те почтительно смотрели на идущих, не решаясь задавать вопросы.

Потом этот же мальчишка появился в большом жилмассиве, где проживают Печкины. И ещё в других домах…

Аркаша Звягин, по просьбе Кости, охотно снимал указанные ему «объекты». Встречали его как киноартиста какого-нибудь. Усаживали, суетились вокруг, старались чем-нибудь угостить. От угощенья Звягин большею частью отказывался, но вообще такое внимание ему очень нравилось. Торжественно держали перед Аркашей собаку, кота или курицу. Щегла, прыгавшего в клетке, горячо убеждали хоть секундочку не вертеться.

Польщённый хорошим приёмом, Аркаша заодно, случалось, снимал и бабушек и мам. Используя яркий дневной свет, он предпочитал приходить со своим фотоаппаратом по воскресеньям.

Взрослые интересовались:

— А зачем вы эту живность снимаете?

— Увидите! Увидите! — говорили ребята. — Нельзя пока рассказывать! Сюрприз будет!

Иногда случались осечки. Как раз у Тольки, например, вышла нескладица.

Шарика надо было сфотографировать, разумеется, с полным комфортом. А где ему удобнее, чем на диване? Там он и возлежал, когда внезапно вошёл… папка! Было это в будни, сразу после уроков. Куда-то папку послали с завода, и он в обеденный перерыв домой зашёл в самое неподходящее время.

— Бежи! — крикнул Толька.

Шарик своё дело знал: спрыгнул с дивана и — опрометью в дверь.

А вот Аркаша, избалованный гостеприимством, прямо-таки опешил. И едва не уронил аппарат.

Может, папа и не заметил, что Шарик валялся на диване? Ведь умный пёс смотался на улицу с молниеносной быстротой.

— Фотографии моего Анатолия обучаешь? — приветливо сказал папа Аркаше. — Расчудесное дело! Я и сам-то фотографией здорово увлекался. Это теперь руки не доходят… Не починить ли мне фотоаппарат и не приняться ли сызнова?

— Почини, папа, конечно, почини! — воскликнул Толька. — Я и не знал, что ты снимать умеешь!

— Да у меня и лампа-вспышка где-то на чердаке валяется. Найду и вам отдам. Вникав, Анатолий, мы ещё с тобой вместе поснимаем! — Папа взял что-то из стола и ушёл.

Толька проводил его радостным взглядом: вот, оказывается, какой у него папка молодец!

А Звягин, хоть и обрадовался, что у него лампа-вспышка будет, всё-таки здорово обиделся:

— Из-за тебя чуть аппарат не угробил, кадр испортил. Так ты заорал, будто тебя змея ужалила, просто свинство!

С трудом Толька умолил Звягина снять Шарика ещё раз, во дворе: вдруг, неровен час, папка, хоть он и молодец, опять вернётся.

Поломавшись, Аркашка смилостивился и щёлкнул Шарика вторично. Снимок получился ничего. Правда, за спиной верного Толькиного друга торчали ни к селу, ни к городу головы зазевавшихся дошколят. Но уж с этим пришлось примириться.

Каким-то образом альбомом «Наши домашние животные» стали заниматься ребята не только третьей звёздочки. То Ира, то Алла просили за какую-нибудь девочку: «Её кролика снимите, пожалуйста! Тем более кроликов у нас ещё нет». Или: «Знаете, какой котик у Маши? Не представляете, какой славненький!» Костя разрешал: «Что ж! Если Аркаша не против. Одних наших зверей всё равно мало».

Некоторые второклассники срочно завели щенков. А одному мальчику дядя подарил ласку, которую поймал в лесу. Ласка, правда, удрала из клетки до того, как попала на плёнку, но разговоров о ней было много.

Ребята замучили родителей и учительницу расспросами о повадках разных животных.

А как-то раз в дверь Мухина раздался робкий стук. Даже не стук, а так — скребётся кто-то. Мухин выглянул в коридор. Там стояла младшая сестрёнка Стрельцовой и незнакомая девчонка лет пяти. Девчонка прижимала к животу замурзанного котёнка. Исподлобья глядя на Мухина, спросила:

— Вы, правда, котят фото… фотогра… фи… ру… вы… ваете?

Мухин захохотал: