Владимир Железников - Чучело-2, или Игра мотыльков

— Ой как мне не нравится эта история, Костик!.. Она запутанная, — сказала Лиза. — А ты почему до сих пор молчал?

— Не хотел тебя расстраивать. Ты бы ругаться стала, знаю я: зачем я езжу на леваках, денег нам и так не хватает… и то и се…

Костя остановился около Лизы. Та обняла его и прижала к себе. Они почему-то оба замолчали, сами не зная почему. Страх вошел в их души, и они почувствовали, что наступает на них что-то большое, темное, неотвратимое. Наконец у Лизы по губам пробежала робкая улыбка.

— Я знаю, ты у меня хороший, — сказала она. — Ну, рассказывай дальше — до конца.

— Мать, ей-богу, дело выеденного яйца не стоит. Следователь меня сразу отпустил. Говорит: «Гуляй, парень! Когда нужно будет, вызовем». А еще там был один мент, фамилия Куприянов, лицо у него такое длинное, лошадиное, узнал меня. «Ты, — говорит, — не иначе — знаменитый Самурай! Моя дочь — твоя фанатка. Бешеная поклонница».

— Так прямо и сказал? «Бешеная поклонница»? До чего дожили — милиция увлекается роком. — Лизе немного полегчало, и она тихонько засмеялась. — Надо же, ну времена! Меня за рок выволакивали с танцплощадки. А один раз даже отвели в отделение. Я с тех пор милиции как огня боюсь. — Она посмотрела на себя в зеркало. — Что-то я бледная. — Неясное волнение еще жило в ней. Она провела рукой по щеке, вытащила из сумочки румяна, подкрасила скулы. — Конечно, все внутри оборвалось. Ноги до сих пор дрожат.

— Ну, мы идем или нет? — спросил Костя. Ему хотелось побыстрее вырваться на улицу.

— Конечно, идем! — Лиза рассмеялась, на этот раз громко и уверенно.

Они шли по шумным улицам города, вдыхали густо осевший дым, перемешанный с гарью машин, перебегали в неположенных местах, шоферы их ругали, а они беззаботно смеялись в ответ, совершенно ни о чем не думая.

— Можно сказать, мне повезло! — выкрикнул Костя. — Завтра контрольная по химии. А я слинял по уважительной причине.

— Не хватает, чтобы ты из-за этого провалился на экзаменах, — заметила Лиза.

— Да, у нас без химии не запоешь… — горестно вздохнул Костя.

— Постой, постой! — Лиза даже остановилась. — Я вспомнила! Ура, мы спасены!.. У меня в этом суде работает один старый знакомый. Я ему позвоню, он обязательно тебе поможет. — Она судорожно рылась в сумочке. — Где же моя записная книжка? — Наконец нашла ее, стала искать нужный телефон, перебирая потрепанные страницы. — Боря, Боря, Боря… Не помню, на какую букву я его записала. Ну, в общем, его найти не большой труд. Он нас выручит, это точно! Знаешь что? Я сама пойду в суд! — решительно заявила Лиза.

— Ну, мать, ты меня опекаешь! — Костя едва скрыл свой восторг.

— Возьму директорскую «Волгу» и подскачу, — с некоторой самоуверенностью и непринужденной лихостью продолжала Лиза. — Ты же знаешь, как он ко мне относится?

— Конечно, знаю, — подхватил Костя, желая ей подыграть. Ох, какой он был милый, готов был перед нею ползать на брюхе в грязи городской улицы. — Только ты не опаздывай. Судья там, по слухам, лютый зверь.

— Ну и что, что лютый зверь? Подмажусь, подкрашусь, приоденусь и поплыву. — Лизе сейчас, когда она помогала своему Костику, и сам черт был не страшен. — А кто он такой?

— Какой-то Глебов.

— Глебов?! Ой, держите меня, схожу с ума! — Лиза зашлась хохотом. Теперь ей вся эта история показалась просто забавным приключением. — Ну прямо как в сказке все сходится. Мой знакомый Борька… он же Глебов!

— Шутишь? — оживился Костя. — Бывший?

— Ага, — таинственно улыбнулась Лиза.

— Ну, может, он и не зверь, но вредный буквоед — точно. Имей в виду, — продолжал сочинять Костя.

— Скажите пожалуйста, — иронически произнесла Лиза. — А из-за меня он когда-то провисел целый день на дереве. Смотрит на меня и машет рукой. Оказывается, познакомиться хотел.

— Сам Глебов? — Костя возбужденно и восхищенно покачал головой. — На дереве? Ну, мать, я тебя уважаю.

— Он меня знаешь как любил! Все девчонки завидовали. Чего только не делал из-за меня! И дрался. И на коленях передо мной стоял. — Лиза вспомнила Глебова: живые картинки юности замелькали перед нею. Добавила с грустью и гордостью: — Он жить без меня не мог.

— А почему же ты не вышла за него замуж? — спросил Костя.

— Ну… Это долгая история. А потом, меня и другие любили… — ответила Лиза. — Скучно было сидеть в Вычегде, и я уехала. Можно сказать, под покровом ночи исчезла одна. Я была красотка… В меня все влюблялись. На улицу нельзя было выйти — обязательно кто-нибудь приставал. — Она рассмеялась, голова у нее закружилась от сладостного прошлого, от нынешнего (она не поставила на себе крест), от присутствия родного Костика — это для нее было такое счастье.

Когда они подошли к кафе, то Костя увидел припаркованный к тротуару мотоцикл Куприянова. Сам он стоял чуть поодаль, около задержанного грузовика, и проверял права у шофера. Костя сделал вид, что не заметил его, прошел следом за Лизой, но потом не вытерпел, уже в дверях почему-то оглянулся… и встретился со взглядом Куприянова. Тот помахал ему рукой и ухмыльнулся. Встреча с милиционером испортила Косте настроение. До чего он ненавидел эту куприяновскую ухмылку, которая ему так и говорила: «Ври, ври, парень, а я-то все знаю, ты у меня вот тут — в кулаке».

На следующий день Лиза, в розовом платье, в том самом, которое ее молодило, шла по коридору суда, читая таблички на многочисленных дверях длинного коридора. Горел тусклый свет, стены коридора и двери были выкрашены грязно-зеленой краской, и поэтому было совсем темно. Но Лиза ничего этого не замечала. Аккуратная и праздничная, она не видела напряженной сутолоки суда, серьезных и отчаянных лиц людей, попавших в беду; не уступила дорогу милиционеру, который вел арестованного. Тот отвел ее рукой в сторону, а она ему улыбнулась.

Лиза сегодня специально встала раньше обычного, по дороге на работу заскочила в чистку и захватила розовое платье. Волновалась, когда спешила за ним, — а вдруг оно не готово. Все закончилось благополучно. Директор отпустил ее в суд: она ему выложила всю Костину историю. И два последних рубля Лиза ухнула на такси, а то в автобусе всю изотрут, а так она чистенькая явилась в суд. Веселые кудряшки били ее по плечам, на губах блуждала радостная, беззаботная улыбка. Приход в суд для нее был забавной игрой. Она даже забыла, что у нее в сумочке, взятой напрокат у подружки под розовое платье, лежит Костина повестка.

Она думала только о Глебове, точнее, о Боре, как он ее встретит и что ей скажет.

Наконец она нашла нужную табличку, остановилась, посмотрела на себя в маленькое зеркальце, взбила волосы и, волнуясь, приоткрыла дверь. В образовавшуюся щель она увидела небольшую комнату, сплошь заставленную шкафами, набитыми толстыми папками. Двое мужчин сидели за письменными столами и что-то читали. Один из них — толстый, седой, в очках, неизвестный Лизе, а второй, конечно, был Глебов. Лиза видела его в профиль — чуть длинноватый нос, худое, почти изможденное лицо. Одет он был во все темное: и костюм был темный, и рубашка, и галстук. «Какой унылый!» — подумала Лиза, она не ожидала, что Глебов так изменился; она забыла, что прошли годы. У нее немного испортилось настроение, она вошла неуверенно и поздоровалась. Толстый мужчина снял очки, с любопытством посмотрел на Лизу, явно отметив привлекательный вид, и спросил: