Меджид Гаджиев - Друзья Мамеда

Так получилось, что о письме из дому и о смерти Али я не сказал никому из своих друзей. Ни Коле, ни Гамиду, ни Захару Ивановичу. Тогда я просто не мог говорить про это, потом началась подготовка к эвакуации, срочная работа, беспрерывно продолжавшаяся двое суток. И даже теперь, когда все как будто устроились — мы плыли на пароходе и разместились рядом в одной из шлюпок, укрепленных на палубе, — я ничего не сказал ребятам. Во-первых, вместе с нами все время находились девочки Валя и Салимат. А при них мне не хотелось говорить. Валя, как я догадывался, знала про письмо, но виду не показывала, что ей известно о моем горе. И я был ей благодарен за это. Почему-то мне казалось, что, если я не буду верить, что Али погиб, и в самом деле окажется, что произошла ошибка и он жив. Во всяком случае, я старался не думать о нем, как о мертвом. А Леня… Когда Зина меня окликнула, он тоже замахал руками, показывая, чтобы я поднялся к ним в шлюпку. Сам Леня по-дружески звал меня к себе! Сколько раз я мечтал об этом. Сколько раз рисовал себе такую картину: Леня Крутиков, самый сильный парень в нашем училище, Леня, который запросто рвет ремни руками, вдруг говорит: «А ты хороший человек, Мамед. Раньше я не знал, что ты такой молодец. Хоть и маленький, а смелый. Давай с тобой дружить. Раньше я дружил с Исой и не понимал, какой он на самом деле. А теперь я и видеть его не хочу. Зачем нам Иса? Мы и без него прекрасно обойдемся. Правда?» — «Ну конечно, правда, — сказал бы я Лене. — Я и сам не могу терпеть Ису. И хорошо, что ты наконец понял, что он за человек. Самый плохой человек. Не нужен он нам. Лучше мы сами будем дружить: я, и ты, и Коля, и даже Гамид, хоть он и любит поддразнить и посмеяться. Но он не зло смеется. Просто он веселый». Вот что сказал бы я Лене. И забыл бы, что он когда-то обижал меня, грозился избить. Никому бы я этого не сказал. На всю жизнь позабыл бы про это. И помнил бы только о том, что Леня спас меня, когда я тонул. Я и сам удивлялся, почему мне так хочется, чтобы Леня подружился со мной. Иногда я начинал вспоминать все обиды и решал больше не думать о Лене. Но стоило мне увидеть его, как я снова все забывал и думал только о том, что хорошо бы нам подружиться. Вот и теперь я в нерешительности остановился. А Леня перевесился из шлюпки и закричал:

— Ну что ты стоишь? Давай руку!

Этого еще не хватало, чтобы Леня помогал мне влезать в шлюпку, будто я девчонка. Я подумал об этом, но Леня протянул мне руку, и я ухватился за нее. Леня втащил меня наверх в шлюпку. Первое, что я увидел, — это похожее на сушеную дыню лицо Исы. Так сердито он хмурился и кривился, глядя на меня. А еще я увидел Валю. Она сидела рядом с Зиной и подвинулась, давая мне место рядом с собой. Я опустился на скамейку между нею и Зиной. Отыскалась-таки Зина. Это, наверное, вчера, когда я заснул, Коля с Гамидом, как и собирались, пошли ее искать. Они решили устроить такой рейд — «операция Зина», как шутя говорил Гамид. Обойти по порядку весь пароход. Мне, по правде говоря, тоже хотелось, чтобы Зина ехала с нами, но я, конечно, никому об этом не сказал.

— Нашли тебя, значит? — спросил я Зину.

— Почему это меня нашли? Это мы вас нашли, — возразила Зина. — Леня нашел. Он и место здесь для Вали занял, но они с Салимат уже там с вами устроились и не захотели перебираться. Ничего, будем друг к другу в гости ходить. Еще лучше.

На чемодане посреди шлюпки была расстелена газета. На ней лежал нарезанный кусками хлеб, селедка, стояла большая банка вишневого компота.

— Сейчас завтракать будем, — сказала Валя. — Салимат и Коля пошли получать продукты, а Гамид — за кипятком. Они тоже сюда придут.

Это они хорошо придумали — собраться всем вместе. Конечно же, вместе веселее. Зина и Валя разрывали газету на ровные листки — каждому вместо тарелки. Леня, как радушный хозяин, раскладывал всем хлеб и селедку и считал:

— Одна, две, три… Гамиду, Коле, Салимат, Лене… Зина, еще одной тарелки не хватает.

— Сейчас оторву, будет тебе тарелка, — смеялась Зина.

Она смеялась и тараторила не умолкая. Зато Валя сидела смущенная и притихшая. Исподтишка поглядывала то на Леню, то на меня. Наверное, ей было неприятно, что я тогда видел их ссору с Леней. Но Леня, казалось, не замечал этого. Он деловито разложил еду, а потом поднял банку компота, встряхнул ее и посмотрел сквозь нее на солнце. Даже мне было видно, как переливались густым цветом в банке ягоды.

— Красота! — сказал Леня довольным голосом.

— Видишь, какая у меня сестра заботливая, — вставила Зина. — Это она сварила. Сахару, жаль, мало было у нас, а то бы мы еще больше наварили и компота и варенья. Ягоды в этом году дешевые… Ну, а ты, Мамед, любишь компот? — повернулась Зина ко мне.

Я видел, что она посмеивается надо мной, и не знал, что ответить. Сказать «нет» — невежливо. Сказать «люблю» — тоже не очень хорошо. Подумают, что я напрашиваюсь на угощение. Я помолчал, а потом ответил:

— Смотря какой компот.

— Ах ты, привереда! — накинулась на меня Зина. — Смотри, а то ничего не получишь!

— Не слушай ее, Мамед, — сказала Валя. — Она у нас болтушка.

Валя не смеялась надо мной, а заступалась. И голос у нее был ласковый. «Наверное, она теперь не считает, что я злой, — подумал я, — а раньше считала. Потому что думала, что я нарочно задираюсь с Леней. А может, ей Иса про меня наговаривал, как наговаривал Лене».

Я поднял голову и увидел хмурое лицо Исы. Наверное, ему было неприятно, что я пришел и все меня так хорошо встретили. Может быть, он все еще боялся, что я нажалуюсь на него? Ведь до него, наверное, дошли разговоры наших ребят и Рогатина. И он понимал, что, если все станет известно, ему не поздоровится. Он не знал, что я скрыл все от ребят.

Но тут Леня повернулся, посмотрел на меня и на Ису и сказал:

— Вы, кажется, незнакомы? Смотрите друг на друга как чужие. Прошу знакомиться. Это — Мамед, капитан соседнего корабля, а это — наш боцман Иса.

Не знаю, почему Леня назвал меня капитаном соседнего корабля, наверное, потому, что мое место находилось на другой шлюпке. Но все равно мне было приятно. Зато Исе это не понравилось. Он проворчал:

— Обойдется и без знакомства, — и отвернулся.

— Ну, ну! — прикрикнул на него Леня. — Мамед — наш гость и друг, а с гостями надо быть вежливым. Нечего крутить носом. Протяни Мамеду руку.

Иса, не поднимая глаз, протянул мне руку. Я пожал ее, хотя мне тоже, по правде говоря, не очень хотелось этого. Не успели мы с Исой пожать друг другу руки, как снизу послышался веселый голос Гамида:

— Эй, там, на катере, спустить трап!

— Чего тебе, — перевесился вниз Леня. — Чаю принес?

— Принес, принес, только у меня там кое-что получше, чем чай. — Он поднял вверх котелок и осторожно передал его Лене.

Леня повел носом и понюхал воздух.