Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер [с иллюстрациями]

– Я не сорвусь. Я сегодня пробовал. Там как раз выступ. Только неудобно держаться. А если сверху веревку спустить, будет хорошо.

– «Будет хорошо»… – повторил Владик, разглядывая в упор царапины на Илькином животе. – Веревку я дам. Когда Генка придет. Этой веревкой мы тебя выдерем, а потом привяжем, чтобы не лазил на обрыв. Тебе Генка что говорил?

– А мне наплевать! – надменно сказал Илька. И вдруг отвернулся. – Трус твой Генка. И ты…

– Дурак! – растерянно сказал Владик.

У Ильки дрогнуло плечо.

– Ну послушай… – немного виновато начал Владик. – Ты там один крутишься…

– Я не один. Там Юрка и Валерик.

– Ой, да брось ты! Помогут они, что ли… Когда Яшка сорвался, они тоже были…

– Не было! Он их сам прогнал!

– Ну, не было. Все равно, какой от них толк?

– Они за веревкой следить будут. С ней совсем не опасно. А с реки еще ветер дует… Прижимает к камню…

Прижимает…

Начинается ветер.

И большие деревья шумно встряхивают плечами…

– Там же гранит, – сказал Владик. – Сколько времени надо, чтобы выбить буквы? Все лето.

– Можно все лето. По утрам, пока народу мало.

– Камень серый, и буквы серые. Будет незаметно.

Илька торопливо повернулся и замахал влажными ресницами.

– А как, чтобы заметно?

– Подожди, – сказал Владик.

Если с веревкой, то, наверно, можно. Илька ведь все равно не успокоится. А если привязаться как следует…

Владик вспомнил отвесный борт «Адмирала Нахимова», маленькую люльку на веревке, матроса с длинной кистью. Он закрашивал желтые подтеки и казался лилипутиком по сравнению с громадой корабля… Потом представился Владику другой корабль, тоже громадный, серый, как гранит, с красными буквами на борту: «Яшка Воробьев». На всех, кто гибнет, не хватит кораблей. Но камень-то на обрыве есть…

– Есть такая краска, – сказал Владик. – Корабельная. Сохнет моментально. Ею днища пароходов красят. Может быть, папа достанет. Мы тогда вместе всё сделаем.

– Генка, наверно, не захочет, – засомневался Илька. – Ругаться станет.

– Почему?

– Ну так… Я знаю. Потом согласится, а сперва станет ругаться.

Была в Илькиных словах какая-то правда.

– Ладно, – сказал Владик. – Если так, то вдвоем тоже можно.

Илька заулыбался.

– Так даже лучше. Он потом увидит и удивится.

В кухне затрещало масло.

– Котлеты? – с опаской спросил Илька.

– Сиди, не прыгай. Яичница, – сказал Владик.

Он думал о краске. Мысль о пунцовых буквах на граните уже нравилась ему самому. Было что-то справедливое в этом красном имени на камне. Было утверждение, что Яшка погиб не зря.

– Те, кто умылся, могут завтракать, – сообщил из кухни Иван Сергеевич.

– Илька, идем!

Все было здорово! Все было весело! Они брызгались в ванной, а потом, мокрые, влетели в кухню. За столом голодный Илька уронил себе на колени кусок горячей глазуньи и по-кошачьи взвыл. Владик долго не мог разогнуться от смеха.

Но сквозь этот смех и веселье почему-то продолжали стучать размеренные слова: «Я подумал, что хорошо бы сделать парус из этих простынь…»

– Папа, – сказал Владик, – ты ведь, кажется, кораблестроитель.

– Кажется, да. Авторитетные товарищи именно так говорят.

– Помоги построить лодку.

Илька перестал болтать ногами и положил вилку.

– Мы нашли одну лодку, – продолжал Владик. – На берегу. Но она гнилая, ее не починить. Но ведь можно построить новую. С парусом…

– Новое дело, – сказал отец, глядя в тарелку. – Зачем это?

– Чтобы плавать, конечно.

– Вот именно. Чтобы плавать. А потом потонуть. Ты даже на воде не умеешь держаться.

– Я научусь. Ты же разрешил купаться с Геной.

– Он научится, – поспешно пообещал Илька. – Генка научит.

– Д-да… И с чего это такая фантазия пришла?

– С парусом бы… – тихо сказал Владик.

– С парусом… А мне на работе опять ни минуты покоя не будет? Только о вас и думать.

– Раньше ты так не боялся! – обиженно сказал Владик. – Велосипед был опаснее.

– Дурень! Много ты знаешь…

– Мы бы не стали часто кататься. Можно было бы только с тобой.

– Пока не научимся сами, – добавил Илька.

– Ну папа… Скажи хоть что-нибудь.

– А что сказать? Я инженер, но не плотник. И досок нет. Ну посмотрим…

– А что – посмотрим? – оживился Владик.

В отцовском голосе явно слышалась уступка:

– Поговорю я… У нас на строительстве нового цеха прораб есть, рыбак. Говорил, что новую лодку купил. Спрошу, что со старой будет делать.

– Ура! – шепотом сказал Илька.

– Не очень-то «ура». Старая лодка – это дыра на дыре. Можете с ремонтом все лето провозиться. А плавать когда?

– Можно и осенью, пока не застынет, – сказал Владик.

– Можно, – подтвердил Илька.

– Может быть, и можно, – нерешительно согласился Иван Сергеевич. – Если на озера ее перебросить… Там такие места, под Ново-Каменкой. Кругом озера, а между ними протоки. Я прошлой осенью был. Вода черная, а в ней желтые листья… Но если только и в самом деле лодка будет, дурака не валять. Ясно?

– Ясно! – гаркнул Илька.

Владик помолчал, думая о желтых листьях на черной воде. Ему даже показалось, что слышен запах осеннего леса.

«По черной воде в золотых берегах плывет наш фрегат, раздвигая упавшие листья…»

Илька танцевал от нетерпения.

– Ну мам…

– Не крутись! И не растопыривай локти. Откуда у тебя эта привычка? Чуть что не нравится – сразу локти в стороны!

Локти были ни при чем. Когда Илька хотел уговорить маму или что-то доказать, он прижимал к груди (или к животу) стиснутые кулаки. Для убедительности. Локти при этом растопыривались сами собой.

– Не пля-ши, – с расстановкой повторила мама. – Чем спокойнее будешь стоять, тем скорее кончим. Ну-ка, держи руки по швам!

Илька внутренне застонал, но перестал приплясывать и начал держать руки по швам. Лишь бы скорее.

– Не могу же я шить без примерки, – сказала мама.

Илька вкрадчиво заметил:

– Можно сейчас и не шить. Зачем мне сейчас эта куртка?

– А затем… – начала мама и повернула Ильку вокруг оси. – Затем, что всю свою одежду ты превратил в лохмотья. И не в чем тебя в люди вывести. Ну-ка, повернись боком!

Илька повернулся боком и поинтересовался, как это его собираются выводить в люди.

– Ну, в цирк, например, в чем бы ты пошел?

– В белой рубашке.

– А вечером будет прохладно.

– Не будет прохладно.

– Убери локти!

Вот и поговори. А времени уже одиннадцать. Владик пришел к Генке, и Шурик, конечно, пришел. Они не опаздывают. Сейчас сидят под навесом на чурбаках и разносят Ильку на все косточки. Потому что Илька не идет и не несет обещанные гвозди.