Сергей Иванов - Джулькино детство

И всё-таки лиса эта — уже взрослый зверь — была, пожалуй, сильнее Джульки. Но у страха глаза велики. Когда Джулька с грозным лаем кинулся из своей засады, лиса метнулась в ельник и потом помчалась, помчалась, не разбирай дороги. Кого лисы боятся больше всего на свете? Собак! Вот в том-то всё и дело.

Джулька пробежал немного и остановился. По глубокому снегу ему за лисой было не угнаться. Он вернулся на поляну и обнюхал убитого зайца. Шерсть сама собою встала дыбом у него на загривке. Впервые Джулька ел сырое мясо. С глухим урчанием отрывал куски побольше и жадно их глотал. Пожалуй, ни один зверь не решился бы сейчас отнять у Джульки его добычу.

Наконец пир был окончен. И тут на Джульку свалилась вдруг страшная усталость. Джулька обвёл поляну пустыми глазами и по собственному следу тронулся в обратный путь. Идти было очень трудно, набитый мясом живот приходилось тащить по снегу, словно мешок, и дрёма запутывала Джульке лапы. Но Джулька упорно шёл домой: а вдруг Лесник уже вернулся?!

Джулька проспал почти целые сутки. Когда он проснулся на следующий день, солнце было уже высоко и слепило до черноты, а кругом бушевала вышедшая из берегов весна — всё таяло прямо на глазах, и птицы едва могли перекричать капель.

Счастливый Джулька потянулся до дрожи и зевнул так, что, наверное, мог бы проглотить свою собственную будку. Он встал и тут же почувствовал, какие у него пружинистые лапы, какое ловкое тело, и крепкие зубы, и чуткие уши, и острые глаза. Джулька почувствовал себя взрослым: он победил вчера лису и ел сырое мясо, теперь он воин и охотник!

Охотник должен идти в лес — за добычей. Но у Джульки нашлись дела поважнее, к тому же он был сыт. Джулька обошёл вокруг дома, ещё раз осмотрел закрытые ставнями окна и молчащую дверь. Нет, Лесника не было. Джулька вышел на дорогу, глянул в ту сторону, куда уехали когда-то сани. Пусто, ничего там нет, солнце и тени лежат большими пятнами, как обычно, как везде кругом.

Но где же тогда Лесник? Там, за поворотом дороги? Джулька сделал шаг, ещё один, ещё... Ему было очень страшно. И он ни за что не решился бы идти, если б не вчерашнее. Теперь он был куда уверенней. Лапы легко и пружинисто несли его — скачок за скачком. Джулька бежал всё быстрей, всё ловчее с каждым шагом, бежал на поиски хозяина, навстречу неведомым опасностям, бежал, не разбирая следов. А снег разлетался под его лапами тяжёлыми белыми брызгами.

Вдруг деревья перестали скакать слева и справа от дороги — лес кончился. Джулька невольно остановился. Ещё никогда он не видел так много всего сразу. Он стоял на высоком холме. Внизу разлёгся широкий деревянный мост. К нему из-под Джулькиных лап тянулась дорога, которая потом, змеясь, взбегала чёрной полосой на другой холм, где была рассыпана горстка домов. А внизу, под мостом, дорогу пересекала крест-накрест другая тёмная лента. Это была река, ещё покрытая льдом. Но льдом ненадёжным, рыхлым, весенним.

От всего увиденного, от необыкновенной огромности простора Джулькина решительность сразу исчезла. Ему казалось, что он заметен со всех сторон, и от этого было очень неуютно. Всё-таки Джулька спустился к мосту. Ведь Лесника надо искать! По пути ему встретилось удивительное. В нескольких местах из-под снега вылезла живая чёрная земля. У неё был какой-то особенный, незнакомый и очень хорошим запах.

Но вот и мост. Джулька опасливо ступил на мокрые тёмные брёвна, лапам его показалось, что они идут по полу или по крыльцу Лесникового дома. И Джулька решил, что раз так — Лесник должен быть где-то рядом. Ободрённый этим, он, не раздумывая особенно, легко взбежал на гору и оказался в деревне. Пахнул ветер, и сейчас же к Джульке сбежалась целая орава запахов: дыма, скотного двора, собак. Но зато было тихо. Только иногда редкими птицами пролетали одинокие звуки — почти всегда незнакомые. Джулька стоял в нерешительности у самого входа в деревню. Раза два или три он видел, как по улице шагают куда-то незнакомцы. Здесь, наверное, было много незнакомцев. Но никто из них не обратил на Джульку внимания и даже не заметил его. Это было хорошо.

Так он стоял неизвестно сколько. Но вдруг, откуда ни возьмись, в нос ему ударил запах еды. Джулька принюхался: еда была где-то недалеко — с каждым шагом запах усиливался. Это был хорошо знакомый запах овсянки, какую он не раз получал от Лесника. Значит, Лесник всё-таки был здесь!

Джулька пробежал уже мимо трёх заборов, а запах всё был впереди. Наконец у четвёртого забора Джулька понял — тут. Он протиснулся в дыру между двух досок — здесь, наверное, лазили кошки — и оказался на чужом дворе. Совсем медленно, переставляя лапу за лапой, он стал подбираться к дому. Пахло жильём, прошлогодним сеном, собакой. Всё это было Джульке как будто знакомо. Но не только потому, что похожие запахи были в их с Лесником доме, а ещё почему-то...

Вблизи дома стояла конура, вроде Джулькиной, и тут же была миска с овсяной похлёбкой. Джулька воровато огляделся — никого рядом не было. Так и нечего больше раздумывать. Он шагнул к миске. Теперь ему стало совершенно ясно: Лесник был где-то рядом.

Джулька успел сделать лишь несколько сладких жадных глотков, как вдруг дверь отворилась, и женщина, появившаяся на пороге, крикнула на Джульку:

— Пошёл! Пошёл вон!.. Альма, взять!

Сейчас же из-за дома вылетела огромная, как показалось Джульке, серая собака. Она в один прыжок догнала Джульку, сбила его с ног и уже готова была схватить за горло, но вдруг остановилась. Во-первых, она поняла, что перед ней просто щенок, а во-вторых... во-вторых, было ещё что-то более важное. Она как будто узнала в этом щенке кого-то. Но кого?..

А Джульке этого мгновения хватило, чтобы вскочить и пулей метнуться к забору, к прогалине в досках.

Альма в нерешительности посмотрела на Хозяйку.

— Ты что же это? — закричала Хозяйка. — Что же ты это, Альма?

Альма смотрела на Хозяйку и виляла хвостом. И тут вдруг Хозяйка догадалась.

— Ах ты господи! — всплеснула она руками. — Альма! Да ведь это же наша собачка, Джульбарс! Ах ты, умница моя!

Альма как будто этих слов только и ждала, она бросилась догонять своего сына — ведь это был её сын Джульбарс!

Сердце у неё прыгало неспокойно и счастливо. Она долго провозилась, отворяя мордой калитку, и когда выскочила на улицу, Джулька был уже далеко.