Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Здравствуйте, звери, здравствуйте!

— Простите, кажется, Володя Волков?

Володя обернулся. За ним стоял Ник.

— Николай Николаевич, вы тут?

— Да-да! Видите ли, один из научных сотрудников зоопарка уехал вместе с зверями, и освободилось место, — оживленно проговорил Ник. — И я пришел сюда, чтобы звери остались живыми, чтобы не пришлось из них делать чучела… Надеюсь, что и ты пришел сюда с этим же?.. — Володя кивнул. — Прекрасно! — Ник быстро пошел по аллее. Тепло, солнечно. Небольшой ветер шелестит в кронах деревьев; как всегда, носятся из вольеры в вольеру крикливые стайки воробьев. Володя шел вдоль вольер и с каким-то особым вниманием всматривался в знакомые добрые физиономии животных, пытаясь угадать, что их ожидает. Ведь война!

Были в зоопарке звери, которых Володя любил особенно, любил потому, что много возился с ними, кормил, воспитывал…

— Бетти! Здравствуй, старушка, — позвал он, подойдя к вольере слонихи. — Как здоровье? Не кашляешь?

Та шевельнулась в углу, медленно переставляя ноги, пошла к нему и протянула хобот. Володя потискал упругий, морщинистый хобот, а слониха тихонько, добродушно всхрапнула.

— Здорово, Вовка, — услышал он какой-то шершавый голос Кирилыча. — Вернулся?

— Вернулся, Кирилыч. Здравствуй. Как старушенция?

— Сном старая мучается.

— Да не о Марин Петровне я! О слонихе.

— А! Да все пчихает, — сказал Кирилыч. — И скучно ей. Раньше-то слоновник — это ж самое веселое место было в парке. Все сюда! А теперь?

…Вечером к Володе пришел Герка.

Володя вначале и не узнал его. Открыл дверь, а на лестнице стоит высокий боец в черном комбинезоне. На ремне — подсумок, в руках — винтовка. Герка молча прошел мимо него в комнату, сел, поставил между колен винтовку. Володя протянул руку, И Герка отдал винтовку. Тяжелая какая. Холодная. Дернул затвор, и на пол скакнул матово-золотистый патрон. Володя поднял его, вдавил в патронник и поднял винтовку, целясь в окно.

— Не балуйся с оружием, — каким-то чужим голосом сказал Герка. — Враг рвется к городу, Вовка… Меня включили в отряд истребителей танков. Наверное, на днях — туда.

Громко стуча подкованными каблуками кирзовых сапог, он ушел.

Как все напряженно. Как все тревожно… «Где-то Нина? — подумал Володя. — Немцы у Луги. Что с ней?»

…А в это время жарким трескучим пламенем пылал на железнодорожных путях в десятке километров от Луги эшелон. Гулко рыкая мощными двигателями, преследуя бегущих, обожженных и окровавленных людей, утюжили гусеницами землю несколько немецких танков второй танковой восточно-прусской бригады. Люки были открыты: жарко.

Командиры танков подавали команды, куда поворачивать, и водители бросали машины то в одну, то в другую сторону, давя людей гусеницами.

Нина лежала в яме с водой. Сдерживая крик, она кусала губы: страшно ломило раненую руку. Кружилась голова. «Сейчас потеряю сознание и утону, — думала Нина — Или они меня увидят. Вот сейчас… вот сейчас».

Взвыли сирены. Кирилыч, дремавший на стуле в углу вольеры, очнулся, покрутил головой и уставился в небо. Володя выключил воду и стал сворачивать шланг. Он мыл открытую площадку слоновника. Прислушался к завыванию сирен, вышел из вольеры. Сирены раздражали верблюда. Бегая по загону, Майк кричал надтреснутым голосом. Волновались на пруду водоплавающие птицы. Беспокойно ходила в своем загоне слониха Бетти, звенела цепями. Ноги у неё были скованы. Это на тот случай, что если вдруг зоопарк разбомбят и слониха вырвется на свободу, так чтобы она далеко не убежала и не натворила чего-нибудь в городе.

— Все в бомбоубежище! Все в бомбоубежище! — послышался голос Ника. — Кирилыч, голубчик, а вы что топчетесь?

— Так слониха ж нервничает, — отозвался Кирилыч.

Слониха протягивала сквозь толстые прутья хобот, трогала Кирилыча за плечо, и тот трепал ее по хоботу, говорил что-то, успокаивая.

— Вова, где ты? — услышал Володя голос мамы.

— Здесь… Я сейчас! Ну иди ж, Бетти, иди.

Кирилыч манил слониху в зимнее помещение — там вой сирен слышался меньше. Володя помогал ему, подталкивал слониху: иди же, иди!

Издали накатывалась стрельба. В вечернем небе висели туши аэростатов воздушного заграждения. Их было очень много, и, глядя на них, становилось спокойнее: какой самолет прорвется сквозь такое заграждение?

— В щель… или в убежище? — спросила мама, подбегая.

— Лучше в щель, — решил Володя.

Герка рассказал ему на днях, как бомба попала в здание, под которым было бомбоубежище. Трубы какие-то лопнули, и всех, кто был в убежище, затопило… И потом — щель по площади куда как меньше любого убежища. Попробуй-ка попади в нее.

«Бум… бум… бум…» — донеслось издали. Будто кто-то громадный, железный, очень тяжелый брел но городу и с грохотом ставил свои ножищи на дома, улицы и площади. «Б-бам! Б-бам! Б-бам!» — загрохотали где-то невдалеке зенитные пушки.

Володя спрыгнул в щель, протянул руки, подхватил маму, она прижалась спиной к обшитой досками стенке, поглядела вверх. Резко ударили зенитки, установленные на территории Госнардома. Над зоопарком разнесся трубный рев испуганной слонихи.

— Куда? Наза-ад! — послышался голос Ника.

— Она ж одна! Она ж с испугу… чокнется!

Володя выглянул. Вжав голову в плечи, возвращался к слоновнику Кирилыч. Вот он рванул дверь, захлопнул ее и, наверное, успокоил слониху, потому что она стихла.

А-а-ах! Земля дрогнула. Песок и земля хлынули сверху в щель. Мама вскрикнула, Володя упал рядом, и она обхватила его голову, прижала к себе.

Что-то с грохотом и скрежетом пронеслось над щелью, в щели стало темно, она наполнилась едким дымом и пылью, мама кашляла. Вдруг все стихло, и Володе показалось, что он оглох, мама куда-то ползла по дну щели и тянула его за собой. Снова ударило, он поглядел вверх: на щель упали обломки крыши. Торчало ржавое кровельное железо, толстый деревянный брус и расщепленные взрывом, переломанные доски.

— Ты жив? Жив? — кричала мама.

Все так же молотили зенитки, но их стрельба откатывалась: видно, волна самолетов, проплывших над центром города, ушла в другой его край, и стрельба сопровождала их.

Володя сел, во рту хрустел песок, в ушах шумело. Он помог подняться маме, она наклонилась, стала вытряхивать из волос землю.

Артиллерийская стрельба немного утихла, стал слышен рев зубров, крики птиц и обезьян.

Володя встал на выступающие из щели доски и выглянул. И вначале ничего не понял: вроде бы чего-то не хватает. В том месте, где возвышалось зимнее помещение слонихи Бетти, громоздилась груда изогнутых решеток, доски и кирпичи. В обломках ощущалось какое-то движение.

— Слониху ранило! — крикнул Володя. — Это она там…

— Руку дай. Помоги, — позвала мама. — Скорее.