Владимир Железников - Чучело-2, или Игра мотыльков

Костя ничего не слышал, теребил повестку в кармане, хотелось побыстрее подсунуть ее Лизе. Наконец решительно перебил:

— Мать!

— Что? — испугалась Лиза. — Не то ляпнула?

— Да нет… Я хотел тебе сказать… — Костя опять испугался. — Нет, я хотел спросить… Ты думаешь, я добьюсь успеха?

— А ты сомневаешься? Вот дурачок! — Каждый раз, когда он впадал в панику, когда терял уверенность в собственных силах или им овладевала апатия, Лиза мгновенно это чувствовала и бросалась на помощь. Делала она это ловко и естественно. — Ты станешь знаменитостью. Это я тебе точно говорю. Хорошо бы побыстрее, чтобы я не превратилась в старуху. По телику будешь петь на всю страну. — Подкрасила губы, скосив глаза на Костю, подумала: «Какой он нервный!» — Ты не заболел? — Попробовала его лоб рукой, с нежностью погладила жесткие прямые волосы.

— Нормально, — ответил Костя.

— У меня тоже был слух и голос, — продолжала Лиза. — В наше время в песне главное было — задушевность. — Она негромко запела, стараясь произвести впечатление на сына: «Серебряные свадьбы…»

— От такой задушевности можно удавиться, — мрачно заметил Костя.

Лиза осеклась. Он умел ее осадить.

— Тогда другое было время, — пыталась она спастись. — Между прочим, я в Москве в Колонном выступала. Знаю, знаю! Ты слышал про это сто раз! А ты послушай сто первый — учись жить у родительницы! — Лиза звонко рассмеялась. Она прыгала и скакала, продолжая собираться. — Тогда обстоятельства были выше меня. Я тогда толкаться не умела. Локти были слабые. Теперь голос пропал, зато локти окрепли. Кого хочешь могу с ног сбить. — Она заглянула под тахту, вытащила оттуда туфли, обулась, сидя на полу. — Да, туфельки дают дуба. Это тоже проблема — где достать и на какие шиши? Так что, Костик, не волнуйся: ты идешь по проторенной дорожке. По проторенной всегда легче.

— А я и не волнуюсь, — соврал Костя, совершенно не владея собой. Он то вставал, то садился, то зачем-то выглядывал в окно.

— Нет, ты психуешь. Кого ты пытаешься обмануть — меня?… Я все вижу. Я тебе говорила, что прорываться лучше всего через самодеятельность? И оказалась права. Вроде как народный талант. У нас это уважают. — Лиза последний раз покружилась перед зеркалом. — Вот я и готова. Пошли? — Взяла сумку, заглянула в нее и помрачнела: — Ни копейки… Надо же.

Лиза недолго размышляла, выскочила на лестничную площадку, позвонила Степанычу. До Кости долетал ее звонкий голос. «Степаныч!» — кричала она, не дожидаясь, когда ей откроют. Потом он услышал, как щелкнула дверь и раздался хриплый голос Степаныча: «Привет, Лизавета! Заходи, что остановилась на пороге?» Костя знал: Степанычу главное заманить «Лизавету». Она ему ответила: «Мы с Костей уходим… Одолжи десятку». — «Счас. — Голос у Степаныча услужливый. — Вот… А хочешь больше? Не стесняйся».

Костя услышал, как хлопнула дверь у Степаныча, резко повернулся спиной к входящей матери и уронил повестку на пол. Лиза тут же заметила ее и подхватила:

— Записка? От девчонки?

— Отдай! — приказал Костя.

— Не отдам! — рассмеялась Лиза. — Мне тоже интересно ее прочитать.

Костя бросился к матери, та увернулась, записку она сжала в кулаке и спрятала за спину. Он пытался вывернуть ее руку.

— Ты сильный, а я сильнее, — сопротивлялась Лиза, ей было весело от этой игры.

Но Костя все-таки разжал кулак матери и взял повестку. Он развернул ее, помедлил, посмотрел на мать и очень естественно удивился:

— Черт! Совсем забыл. Меня вызывают в суд. — И как только он произнес эти слова, сразу почувствовал облегчение.

— В суд?! — испуганно переспросила Лиза. Схватила повестку, пробежала глазами, ничего не поняла и во второй раз прочитала вслух: — «К. Зотикову явиться в суд второго участка Пролетарского района. Явка обязательна». — Она посмотрела на сына. Ей вдруг стало страшно. — Что ты сделал, Костя?

— Ничего, — стараясь держаться беззаботно, ответил Костя.

— Ну, рассказывай. — Лиза присела на краешек стула. Глаза тревожные. — Только без вранья. Я ведь не дура, понимаю: просто так в суд не вызывают.

— Я свидетель. Понимаешь, сви-де-тель!..

— А что ты кричишь? — Лиза посмотрела на сына с подозрением.

— Ну, от тебя можно взбеситься! Сначала задаешь вопросы… Говоришь, только без вранья! А когда я тебе врал, ну, когда, скажи?! А-а, не помнишь! Ты лучше за собой последи, как у тебя с враньем?… — Костя возбужденно бегал по комнате, размахивал руками, всем своим видом изображая неудовольствие. — Потом спрашиваешь, почему я кричу? А я, к твоему сведению, кричу, потому что вижу: ты мне не веришь. Я вижу, вижу!.. Смотришь на меня с большим подозрением. А это неприятно, и вообще, я потерял желание тебе рассказывать…

— Ну, хорошо, ну, успокойся. — Лиза обняла сына, но он вырвался. — Я сижу. — Она села. — И не двигаюсь, и тебя не перебиваю… Рассказывай.

— Случилось еще в январе. — Костя заставил себя говорить спокойнее, сдерживая волнение. — Помнишь, тогда был жуткий холод. А я опаздывал после музыкалки на репетицию. Я не люблю, когда ребята ждут. Ну, в общем, спешил… Выскочил — вижу, стоит «Волга». Мотор тарахтит, шофер рядом. Спросил — подвезешь? И поехали. А когда он сбил двоих… старика со старухой…

— Сбил?! — вскрикнула Лиза. — Насмерть?

— Да нет, не бледней, те оклемались. Ну так вот, когда он сбил, то смылся. Только пятки засверкали. — Костя врал складно, история была накатанная. Он сейчас сам в нее верил, будто и вправду было так, как он рассказывал. У него даже появилось желание обрисовать всю историю в красках. — Значит, он убегал на моих глазах, а я стою как прикованный. Ну, точно парализовало. Из машины вылез и стою. Потом побежал следом, потом вспомнил, что забыл сакс, вернулся, и тут какая-то тетка вцепилась в меня… Да, я забыл: когда он сбил этих стариков, то на улице не было никого, а когда я вернулся за саксом, подвалил народ. Ну и тетка, которая меня схватила, тоже стояла среди прочих… Я был за их спинами, но она меня усекла и наскочила, она такая оголтелая, завопила, заголосила: «Я шофера поймала-а-а! Помогите!.. Он вырывается!» А я и не вырывался, тихо стоял. А тут появилась милиция, раньше «скорой помощи»: где, говорят, шофер? Ну, я им отвечаю: «Никакой я не шофер, я машину водить не умею».

— Как — не умеешь? — удивилась Лиза. — Ты же ходил на курсы. Значит, врал, а говоришь, что не врешь?

— Не врал я тебе! — опять взметнулся Костя. — Им соврал, что не умею. Ну сама рассуди: шофер сбежал, вокруг толпа, человек лежит сбитый, а я вылезаю из машины. Попробуй докажи, что ты не верблюд. Не докажешь, я это сообразил. И хорошо, что соврал: эта машина оказалась угнанной, а ее водитель — угонщик. Он, выходит, сразу два преступления совершил: угнал машину и сбил человека. С нашей милицией надо осторожно. Если бы я не соврал, они бы на меня могли повесить всех собак. И что угнал, и что сбил…